События в мире. Новости политики
3734 | 0

Разворот над Атлантикой

Разворот над Атлантикой
Читайте МН в TELEGRAM ДЗЕН

24 марта 1999 года глава правительства РФ Евгений Примаков, летевший с официальным визитом в США, развернул над океаном самолет и вернулся в Москву в знак протеста против начала бомбардировок Югославии. Один из сильнейших жестов новой России, который повлиял на наши отношения с Америкой.

Этот символический жест продемонстрировал идею двухполярного мира и стал эпиграфом в новой повести о наших отношениях с Америкой. В то время Россия по большинству вопросов солидаризовалась с Западом. Поступок Примакова посчитали дерзким, он вызвал вал осуждения и издевок у либеральной прессы. А он тем временем стал предтечей внешней политики Путина - от мюнхенской речи до Крыма.

Вот как вспоминал тот день сам Евгений Максимович:

- В марте 1999 года я летел в Соединенные Штаты, где должна была состояться встреча двух сопредседателей Российско-американской комиссии (с их стороны представлял ее Гор, с нашей - я). До последнего момента мы не знали, являются ли разговоры о готовившемся ракетно-бомбовом ударе демонстрацией силы, либо действительно Соединенные Штаты и их союзники взяли курс на бомбардировки.

В Шенноне, где совершил промежуточную остановку наш самолет, я позвонил по телефону послу России Ушакову. Он сказал, что «на 90 с лишним процентов США ударят по Югославии». Я сразу связался с Альбертом Гором, который, в общем, подтвердил сказанное ранее нашим послом. Я ответил Гору, что он делает историческую ошибку. Но поскольку в его словах прозвучала нотка неопределенности, хоть и слабенькая, я продолжил свой полет в Соединенные Штаты, исходя из чрезвычайной важности наших отношений. Но просил учесть, что окончательное решение будет принято только после того, как он позвонит мне на борт самолета.

Гор обещал и сделал это. Когда до посадки на военном аэродроме вблизи Вашингтона оставалось всего три часа, он подтвердил по телефону факт принятия решения о бомбардировках Югославии. Со мной летели в самолете несколько губернаторов, членов правительства. Я собрал всех и объявил о своем решении развернуть самолет.

Вызвал командира корабля и спросил его, можем ли долететь прямо до Москвы. Он ответил, что не можем, и предложил два варианта: либо посадку на территории США, либо промежуточную посадку в Шенноне. Была дана команда лететь в Шеннон. После этого я позвонил президенту Ельцину и сказал, что лечу обратно. Самолет уже развернулся над Атлантикой.

Ельцин мое решение одобрил. Россия в своем подходе к тому, что происходило в Косове, занимала четкую позицию. Во-первых, мы считаем Косово неотъемлемой частью Югославии. Мы были против любых проявлений геноцида, с какой бы стороны они ни осуществлялись, и четко излагали свою позицию Милошевичу. Мы понимали, что вопрос о статусе Косова должен быть решен за столом переговоров. И с этой целью наша дипломатия делала все от нее зависящее, чтобы сблизить позицию Милошевича и Руговы, лидера албанской партии, занимавшей относительно неэкстремистскую позицию. И, наконец, уже после начала бомбардировок мы делали все для того, чтобы они были незамедлительно прекращены.

27 марта 1999 года мне позвонил по телефону президент Франции Ширак и сказал, что говорит со мной после состоявшегося его телефонного разговора с президентом США Клинтоном.

- Евгений Максимович, - сказал Ширак, - летите в Белград. Если вы добьетесь хоть малейшего позитивного сдвига в позиции Милошевича, то бомбардировки могут быть прекращены.

Получив «добро» Ельцина, я вместе с министром иностранных дел, министром обороны, руководителями СВР и ГРУ вылетел в Белград.

Мы получили не «малейшие сдвиги», а очень серьезные изменения позиции Милошевича. Он согласился допустить в Косово представителей международных организаций, обеспечить возвращение албанских беженцев и начать переговоры о будущем Косова. Что касается отвода его войск из Косова, то и здесь позиция Милошевича была намного смягчена: от категорического отказа он перешел к корреляции между процессами своего отвода войск и натовского отвода от границы между Македонией и Косовом.

Мы были воодушевлены результатами поездки. Но как только наш самолет поднялся, даже не успел набрать высоту, по белградскому аэродрому был нанесен бомбовый удар. Когда мы прилетели в Бонн (там должна была состояться встреча с канцлером Шмидтом, который был в то время председателем ЕС), на нас был вылит ушат холодной воды. Даже не дослушав нас, канцлер сказал, что заявления Милошевича недостаточны для прекращения бомбардировок. Кстати, он подвергся серьезной критике со стороны многих немецких политиков. Когда я, уже не будучи премьер-министром, встречался с бывшим канцлером Колем, тот сказал: «Если бы я в тот момент находился у руля власти, бомбардировок бы не было. Это огромная ошибка».

События последнего времени доказывают, насколько правильной была позиция, занятая Россией в связи с американскими бомбардировками Югославии в 1999 году и по поводу расклада сил в Косове, где американцы сначала справедливо посчитали освободительную армию Косова террористической организацией, а затем чуть ли не возвели ее в рамки национальных героев. Эта армия сейчас преследует сербское население, вытесняя его из Косова. Военные удары по Югославии не были обоснованны ни с какой точки зрения. Это не дало никаких позитивных результатов. А негативные - налицо. В их числе - вооруженные выступления албанских экстремистов в Македонии, породившие новый Балканский кризис...

Материал подготовил Степан Строев

Фото REX/FOTODOM

 

Подпишитесь и следите за новостями удобным для Вас способом.