Юрия Кузнецова в народе часто зовут Мухомором - так популярен его персонаж из «Улиц разбитых фонарей». Но не все знают, что любовь к форме у актера наследственная.
Его отец всю жизнь проработал в милиции. О том, почему на экране Кузнецов редко бывал героем-любовником, о детстве, о воспитании дочки Саши и о нынешних ролях актер, которому на днях исполнилось 75, рассказал «Откровениям звезд».
«СЕЙЧАС БЫ НАД ОТЦОМ ПОСМЕЯЛИСЬ»
– Юрий Александрович, ваш отец был милиционером. А как в вашем доме отмечали День милиции?
– Никак. Тогда не отмечали, не собирались, водку не пили. К тому же в праздники папа часто дежурил – сидел в отделе. В последние годы жизни он дорос до начальника ОБХСС и вышел на пенсию майором. Хотя должность эта была полковничья, но папа не имел высшего образования и до полковника не дослужился.
– Отец был строгим? Есть мнение, что милиционеры и домашних все время строят.
– Папа никогда на меня не кричал и пальцем не трогал. Особенного времени вести воспитательные беседы у него не было. Уходил, когда я еще спал, и часто возвращался, когда я уже спал. Но если выпадала свободная минута, он старался мне помочь. У отца была светлая голова, хоть и окончил лишь четыре класса церковно-приходской школы.
Помню, уже был старшеклассником, у меня задача долго не получалась. Сижу и чуть не плачу над учебником. Так папа взял и – раз-раз, все решил. И мне понятно объяснил.
А еще помню, что на столе у него вечно лежала толстая кипа бумаг и большие счеты. Калькуляторов тогда не было. Была машинка «Феликс», облегчавшая труд бухгалтеров, но папа ею не пользовался. Однако все расчеты получались точными. И честным он был, хотя должность непростая.
Помню, он начальником стал, и только тогда мы построили себе маленький домик. Фундамент – из списанного паровозного шлака, а стены – из списанных же просмоленных шпал. Казалось бы, начальник ОБХСС, мог дворец отгрохать! Сейчас над таким бы коллеги посмеялись, наверное. А я отцом горжусь. И дочку Сашу учу честности...
Папа был еще очень скромным. Помню, мама говорит ему: «Саша, иди в ОРС, шапку купи». Это магазин ведомственный, где подешевле качественную вещь можно было приобрести. «Нет, Нина, я не пойду. Хочу спать спокойно».
«С МОЕЙ ФИЗИОНОМИЕЙ РОМЕО НЕ СВЕТИТ»
– Вы ведь впервые сыграли в кино милиционера задолго до популярного сегодня Мухомора?
– Это был фильм Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин». И играл я начальника отделения милиции. Хотя пробовался на Лапшина, но не подошел по типажу. А начальника придумали специально для меня. Так что с тех пор я шучу: это высокое начало, не рядового милиционера играл.
– Как думаете, это фильм Германа виноват, что вас часто приглашают на роли человека в форме?
– Вообще-то у меня разные образы были. В детективе «Колье Шарлотты» я сыграл дяденьку, у которого весь Уголовный кодекс в биографии. А потом знаменитое «Противостояние», там – да, я уже положительный герой, начальник уголовного розыска. Но, если честно, не знаю, как ответить на ваш вопрос. Почему в форме? Она мужчинам очень идет.
И мне в том числе. (Смеется.)
– А героя-любовника не мечтали сыграть?
– Не было такой мечты. Я ее задушил в зародыше. Когда был еще юн и хорош собой, посмотрел фильм «Ромео и Джульетта» Франко Дзеффирелли. Я плакал от чувств в каждой сцене. Но уже тогда понял, что с моей физиономией Ромео мне не светит. Так что даже в фантазиях не покушался на Ромео, Гамлета и короля Лира.
Я впитал в себя другой образ – мужскую тяжесть, определенность, основательность. Собственно, это и сработало. В фильме «Точка возврата», к примеру, я спасаю свой экипаж и пассажиров при экстренной посадке самолета. Представьте, моя вторая жена Ирочка посмотрела фильм за много лет до встречи со мной и подумала: «Вот бы мне такого мужчину!»
– Поколение 90-х и те, кто младше, знают вас все же как Мухомора из «Улиц разбитых фонарей». Многие не смотрели «Противостояние» и «Лапшина». Как считаете, идеи тех фильмов понятны молодым зрителям? В старом кино ведь совсем другие ценности...
– А по-моему, там ценности вечные. Они не меняются. Любовь, дружба, честь, ответственность, предательство, подлость, поиск смысла жизни...
Это все и сейчас есть. И останется. Люди часто растут с нормальными понятиями, ценностями, только потом или окружение, или СМИ, или реклама поворачивают все по-другому.
О молодежи я сужу по компании моей дочки. Ребята часто приходят к нам домой, сидят вместе, решая творческие проблемы, – Саша училась в Санкт-Петербургском государственном институте кино и телевидения. Долетают их разговоры. Они старые фильмы точно понимают. И очень скромные – десять раз извинятся, что побеспокоили. Но судить обо всем новом поколении я не берусь. По крайней мере хочется верить, что в других ребятах тоже воспитали человеческие ценности.
«БОЮСЬ ДУМАТЬ ОБ ОДИНОЧЕСТВЕ»
– Какое-то время у вас было затишье в работе. А сейчас?
– А сейчас только успеваю с площадки на площадку. Играю, конечно, мужчин в возрасте. Думаю, я уже перешел в разряд дедушек, к чему отношусь очень спокойно.
Ведь раньше, чем стать папой во второй раз, я стал дедом. Мне подарила внука Колю старшая дочка Наташа. Кстати, долго не мог привыкнуть к этому качеству. Однажды Коля позвал меня: «Дед!» Я сначала обернулся, не понял, кому он это говорит. Потом догадался: а, это же я дед...
– Как вы сохранили надежду на лучшее, когда случилась пауза в работе и умерла ваша жена Ирина?
– Надежду надо взращивать, лелеять, не подпускать к себе уныние. Если честно, тогда меня спасла забота о Саше. Прежде всего я был папой, а уже потом всем остальным. Сейчас Саша тоже спасает. Я всегда знаю, что дочка меня ждет и нам вместе нужно сделать то или это. Хотя многие хлопоты я переложил на ее плечи, написав доверенность. Саша подписывает за меня документы, получает гонорары, ведет переговоры.
– А вы не боитесь одиночества? Саша выросла, у нее скоро будет своя семья...
– Ой, боюсь думать. Но никуда от этого не денешься. Надеюсь, что мы расширим жилплощадь и наши квартиры будут рядом. Я не представляю свою жизнь без Саши, а она – без меня...
Фото Б. Кремера,
Persona Stars,
FOTODOM.RU
