Новости шоу бизнеса. Откровения звезд
5248 | 0

Владимир Меньшов: «Для того чтобы тебя признали, нужно умереть»

Владимир Меньшов: «Для того чтобы тебя признали, нужно умереть»
Читайте МН в TELEGRAM ДЗЕН

Обладатель самой главной награды в мировом кино - «Оскара», он снял всего лишь пять фильмов.

Почему так мало? Может, как раз поэтому. В интервью «Миру Новостей» прославленный режиссер Владимир Меньшов поделился своими давным-давно накопившимися обидами.

- Владимир Валентинович, как вы относитесь к критике в свой адрес? Она больше помогала или мешала вам в жизни?

- Пожалуй, мешала. Потому что я практически не сталкивался с настоящей критикой. То есть если бы человек аргументированно изложил мне свою позицию, я бы вытерпел: у меня болевой порог не слишком низкий. А меня постоянно преследовал какой-то «театр абсурда»: ты снял про одно, а тебе - совсем про другое.

- Может, в этом плане вам просто не повезло? Не на тех нарывались, не то читали?

- Нет, конечно, друзья-режиссеры, если доходит до откровенного разговора, гораздо более точно разбирают картину. Или не друзья. Но это профессионалы - режиссеры, актеры. Они могут анализировать очень точно и не обидно. Потому что понимают, что у меня другой мир, другое видение жизни. А критики создают какой-то параллельный мир, который, честно говоря, плохо с реальным соприкасается.

- Вас, наверное, в свое время очень задела реакция на фильм «Москва слезам не верит». После этого вы с критикой на ножах?

- Это был наиболее сильный удар, который мне пришлось перетерпеть. Наиболее горький опыт.... Причем зрители-то встретили картину восторженно: очереди в кинотеатрах, мешки писем. А критика - более чем сдержанно. Условно говоря, лишь одна треть приняла фильм. Остальные - выкристаллизовали «истинное мнение».

«МОЙ ФИЛЬМ НАЗЫВАЛИ ДЕШЕВКОЙ, ПОШЛОСТЬЮ»

- Что вам в первую очередь ставили в упрек?

- Говорили, что это дешевая мелодрама, сделанная по голливудским рецептам о Золушке. Что это кино не отражает реалий нашей жизни. Что картина придуманная, фальшивая, лакировочная...

Даже Михаил Ульянов на встрече со зрителями устроил выволочку залу. «Как вы могли поддаться на эту дешевку, провокацию, создать такой ажиотаж вокруг этой фальшивой, насквозь придуманной истории?» - вопрошал артист, озвучивая мнение не свое, а элиты. Потому что попал под влияние других авторитетов.

- Вы разобрались в причинах этой агрессии?

- Я очень долго разбирался. Причем даже закрались сомнения. Думал, может, они и правы, что зрительский успех еще ни о чем не говорит? Ведь и для меня это тоже не критерий. Я же понимал, что, например, «Королева «Шантеклера», «Есения», «Зита и Гита», собирающие миллионы, - это не кино. Может, и у меня такой прокол?..

Словом, я долго разгадывал секрет этой «аллергии» у критики. Более того - у киноэлиты. Что, собственно, произошло, я понял значительно позже.

Тогда в обществе брало верх диссидентское начало. То есть перестроечное, которое сейчас правит бал. А мой фильм противоречил этой парадигме, уже сложившейся в продвинутых кругах общества. Картина вышла оптимистическая - а тогда хорошие режиссеры не снимали подобных. В моде были подтексты с аллюзиями, с какими-то фигами в кармане.

Часто только благодаря внесению какой-нибудь острой нотки в картину режиссер становился знаменитым. Хотя его картина была бездарная. А уж если фильм закрывали или вмешивалось начальство и пыталось в нем что-то исправить, это вообще поднималось на знамя. Столько дутых фигур возникало и в литературе тоже. Это то, о чем Набоков говорил: «Социальность как прибежище бездарности. Ниша для бездарных людей. И сколько их существовало!»

- Ну а что же шестидесятники, которых сейчас так романтизируют?

- Поколение шестидесятников в моих глазах становится все менее и менее интересным. Потому что они воспринимали жизнь через шоры. Это был какой-то жутко нездоровый процесс. Советскую власть они считали полным дерьмом, слушали «голоса». Если человек возражал, его клеймили гэбэшником. И на этом кончалась дискуссия под водочку с селедочкой на кухне...

А насчет критики приведу высокий пример - письмо Белинского по поводу Гоголя. Гоголь писал о мистическом, о боге в душе, а Белинский воспринял это только с социальных позиций. И пригвоздил к позорному столбу, отказал гению в таланте, в его праве глубокого анализа жизни вне социальных рамок. Это, конечно, высочайший пример спора. Но все равно типичный. Когда же он спускается на нижние этажи, становится дурновкусием.

- Вас сильно расстраивало такое отношение к картине?

- Разумеется. Я безумно переживал. Не понимал, почему у критиков такое снисходительно-презрительное отношение к картине: «Что-то он там навалял...» Знающие люди мне говорили: «Перестань, это нормальная зависть». Но мне не хотелось в это верить. Мне казалось, там серьезнее, там более глубокие вещи, какое-то идеологическое расхождение, что мне надо им что-то объяснить...

- А как сообщество отнеслось к «Оскару»?

- Это было расценено как сумасшествие Академии. Бред! Уже сама номинация была расценена как какое-то недоразумение. А уж получение «Оскара» - и вовсе какой-то невероятный скандал.

Поймите, некоторые кинематографисты жизнь положили на то, чтобы получить «Оскара». Столько интриг затевали, придумывая, как туда выдвинуться. И вдруг человек вне системы оказался его обладателем. Это, конечно, вызвало серьезные неполадки в психике у многих моих коллег.

«НА СОКУРОВА НИКТО НЕ ЗАМАХНЕТСЯ»

- Владимир Валентинович, но сейчас-то все признали, что фильм - шедевр, можно уже успокоиться.

- Если бы... Вот недавно издана книга «Советское кино». Там все фильмы, которые у нас были созданы с 1917 по 1991 год. Я пролистал ее с большим интересом и увидел, что все продолжается. Критики не только не раскаялись, а даже ожесточились.

80-й год - «Москва слезам не верит», и крохотный кадр из фильма. А рядом на шести страницах «Мой друг Иван Лапшин». Замечательная картина. Но на шести страницах! А у меня фото размером с марку...

Это, конечно, сознательная акция. Получается, что все ошибка. И зрительский триумф, и международные призы, в том числе «Оскар»... Все равно плохая картина. И это заявление сделано громадным тиражом, в серьезном издании... Почему критики не хотят признать свою неправоту - не знаю. Видимо, для этого мне нужно умереть. Так у нас в стране случается, к сожалению.

- Ваши последние две картины - «Ширли-Мырли» и «Зависть богов» - тоже ведь критикой не были обласканы...

- Более того, они были начисто перечеркнуты. Эти картины, представленные на «Нику» и «Золотого орла», не получили ни одной награды. А ведь там голосует вся кинообщественность...

И тогда мне тоже говорили, что «Ширли-Мырли» - плохо, что это образец пошлости и дурного вкуса. Сейчас, по прошествии 20 лет, выясняется, что это смешно, мне об этом говорят многие коллеги. Но дорого яичко ко Христову дню...

А что происходило с «Иронией судьбы»! Все травили Рязанова за дурной вкус как снявшего ужасную картину. Я уж не говорю про великого Гайдая - мастера эксцентрической комедии. Его судили как Оскара Уайльда!

А ведь упомянутый мною Белинский, когда прочел «Бедные люди», побежал вместе с Некрасовым по адресу, указанному в рукописи, и они сказали Достоевскому, что тот замечательный писатель. Много грехов отпускается за такие мощные поступки. И Достоевского, быть может, на каторге грело именно это воспоминание...

- Владимир Валентинович, извините, а вы читаете все, что про вас пишут?

- Раньше даже подписывался на вырезки. Но сейчас это мне уже не интересно. Я понял, что уже с ними не договорюсь. Они ведь могут до истерики, до визга довести шум вокруг какой-нибудь картины, о которой через полгода никто не вспомнит. Почему? Потому что стаей держатся, боятся высказать свою, самостоятельную оценку.

Вот кто из наших критиков может выйти со спектакля Някрошюса и сказать: «Ребята, это же ерунда! Зачем мы друг другу врем?» Нет, ни один не скажет, что это плохо. А мне зритель говорит, что плохо. Что «Вишневый сад» и другие спектакли - длинные, нудные, самовлюбленные.

Или Лева Додин, который привозит нам спектакль за спектаклем.  Гениальные были «Дом», «Братья и сестры»... А дальше начинаются провалы. «Вишневый сад», «Дядя Ваня» - все плохо!

И Марку Захарову никто не скажет про его неудачные спектакли. И на Сокурова никто не замахнется. Только иногда кто-то из коллег завопит: «Ну не могу я его смотреть, и все! Скучно!»

Наталья Боброва.

PERSONA STARS

Подпишитесь и следите за новостями удобным для Вас способом.