После страшных событий в Нижегородской области в регионах начались проверки неблагополучных семей. Для отчетов - были, видели, знаем. Но на статистику бытовых преступлений это не повлияет.
Как и кого вызволять из «социально опасного положения», чиновников и полицейских на самом деле не интересует. Они живут в мире бумаг.
4 августа в Нижнем Новгороде в доме истово верующих супругов Беловых полицейские обнаружили расчлененные тела шестерых детей, старшему из которых было шесть лет, и труп жены, находившейся на пятом месяце беременности. Через день правоохранители задержали папашу, убившего к тому времени свою мать и планировавшего зарезать тещу.
Еще через день выяснилось, что погибшая Юлия Белова в течение трех лет рассказывала о домашних кошмарах - драках с ножами, топорами - знакомым, чиновникам, полиции. Что и местные органы опеки, и работники детсада, куда женщина водила малышей, знали о буйном нраве ее мужа. Дети каждую неделю описывали взрослым, как именно папа бьет маму и какие подручные средства использует. А соседи Беловых, по их собственным словам, слышали последние крики жертв: «Помогите! Убивают!» - и ничего не предприняли.
Теперь нижегородских полицейских грозятся наказать за халатность, чиновников из социальной службы обвиняют в «непринятии мер по защите детей», соседей... А что с них возьмешь? За равнодушие у нас не сажают. Сотрудники органов опеки бегают по городу и области, проверяя неблагополучные семьи. Власти региона создали соцпатрули для инспектирования, обещают навестить 1600 домов и узнать, живы ли еще 3200 несовершеннолетних.
Полетели письма-указания и в другие уголки страны. В Биробиджане к неблагополучным послали студентов, в Омске - социальных участковых, в Свердловской области сами жители пошли по домам. В Дегтярске, например, перед выходными сердобольная пенсионерка привела в полицию ребенка с собачьим поводком на ноге и сообщением: «Его так мама выгуливает. Его и еще троих сыновей». И в Дегтярске целый микрорайон несколько лет безучастно наблюдал за тем, как 29-летняя родительница издевается над детьми, бьет их, к заборам привязывает, но после событий в Приволжье сработало «а вдруг и у нас?!».
Только к сентябрю, если не раньше, суета закончится. До следующего «трагического стечения обстоятельств», как назвала зверское убийство восьми человек заместитель главы Нижегородского района Екатерина Кутовая.
ВЫХОД ЕСТЬ?
Понятно, что первое, о чем все, наверное, подумали, узнав о нижегородском монстре: зачем с ним было жить? Почему мать не забрала детей и не сбежала, ведь была реальная угроза?
А почему в России от рук домашних тиранов ежегодно гибнут 13-14 тысяч женщин? Так и сгорают с надеждой «когда-нибудь он изменится». Почему 90 тысяч детей живут в аду, ходят в синяках и ссадинах, а 2 тысячи ребят умирают от «родительской любви»? Да потому что здесь, у нас, «бьет - значит, любит», «бабу бей молотом - станет золотом», «бей жену к обеду, а к ужину опять», «нелюбимого сына лозою, а любимого - жезлом»... Здесь, у нас, ищущих то национальную идею, то разбирающихся с идентичностью, такого ой как много.
Но мы сейчас не собираемся копаться в психологии российских женщин и мужчин - давайте вспомним о цивилизованном государстве, его институтах и службах.
Куда пойдет несчастная жена и мать, которую раз в неделю мордует муж? В кризисный центр. Но в нашей стране их 20 или 30, еще 120 отделений выглядят как маленькие комнатки в учреждениях социального обслуживания населения. Допустим, она найдет в своем городе социальную гостиницу (их в России чуть больше 20), отсидится в ней месяц, переждав бурю. Дальше что делать? Смело возвращаться домой, потому что правоохранительные органы за это время выписали ее мужу-деспоту охранительный ордер, запрещающий приближаться к семье. Но в нашей стране такой практики нет. Она есть в США, Великобритании, Белоруссии, Казахстане и Киргизии, но не в России. В России не существует закона о защите от домашнего насилия. В этом году 136 тысяч активистов отправили в Госдуму РФ петицию с требованием принять документ. Проект давно лежит в парламенте, в нем учтены положения об охранном ордере, точнее, о защитном предписании. Однако депутатам некогда его рассматривать - они спасают нацию от мата, курения, геев и интернета.
Продолжим. Идет наша несчастная в суд, требует развода и защиты от тирана. Развод она получит, а где гарантия, что после него мать с детьми не окажется на улице? Да-да, конечно, органы опеки позаботятся о том, чтобы малыши не потеряли прописку и жилье. В действительности сотрудники органов опеки договариваются с тем, кто сильнее, и мамы с детьми запросто вылетают в никуда. Законы в нашей стране читаются и применяются избирательно.
Юристы посоветуют вчерашней жертве домашнего насильника не сдаваться, судиться. Когда? Ей надо кормить детей, потому что, если верить статистике, в нашей стране 70% мужчин отказываются платить алименты. И как? У нее нет денег на адвокатов.
Остаются добрые тетушки из органов опеки. Можно отправиться к ним со слезами и мольбами... Минуточку, эксперты в области семьи, брака и защиты детства заслуживают особого внимания.
ИМИТАЦИЯ ДЕЙСТВИЯ
«Мир новостей» уже не раз писал: российским органам опеки катастрофически не хватает профессионалов. Социальных работников готовят несколько вузов страны, но специалистов, сочетающих в себе навыки педагога, психолога, юриста и экономиста, среди студентов и выпускников нет. Этому университеты не учат. В начале года Комитет Госдумы РФ по образованию предлагал ввести новое направление в институтах и академиях, рекомендовал готовить молодых людей для служб попечительства, но дальше предложений дело не продвинулось.
Около полугода назад Центр «Народная экспертиза» провел мониторинг в шести регионах страны: Саратовской, Новосибирской, Иркутской, Волгоградской областях, Москве и Подмосковье, пытаясь понять, кто и как в органах опеки работает с неблагополучными семьями.
«Оказалось, что в нормативно-правовой базе органов отсутствует определение социально неблагополучной семьи, - объяснили «Миру новостей» в Центре «Народной экспертизы». - У чиновников нет понимания, какие это семьи. Большинство полагают, что их подопечные - только алкоголики и наркоманы. Работа с людьми сводится к бессистемным мероприятиям. Сотрудники госучреждений получают маленькую зарплату. Их не интересуют чужие судьбы, они живут в мире бумаг».
Показатели эффективности труда зависят от количества выявленных пьяниц. Чем больше дел, тем качественнее работа. По домам инспекторы (в основном женщины) ходят редко. Не хотят рисковать - можно нарваться на скандал и попасть под перекрестный огонь. Выбирая между семьей дебошира и семьей матери-одиночки, еле сводящей концы с концами, они предпочтут последнюю. Детей легче отобрать у малоимущих - за пустые холодильники, отказ от прививок или бардак в комнатах, а попробуй навестить какого-нибудь борца Емельяненко или шизофреника Белова - косточек не соберешь.
С полицией органы опеки почти не взаимодействуют. Раз в стране нет закона о профилактике домашнего насилия, зачем тем и другим лишние хлопоты? К тому же социальным службам, чтобы забрать ребенка из неблагополучной семьи, надо долго доказывать наличие непосредственной угрозы его жизни. Могли бы помочь квалифицированные психологи, они способны протестировать малыша, родителей и охарактеризовать степень опасности, но в органах опеки сидят дамы предпенсионного возраста, в лучшем случае - бывшие учителя, но чаще - чиновницы, пришедшие из других ведомств после штатных сокращений. Мощная сила, могучее войско, постоянно жалующееся на «отсутствие материального стимулирования».
А НАМ ВСЕ РАВНО
О большом количестве жертв домашнего насилия в России говорят и пишут общественные организации, официальную (государственную) статистику никто не ведет. В полицейских протоколах нет слов о насилии в семьях. Органы опеки не считают пострадавших. Депутаты Госдумы РФ не делают соответствующих запросов и не принимают закон, защищающий женщин и детей.
У жертв есть телефон всероссийской горячей линии и надежда на то, что жизнь рано или поздно наладится. А в российском обществе есть неизбывное: «всякому свой крест», «супротив судьбы мы слабы» и «трагическое стечение обстоятельств».
Анна Бессарабова
Фото REX/FOTODOM, FOTOLIA.COM