ОБ АВТОРЕ
Автор - Владимир Липилин, филолог и журналист, 20 лет работал в московских СМИ (Первый канал, «КоммерсантЪ» и др.), пять лет назад оставил работу в журналистике, так как решил посвятить себя описанию российского народа.
Все пять лет Владимир Липилин путешествует по России, пишет очерки о простых людях, книги на основе его очерков издавались в США, Канаде и даже в Австралии. Для «Мира новостей» Владимир Липилин предоставил свой рассказ.
Моя работа состоит из командировок и репортажей с мест, а теперь как только люди слышат словосочетание «из Москвы», то отстраняют телефонную трубку ото рта как прокаженную. Рассказывают про перекопанные дороги в соседних районах, взводах Росгвардии.
Я все понимаю, поэтому не жужжу.
Здесь отчетливо ощущаешь, что мы давно живем одновременно в нескольких параллельных реальностях. В первые дни казалось, что деревня окончательно умерла и народу нет совсем, но когда выгнали стадо коров и стадо овец, стало понятно, что абориген имеется, просто он занят.
Село называется Стрелецкая Слобода. Республика - Мордовия. Раньше здесь проходила засечная черта и местность населяли казаки. Они и сейчас не делись никуда, только немного насупились, обросли обывательским. Но есть и веселые люди-рубахи.
Мое крыльцо прямо напротив двора Пушкина (кличку он получил за бакенбарды и схожесть формы носа). Но больше местные его зовут Дьяволом. А так он Николай Степанович Сидоров. Утром он что-то носится по хозпостройкам то с лопатой, то с топором, потом пропадает.
Пушкин в деревне своего рода «муж на час». Вскопать огород, поправить крышу, принять роды у овец. Коля все умеет. Правда, его часто обманывают и за работу не платят ничего, но он не обидчив. Выпивает, конечно.
Вечером, если он не сильно пьян и в нем еще не заглушена совесть, Пушкин-Дьявол идет по задам, по проселку. Он идет прямо по крышам. Я вижу его силуэт на фоне низкого солнца в десятикратный бинокль.
Если Пушкин в зюзю, то ему все равно, где идти, и он пишет кренделя по улице. Амплитудно машет руками, ругается с невидимым оппонентом.
- Коля, с кем ты? - однажды интересуюсь я у него. - С ветром?
- Вообще-то я работал, - отвечает он грубо. - У меня вообще-то дела.
На руке у Коли огромные черные часы, похожие на советский будильник.
А под ворохом напускной гнили и непоправимых алкогольных изменений, в сущности, добрый, раздавленный человек.
- А че скажешь? Судьба! - говорит он, когда не пьет. - Как ты ни пытайся, вот че! - он «ломает» ладонью другую руку в локте.
- Судьба человека - это его характер, - подзуживаю я.
- И так, как ты говоришь, тоже правильно. Но в книжке, не в жизни. Я ведь когда-то богатый был. Ижак у меня был мотоцикл. И машина «москвич». В то время. Рубахи белые носил, штаны, между прочим, кримпленовые. И не просто, а в клеш, понял?
- И как же жизнь дала трещину?
- Бабы, - тихо говорит он.
- То есть ты ходок был?
- Ты че? Ты на рожу мою посмотри. Нет. Придем, бывало, в гости с моей. Она строит из себя. Шашни разводит с кем-нибудь. Типа вот Петя-Витя-Сережа, если б мы с тобою жили, это она им после стопки говорит, мы б три коровы держали, а по вечерам песни пели. А я, дурень, машинистом работал на железной дороге, плечо у меня из Пензы до Сасова на электровозе грузовом, переработки эти - раньше можно было. Я думал, ей деньги нужны.
- Это ж иносказательно все, Коль. Может, она хотела, чтоб ты ее по дороге домой сгреб и в какой-нибудь копне расцеловал. Женщин понимать бессмысленно, надо просто постараться почувствовать. Такой эзопов язык.
- Вот именно, что все через задницу, - острит он. - Короче, психанул и послал ее. Думал, че я бабу себе другую не найду? А чет и не хотелось другую. Да и возможности не было. Работа. Потом забухал. Из машинистов выгнали. Шоферил на базе. Машину свою разбил. Мотоцикл отдал за машину, которую своей машиной разбил.
- Эх, мужчины, блин, - говорю я. - Хрустальные существа. Придумают себе то, чего и не было никогда.
- А че, блин, че, блин? Женщина музой должна быть, вдохновлять должна. Я тогда так думал.
- А теперь?
- А теперь че думать?
А на днях захожу на воскресную службу в храм, а там сапоги у порога болотные.
- Коля, скажи, а зачем тебе Бог? - спросил его.
- Дурак ты, - сказал он необидно. - Бог же - это не колбаса. Гораздо важней. Ну просто понять хочу, зачем я ему?
Владимир Липилин.
Фото автора.
