История - учит, времена - логичны, а будущее России - просто прекрасно. Так считает москвич, историк Александр Серегин. Всю жизнь наш герой собирает вещдоки в доказательство своей теории. В необычном Музее позабытых вещей побывал корреспондент «МН».
ГРАДУС И АЗАРТ
Старенький дом с подбитым глазом-окном да покосившейся крышей. Голубое небо, рассеченное тонкими березками. А во дворе - деревянные сани, забытые наспех сбегавшей зимой, да нарядное чучело - дородная баба в павловопосадском расписном платке. И это в самом элитном и фешенебельном подмосковном поселке - Барвихе! Сама простота - изба, туалет на улице, огород... Господи, да в нем еще и ракета!
- Эту ракету я купил в Бирюлеве у азербайджанцев в пункте приема цветмета, - рассказывает хозяин дома. - Видно, сдали военные. Это, конечно, просто оболочка, но внешне - аналог настоящей, смертоносной. Однако такая штука - далеко не самое страшное оружие из тех, которыми целились в нашу страну...
- Д-р-р-р-рынь!
И тут я вдруг оказываюсь в лихих 90-х. Именно так звенело с разных сторон, когда я возвращалась из школы домой. Вот он, второй (кроме чучела) охранник крыльца - как будто материализовавшийся из моих воспоминаний игральный автомат, «однорукий бандит».
- Они были завезены к нам в начале 1990-х в очень большом количестве. И люди бросились в них играть как сумасшедшие, ведь у нас такого никогда не было. А подогрели все вот этим, - продолжает Александр, в руках которого возникает еще один предмет. Красно-белая этикетка, золотые буквы, спирт «Рояль». - А теперь представьте, сразу после сухого закона, да нашему азартному народу, да 96 градусов, да возможность спустить деньги на каждом углу... Это оружие куда более серьезное, чем бомба или ракета.
ЛОЖКА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА
- У Запада и России всегда были разные интересы, разные пути, - историк Александр Серегин уверовал в это с младых ногтей. Подтверждение нашел у любимого Достоевского: несмотря на то что Запад нас не любит, писал он, именно из России придет и к нему спасение.
- Ну вот смотрите. - В руках Серегина деревянная ложка. - Кажется, простая вещь. А ведь она живет на свете уже 100 лет. И за эти годы принадлежала и мужику, и царю. Жила и в роскоши, и в тюрьме. Побывала и реликвией, и предметом вожделения, и ненужным хламом. До тех пор как оказалась у меня.
Ручку украшает настоящее аккуратно вырезанное троеперстное знамение, а основание - вензель. Оказывается, царский.
- Меня же многие в Москве знают как коллекционера. Вот и принес мне эту ложку один человек, - рассказывает Александр. - Отдавая, поведал историю. Представьте, эта ложка вместе с его дедом несколько лет пробыла в лагере заключенных на Соловках. С ним туда пришла, с ним и вышла. И это чудо, конечно, не только потому, что она деревянная, но и потому, что в таких местах ложки ценились на вес золота, их крали. Но дед моего знакомого несколько лет ухитрялся прятать ее. Не менее интересной оказалась и предыстория. Оказалось, что деду тому ложка досталась от его деда. Ну а ему досталась от самого царя Николая II, которому ложка эта, по семейной легенде, была подарена деревенскими мужиками. А почему нет? Видите, на ложке вырезан вензель «НАII», Николай Александрович Второй. Я специально ради этого поднимал архивы. Да, была такая монограмма у царя.
- Человека, который ее принес, можно понять, - вздыхает Александр. - Сказал, что, может, никому никогда ее бы и не отдал, но положение безвыходное - нужны деньги на лекарства. Впрочем, чаще семейные реликвии отдают без малейшего сожаления, просто не ценят их - такие времена...
СКВОЗЬ МУТНОЕ СТЕКЛО
- Ссудная система, на которой сидит вся Европа, себя изжила, - убежден историк-коллекционер. - И наша, бюрократическая составляющая тоже долго не протянет, с ней все ясно. Система мироустройства трещит со всех сторон, все пора менять.
В качестве еще одного вещдока Александр выносит из комнаты предмет, которым, чувствуется, очень гордится. Что-то маленькое и хрупкое. Очки.
- Наденьте, если хотите, - предлагает хранитель древностей.
Надеваю, все становится мутным и большим...
- Это было пару лет назад, - рассказывает Александр. - Мне позвонила женщина из Брянской области, из деревни Локоть. Сказала, что в их деревне закопан клад. И закопал его ее дед, служивший там комендантом в 1943 году, при фашистах. Кольца, серьги, коронки со всех односельчан, кого расстрелял...
Александр с товарищами тут же выехал на место. Да и любой бы на их месте рванул. Любой историк уж точно. Ведь Локотская республика - один из самых загадочных и малоизвестных эпизодов Великой Отечественной войны.
- Это довольно большая территория меж Брянской, Орловской и Курской областей. Фашисты проводили здесь социальный эксперимент, - рассказывает Александр. - Задействовано было больше полумиллиона человек. В этой «республике» немцы проверяли, смогут ли русские жить не по-русски. В основе системы - индивидуализм и наказания. Каждому дали землю, профессиональную роль, но все под строжайшим контролем запретов. Нельзя: дружить, встречаться, помогать. Необходимо: отчитываться и доносить. Ужас. Массовые казни. Знаменитая женщина-палач Тонька-пулеметчица, расстрелявшая тысячи земляков, - она тоже оттуда...
- Ну и нашли клад?
- И да и нет. Тот, за которым ехали, не нашли. Зато откопали кое-что другое. Картотеку жителей деревни. В цинковом ящичке, все аккуратно, с фотографиями, на немецком. Его я отдал в администрацию. А вот это взял себе. Чьи это очки? Загадка. Но тоже в ящике лежали, как что-то очень ценное...
- Я уверен, что единственный выход для всех нас - это собраться всем вместе, как было при строительстве коммунизма в прошлом веке, - рассуждает он. - Под гигантский национальный проект. Вместо унылого наблюдения за кризисом заняться небывалым! Проект для 150 миллионов человек! И тогда энтузиазм, долго дремлющий в наших генах, проснется.
В стране еще множество напоминаний о той эпохе, как и в доме Серегина. Вот печатная машинка из 1920-х, с Лубянки, из подвалов ЧК. Сколько за свою жизнь она напечатала приговоров тем, кто «тормозил приход светлого будущего»? Писсуар-утка из 1960-х, сделанный специально для ударников производства, чтобы справлять нужду прямо у станка, ведь надо было срочно строить коммунизм. Телефонный аппарат из 1930-х, принесенный сторожем с дачи Берии. Что и чьим голосом говорил он в его ухо? Старинный стул начала прошлого века, наводящий на мысли о теще Кисы Воробьянинова. За свой век он поддержал немало аристократических задов и даже самого маршала Ворошилова. В последние десятилетия он принадлежал его адъютанту.
Историк вышел меня проводить и вдруг закричал:
- Эй! Дед Павлик! Привет! - Серегин замахал руками. - Смотрите, это тот самый адъютант Ворошилова, у которого я выпросил стул. Ему на днях исполнилось 97 лет.
За жидким забором соседнего дома я увидела деда, гневно потрясающего кулаком вдогонку проезжающим иномаркам. Наше прошлое, которому наше настоящее совсем не нравится. Зато нравится будущее, в которое верит его сосед коллекционер. В нем даже нынешний «враг народа», вороватый чиновник, будет выглядеть как Александр Серегин - в кожаном пиджаке от Армани с зашитой в подкладку ладанкой. Он будет уважать людей и историю.
Посмотрев на нас, дед Павлик сменил гнев на милость и радостно засмеялся - беззубым и трогательным смехом древнего старика, что так похож на младенца.
Марина Алексеева,
фото автора
