Михаил Дмитриев: «Цена нефти скорее поднимется, чем упадет»

- Михаил Эгонович, каков запас прочности российской экономики?

- Наибольший вклад в кризисную ситуацию внесли два фактора - падение цен на нефть и финансовые санкции против российских компаний. Что касается нефти, то вероятность повышения цен, на мой взгляд, существенно превышает риск дальнейшего их падения. Маловероятно, что средняя цена в этом году составит 50 долларов за баррель, то есть закрепится на нынешнем уровне. Такая стоимость делает нерентабельными 60% всех мировых месторождений. Кроме того, возникает масса дополнительных факторов, которые могут сильно уменьшить предложение нефти. Поэтому более реалистично ожидать отскока нефтяных цен. Если они будут выше 60 долларов за баррель, то ситуация в российской экономике постепенно начнет выправляться.

- Несмотря на санкции?

- Они имеют ограниченный срок эффективного действия - до 2017 года. Речь идет не о том, что их к тому времени отменят. Это может произойти, а может и нет. Дело в другом. Основные проблемы, порожденные санкциями, связаны с доступом российских компаний на западные рынки капитала: введенные ограничения не позволяют рефинансировать долги. Но основной вешний долг наших компаний является краткосрочным, и если они справятся с выплатами в ближайшие год-два, то их долговая нагрузка существенно сократится. Тогда и рынок нефти будет уже другим. В этих условиях азиатские инвесторы начнут постепенно замещать европейских и американских в качестве кредиторов российских компаний. Сегодня они очень осторожны, потому что все играет против России:  и падающие цены на нефть, и риск дефолта российских компаний, и риск ужесточения санкций. К тому же азиатские банки не хотят портить отношения с американцами.

- Что может заставить их изменить свою позицию?

- Высокая рентабельность вложений. Низкое долговое плечо и выросшие цены на энергоносители сделают большинство наших компаний-экспортеров очень привлекательными объектами для инвестиций.

- Выходит, мы просто обречены на выход из кризиса?

- События могут развиваться и по другому сценарию. Главный источник рисков - возможность дальнейшей эскалации украинского кризиса. И соответственно ужесточения санкций против России. В числе наиболее серьезных угроз - снижение ведущими мировыми рейтинговыми агентствами кредитного рейтинга России до «мусорного» уровня (одно из них, S&P, такое решение уже приняло) и отключение наших банков от SWIFT, международной системы финансовых расчетов. Это с большой вероятностью вызовет запрет на свободное движение средств по счету капитала и дефолт российских заемщиков по международным обязательствам. В этом случае российская экономика окажется практически в полной финансовой изоляции от рынков развитых стран.

- От чего мы все-таки страдаем больше: от санкций или от дешевой нефти?

- Россия не единственная страна, чья экономика зависит от нефти. Но ни в одной из них курс местной валюты не упал более чем на 20%. У нас же рубль обесценился почти наполовину. Очевидно, что инвесторы связывают развитие российской экономики не только с ситуацией на нефтяном рынке, но и с другими факторами. И, судя по масштабам девальвации, внешнеполитические риски сыграли большую роль, чем падение цен на нефть.

- У любителей конспирологии есть тому свои объяснения: цены на нефть упали далеко не случайно - как-то уж очень кстати пришлось нашим геополитическим противникам изменение нефтяной конъюнктуры...

- От экспертов, знающих, как принимаются решения внутри ОПЕК, я слышал, что возможность такого рода сговора не исключена.

- Но если здесь и впрямь замешана большая политика, то падение может продолжиться?

- Я не исключаю, что на какое-то время баррель может подешеветь и до 30 долларов. Но временные колебания нас по большому счету не очень волнуют. Важно то, какой будет цена на нефть на более длительных промежутках. Допустим, средняя цена в этом году. Это, конечно, не 30 долларов за баррель. И не 150. Наиболее вероятный диапазон, на мой взгляд, - 60-70 долларов.

- А в будущем году?

- Чем дальше в будущее, тем менее надежными являются прогнозы. Но думаю, что мы можем ждать дальнейшего повышения цен на нефть. Потому что даже при цене 70 долларов за баррель треть американских сланцевых месторождений - и все российские восточносибирские месторождения - оказываются убыточными.

Логика развития нефтяного рынка ведет к возрастанию доли месторождений с высоким уровнем издержек. Потребители не могут себе позволить отказаться от них просто по соображениям энергетической безопасности. Ведь чем уже круг поставщиков, тем выше риск дестабилизации поставок.

- Ну а курс рубля достиг своего дна?

- Рубль зависит от тех же самых факторов: развития внешнеполитического конфликта и цен на нефть. Если цены на нефть пойдут вверх, а ситуация на Восточной Украине начнет нормализоваться, рубль скорее всего будет укрепляться. Однако не стоит ожидать, что он вернется к номинальным значениям лета прошлого года. За этот период рубль сильно обесценился за счет внутреннего повышения цен. В лучшем случае произойдет возвращение к реальному обменному курсу - с поправкой на инфляцию. То есть даже при самых благоприятных условиях курс будет на 30% ниже прошлогодних значений.

- Как вы оцениваете экономические решения власти?

- Если говорить о краткосрочных задачах, то тут возможности власти ограниченны. Нельзя требовать от правительства, чтобы оно предотвратило экономический спад, падение уровня жизни населения или восстановило курс рубля до 40 рублей за доллар. Кризис уже состоялся, изменить эту реальность невозможно. Власть может лишь несколько смягчить последствия кризиса и с этой точки зрения действует в целом вполне разумно. В качестве примера можно привести шаги, предпринятые правительством в разгар валютного кризиса в конце декабря. За курс рубля у нас в принципе отвечает Банк России, но правительство в самый критический момент вмешалось и смогло серьезно повлиять на предложение валюты на валютном рынке.

- А поднятие до 17% ключевой ставки ЦБ (позже ее опустили до 15%) - адекватная мера?

- Абсолютно адекватная. Альтернативой было бы продолжение потери золотовалютных резервов, как это было в 2008 году. Но в 2008-м Россия вступила в кризис совсем с другим уровнем резервов. Тогда они достигали 600 млрд долларов, сегодня остается менее 400 млрд. При этом 170 млрд долларов - это средства резервных фондов, которые не могут тратиться на поддержку курса. Еще 100 с лишним миллиардов приходится на золото и малоликвидные активы. Таким образом, в распоряжении ЦБ находится лишь порядка 110 млрд долларов. Этого совершенно недостаточно, чтобы поддерживать падающий курс рубля.

Стоит напомнить, что в 2008-2009 годах на это ушло около 200 млрд долларов. Единственный выход как раз и состоял в том, чтобы резко ограничить доступ к рублевой ликвидности путем повышения процентных ставок - пусть даже ценой экономического торможения. И отпустить рубль в свободное плавание. Хотя, конечно, нельзя сказать, что Центробанк все сделал идеально. Он повышал ставку слишком медленно, не давал однозначных сигналов рынку.

- До начала украинского кризиса вы говорили, что предел существования сегодняшней политической системы - это нынешний срок пребывания Владимира Путина на посту президента: в 2018-м ему в любом случае придется передавать власть. Сейчас вы придерживаетесь такого же мнения?

- Нет, наши представления об изменениях массового сознания были тогда недостаточно реалистичными. Общественные настроения в России развиваются не столь прямолинейно, как нам казалось. Сдвиг приоритетов в сторону социальной и политической модернизации, более гибкой системы власти, который в период 2011-2013 годов охватил большинство российского населения, был прерван. Сегодня людей больше волнует не политика, а собственное выживание. Проблемы инфляции, падения доходов и безработицы.

- И люди не связывают экономические проблемы с политикой власти?

- Если бы люди видели корень бед в руководстве страны, в политической системе, то это привело бы к резкому падению рейтингов первых лиц. Однако рейтинги находятся вблизи исторических максимумов. Скорее всего в дальнейшем под влиянием экономического кризиса они будут снижаться. Но говорить о том, что 2018 год является рубежом, за которым неизбежно произойдут изменения, связанные с модернизацией российской политической системы, на мой взгляд, преждевременно. 

Андрей Камакин

Фото: РИА «НОВОСТИ»

 

Кстати

Размер национальных фондов РФ на курсе рубль/доллар и рубль/евро увеличился за год почти вдвое и теперь соотносим с бюджетом страны. В случае крайней необходимости это позволит правительству выполнить социальные обязательства перед гражданами - индексировать зарплаты бюджетникам, пенсии, пособия. Удастся ли расплатиться по внешним долгам, где расчеты идут в твердой валюте, - вопрос открытый.