О подвигах командира подводной лодки Израиля Фисановича в годы войны страна узнавала из сводок Совинформбюро, а также из газетных материалов Константина Симонова, Юрия Германа, Вениамина Каверина и других известных военкоров. А сам подводник в это время остро переживал за трехлетнего сына: мальчик оказался в зоне оккупации, ему грозил расстрел… О спасении малыша можно писать книгу.
Их подвиги не будут забыты
Научно-просветительный центр «Холокост» и МНОЦ истории Холокоста и геноцидов Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) при поддержке ряда еврейских и общественных организаций других конфессий начали проект «Непризнанные герои». Цель проекта – присвоение звания «Праведник народов России» тем бесстрашным жителям нашей страны, кто спасал евреев в годы Холокоста, но чей подвиг не подпадает под критерии израильского мемориала «Яд Вашем», присуждающего это звание.
Журнал «Мифы и факты» будет рассказывать о непризнанных героях, перипетии чьих судеб восстановят сотрудники НПЦ «Холокост».
А вот об истории гибели капитана второго ранга Фисановича до сих пор ходит множество мифов.
В конце октября 1941-го германские войска оккупировали Харьков. 5 декабря того же года всем евреям было приказано пройти регистрацию. В списках оказался 10 271 человек. Почти все они через несколько недель были расстреляны в Дробицком Яре. Поиск и казни скрывавшихся от регистрации евреев продолжались весь период оккупации. Одним из тех, кто не явился на место сбора перед казнью, был Тарас Фисанович, которому не исполнилось еще и трех лет...
Мальчик родился в городе Полярный Мурманской области, где находилась база Северного флота. Там служил его отец – офицер-подводник Израиль Ильич Фисанович, а мама, Елена Андреевна Бурьянова, студентка Ленинградского электротехнического института, находилась в декретном отпуске и приехала на это время к мужу. Вскоре Елена вернулась в ленинградский институт, а сына супруги отправили в Харьков, где жила мама Елены, Ефросинья Бурьянова.
Осенью 1941-го Елену эвакуировали из Ленинграда в Ульяновск. Узнав о приближении германских войск к Харькову, она – ровно за день до оккупации – сумела добраться до города, чтобы забрать мать и сына. Однако выехать из Харькова они уже не успели. Фисанович ничего не знал о судьбе семьи более двух лет.
Декабрь 1943. Тарас Фисанович с отцом и матерью, г. Полярный Мурманской области
О подвигах Фисановича – самого молодого командира советской подводной лодки, кто первым начал уничтожать корабли противника в их портах, – писали многие известные военные корреспонденты. Среди них – Юрий Герман, Евгений Петров, Исидор Шток, Константин Симонов. Далеко не всегда они могли – по условиям военного времени – указать фамилию и имя героя. Иногда писали просто: «известный подводник Ф.»...
Кстати, именно так Фисанович упоминается и в знаменитом романе Вениамина Каверина «Два капитана», который писался с 1938 по 1944 год. Когда герой произведения, полярный летчик, обнаружил немецкий корабль и сообщил координаты командованию Северного флота, то «известный подводник Ф.» потопил его.
А 13 июня 1943-го Каверин, тогда спецкор «Известий», опубликовал в газете очерк «История малютки», с рассказом о подвигах Фисановича, назвав его «человеком войны и победы». В статье, к слову, упоминалось, что подводник работает над рукописью книги по истории своей подлодки и о его желании после войны заняться наукой. Говорилось там и об отце
Однако имя героя своего очерка – Израиль – Каверин не упомянул ни разу. И дело, возможно, не только в военной тайне. О национальности Фисановича можно было догадаться, и то косвенно, по сюжету рассказа «Федя из подплава» (1943) другого известного писателя, Льва Кассиля.
Летом 1942-го в звании капитана технической службы Кассиль был прикомандирован к Политуправлению Северного флота, размещавшемуся в Полярном.
Здесь же, на базе кораблей подводного плавания (подплав), и происходит действие его рассказа о восьмилетнем мальчике Федоре, чьи родители погибли при эвакуации, а он, единственный из семьи, чудом уцелел и оказался на этой базе. Шефство над ребенком берет командир подводной лодки Герой Советского Союза Исаак Аркадьевич Фастовский. Он дарит мальчику трехколесный велосипед, организует его поиск, когда Федька потерялся, собирая ягоды на сопках; угощает шоколадом…
Исследователи творчества Кассиля давно установили: прототипом того офицера был Израиль Ильич Фисанович. Кстати, мальчик трижды называет Фастовского по имени-отчеству (ни к кому другому остальные персонажи рассказа так не обращаются), не оставляя сомнений у читателя в его национальности. Особый местечковый колорит автор придает и репликам Исаака Аркадьевича. В конце рассказа, возвращая в интернат сбежавшего оттуда Федю, соскучившегося по старшим товарищам, Фастовский вспоминает и собственного сына: «Соскучился?! Я, думаешь, не соскучился? И у меня, может, тоже на Урале сынишка вроде тебя…»
В Полярном Кассиль и Фисанович общались довольно плотно. Нет сомнений, что говорили и о делах семейных. У подводника в Харькове был арестован отец, умерший в 1939-м в тюремной больнице буквально накануне вынесения приговора. Невзирая на возможные неприятности по службе, Израиль Фисанович приехал на похороны отца. А у Льва Кассиля в 1937-м был арестован брат Иосиф, и писатель безуспешно добивался пересмотра его дела, не зная, что в январе 1938-го тот был расстрелян… Поэтому вовсе не исключено, что в тех давних, военного времени, разговорах с Кассилем подводник делился с писателем надеждой, что его семья в безопасности.
Однако до безопасности было далеко: сынишка Фисановича, Тарас, с матерью и бабушкой в это время находились в миллиметре от смерти. В 2013-м, будучи в пожилом возрасте, он подробно описал историю своего спасения.
«Кто-то донес немцам, – цитируем воспоминания Тараса, – что Бурьяновы прячут жиденка. К нам домой пришел немецкий офицер в сопровождении вооруженного винтовкой полицая, попутно выполнявшего функции переводчика. Поняв, что они хотят меня забрать, я стал громко кричать и вырываться из рук пришедших за мной мужчин. Чтобы заставить меня замолчать, один из пришедших ударил меня ногой в подбородок. На какое-то время я потерял сознание. Из разбитого подбородка обильно потекла кровь. С тех пор остался памятный знак – шрам на подбородке.
Крики женщин вызвали у пришедших некоторое замешательство. Да и нести на руках перепачканного кровью жиденка им не хотелось. Приказав поутру привести меня на пункт сбора евреев, они ушли. Впрочем, подробности этих событий выпали из моей памяти. Видимо, в результате сотрясения мозга развилась ретроградная амнезия».
Уже после смерти матери он нашел в ее архиве черновик письма подруге, где Елена описывала душераздирающую подробность, как мальчик бросился к матери и бабушке с воплем: «Не отдавайте! Я не хочу умирать!». Вероятно, эти слова пронзили сердце матери, потому что она обратилась к бабушке Тараса со словами: «Отведешь – повешусь»...
Однако бабушка и не собиралась отдавать внука в руки варварам и обрекать его на смерть. Именно бабушка, Ефросинья Антоновна Бурьянова (1889–1965), спасла маленького Тараса.
Об этой удивительной женщине стоит рассказать особо. У Ефросиньи было два брата и восемь сестер. В 1910-м она вышла замуж за молодого социал-демократа, убежденного сторонника Георгия Плеханова – Андрея Бурьянова, незадолго до того отсидевшего два года в киевской тюрьме.
Вскоре ее муж был избран депутатом 4-й Государственной думы. Семья переехала в столицу. Любопытно, что в 1913-м Бурьянов выступил в Думе с большой речью против закрытия левых газет в связи с делом Бейлиса.
Еще в 1920-х Ефросинья Антоновна передала в Дом-музей Плеханова коллекцию документов мужа, из которых видно, как хитроумно он скрывался от большевиков в годы Гражданской войны. Правда, недолго: уже в 1919-м Бурьянова осталась вдовой с двумя детьми на руках. Позже ее младший сын станет моряком-подводником, капитаном второго ранга, будет служить в Генеральном штабе ВМФ СССР. Так что встреча студентки-первокурсницы Елены Бурьяновой с Израилем Фисановичем явно произошла не без участия брата девушки, который был младше будущего свояка всего на год.
Опыт конспирации, накопленный в годы революции, пригодился этой стойкой 53-летней женщине, когда речь зашла о спасении внука. Ефросинья Антоновна действовала быстро и решительно.
Май 1944. Последний снимок Героя Советского Союза Израиля Фисановича (слева) с товарищем перед возвращением из Британии.
Бурьянова была врачом и придумала хитроумный способ уберечь дочь от возможных преследований нацистов: дала лекарство, позволившее Елене симулировать желтуху. А в ту декабрьскую ночь 1941-го, когда немцы потребовали привести малыша Тараса на «регистрацию», она тут же, несмотря на 20-градусный мороз, увезла внука на санках за 150 км от Харькова, в село. Там бабушка и прятала внука, устроившись хирургом. Она не просто скрывалась, выжидая время, а помогала, чем могла, бороться с фашистами. Выхаживала, к примеру, раненого партизана. Но его все же выследили и арестовали. И Бурьяновой пришлось спешно бежать с Тарасом в другую деревню...
В Харьков они с внуком вернулись лишь накануне второй немецкой оккупации, в марте 1943-го, которая продлилась еще пять месяцев. Мать Тараса, оставшись в Харькове, продолжала уклоняться от работы на нацистов, распродавая пожитки и покупая на вырученные деньги фальшивые справки о заболевании печени. Справки приходилось обновлять каждые три месяца.
Тарас вспоминал жизнь в оккупации: «Одну-две недели мы прожили все в той же двенадцатиметровой комнате с окном во двор. Меня старательно прятали. Я, как мышонок, обитал между стенкой и кроватью, практически не выходя из этого убежища. Да и взрослые без особой надобности старались не покидать дом».
Именно в тот период у него появилась «фальшивая метрика, где говорилось: „Фiсанов Тарас Илл‘овiч [Ильич], украiнец“. Соответственно были изменены и паспортные данные отца. Этот документ, украшенный треугольной печатью Харьковской управы и сыгравший существенную роль в моей жизни, мать и бабушка тем не менее старались прятать от посторонних глаз», – писал в мемуарах Тарас.
К моменту окончательного освобождения Харькова, в конце августа 1943-го, бабушка с внуком вновь скрывались в одном из окружающих город сел.
Досье
Тарас Ильич Фисанович (1939–2023). Окончил Ленинградский мединститут, кандидат наук, хирург-онколог. Автор более 70 статей в области медицины, а также истории своего спасения и подвигах отца. При его участии в 1990-м в Харькове была издана книга, посвященная И. И. Фисановичу. С 1999-го проживал в Германии. В 2013-м издал в Гамбурге трехтомник своих воспоминаний и стихотворений.
Связаться с семьей Фисановичу удалось только в сентябре 1943-го. Через матросов-отпускников он передал своим близким продукты. «Тогда мы впервые услышали о боевых подвигах Израиля Ильича и о его прославленной подводной лодке», – вспоминал Тарас.
Отца он увидит на перроне в Мурманске. Полгода они провели вместе, не считая боевых походов и командировок Фисановича, в том числе на пленум Еврейского антифашистского комитета, который в апреле 1944-го проходил в Колонном зале Дома Союзов. Командующий Северным флотом адмирал Арсений Головко пытался уговорить подводника поступать в военную академию. Но тот, по воспоминаниям жены, Елены, категорически отказался: «Не хочу, чтобы говорили, что Израиль Фисанович нахватал орденов и укрылся в тылу».
26 июля 1944-го в «Известиях» вышел очерк писателя Бориса Лавренева о моряках Северного флота. Отдельный абзац был посвящен Израилю Фисановичу: «То, что казалось в первые дни войны неслыханной дерзостью даже такому безумно храброму офицеру, как Фисанович, – торпедирование вражеских транспортов на их собственных базах, – стало обычным делом для североморских подводников».
...Он навсегда остался первым. Пусть и забытым сегодня, но все-таки первым. И самым молодым в истории советского ВМФ командиром подводной лодки, ставшей под его началом гвардейской Краснознаменной.
Золотые часы с бриллиантами
Бытует легенда. В Лондоне Фисанович купил в лавке у торговца-еврея подарок жене – изящные часики. Когда в еврейской общине торговец узнал, кто был его покупателем, в тот же вечер он чуть ли не силой, рассказывают, «отобрал у подводника покупку, вернул деньги и тут же вручил ему немыслимой красы золотые часы, усыпанные бриллиантами». Эта анекдотическая история не более чем миф: никаких документальных подтверждений такому событию нет даже в воспоминаниях родственников действующих лиц.
В день выхода статьи Лавренева подводная лодка под командованием Фисановича вышла в последнее плавание. Весной 1944-го капитана направили в Великобританию, где готовились передать СССР по ленд-лизу четыре подводные лодки. Группе Фисановича предстояло изучить одну из субмарин и переправить ее в Советский Союз.
25 июля 1944-го подводная лодка Sunfish («Камбала»), которая под советским флагом стала именоваться В-1, вышла из британского порта Леруик. Утром 27 июля связь с ней пропала…
Неожиданная гибель легендарного подводника и его экипажа породила немало мифов. Так, по одному из них, британцы предлагали СССР якобы не новейшую подлодку, а Фисанович настоял именно на модели Sunfish. В итоге им пришлось утопить корабль вместе с русскими, чтобы Советам не достались английские секретные разработки. Версия не выдерживает критики. Дело в том, что модели передаваемых кораблей и подводных лодок были согласованы заранее, да и полученная Фисановичем Sunfish была изготовлена еще в 1935-м. К тому же остальные три лодки – В-2, В-3 и В-4 – благополучно добрались до Кольского полуострова.
По другому мифу, подводная лодка В-1 якобы отклонилась от намеченного коридора на 80 морских миль, а британские летчики бомбардировщика «Либерейтор» ошиблись, приняв за вражескую собственную субмарину новейшей разработки, очертания которой они могли не очень хорошо знать и тем более разглядеть с высоты. Эту версию опровергает тот факт, что данная подлодка входила в состав ВМФ Великобритании с 1936-го, следовательно, летчики не могли столь катастрофически ошибиться.
Так что же случилось на самом деле? Долгое время официальная версия гласила, что, вместо того чтобы остаться на поверхности и подать сигналы опознавания появившемуся в поле зрения британскому самолету, В-1 покинула назначенный коридор и ушла под воду. Якобы это и привело к гибели пятидесяти советских моряков и одного офицера связи Королевского флота Великобритании.
Однако документы расследований инцидента, проведенных Адмиралтейством и Королевскими ВВС (благодарю историка Военно-морского флота Мирослава Морозова за предоставленную информацию), показывают: на самом деле виноват был экипаж «Либерейтора» – это они находились не на своей позиции и перед атакой не определили должным образом цель, несмотря на то что были предупреждены о присутствии подводных лодок союзников в районе их патрулирования.
P. S. Сейчас рабочая группа проекта «Непризнанные герои» ведет поиск дополнительных документов по истории спасения Тараса Фисановича. Они будут переданы в Комиссию по присвоению звания «Праведник народов России».
Илья Альтман,
профессор РГГУ,
сопредседатель московского центра «Холокост».
На снимке: 1944. Подводная лодка Sunfish
готовится к последнему походу из порта Розайт (Эдинбург).
Фото в материале: предоставлены НПЦ «Холокост» из архива Л. Диамента,
А. Струнин, из открытых источников.
Опубликовано в журнале «Мифы и факты», №9, 2025