35 лет назад Политбюро ЦК КПСС приняло решение о вводе в Афганистан советских войск, оказавшееся поистине роковым и для партии, и для страны в целом.
«К положению в «А». Одобрить соображения и мероприятия, изложенные т.т. Андроповым Ю.В., Устиновым Д.Ф., Громыко А.А. »
За скупыми строчками протокола секретного заседания - переломный момент в истории страны. Знали бы члены Политбюро, обсуждая 12 декабря 1979 года «положение в «А», во что выльется военное решение афганского вопроса, несомненно, проголосовали бы против. Уже очень скоро кремлевские старцы поняли, в какой капкан попала страна. Но выбраться из него удалось лишь спустя девять с лишним лет.
ПОЛОЖЕНИЕ В «А»
В июле 1973 года короля Мухаммеда Захир-Шаха сверг собственный двоюродный братец, Мухаммед Дауд. С момента воцарения Дауда, собственно, и началась гражданская война, не прекратившаяся до сих пор.
Вначале афганские проблемы воспринимались в Москве весьма отстраненно.
Все изменилось в апреле 1978 года, после того как в результате очередного военного переворота, названного впоследствии Апрельской революцией, к власти пришли энергичные ребята, называвшие себя марксистами и провозгласившие своей целью строительство социализма советского образца. Тут уж Москве было не отвертеться: оказалась в ответе за тех, кого «приручила». Впрочем, сперва эта ответственность благоразумно ограничивалась материально-технической поддержкой. На все мольбы нового правительства о прямой военной помощи советское руководство отвечало категорическим отказом.
Очередная такая просьба была рассмотрена на заседании Политбюро 18 марта 1978 года. О том, какие тогда царили настроения в высшем руководстве, свидетельствует выступление министра иностранных дел Громыко: «Наша армия, которая войдет в Афганистан, будет агрессором. Против кого же она будет воевать? Да против афганского народа прежде всего... Все, что мы сделали за последние годы с таким трудом, в смысле разрядки и многое другое, - все это будет отброшено назад... Все неприсоединившиеся страны будут против нас... А что же мы выиграем? Афганистан - с его нынешним правительством, с отсталой экономикой и с незначительным весом в международных делах... Это внутреннее их дело, революционная междоусобица одной группы населения с другой».
Абсолютно здравые, логичные рассуждения. Что же случилось в последующие девять месяцев такое, что развернуло позицию осторожных кремлевских старцев на 180 градусов?
САМОСОЖЖЕНИЕ СССР
В сентябре 1979 года в Кабуле произошла очередная «смена караула»: борьба за власть между тогдашним первым лицом страны Нур Мохаммадом Тараки, председателем Революционного совета Афганистана и генеральным секретарем правящей Народно-демократической партии, и его правой рукой - премьером Хафизуллой Амином окончилась безоговорочной победой последнего. Тараки был смещен со всех постов, арестован, а через несколько дней и вовсе убит - задушен подушкой. Его место занял честолюбивый товарищ по партии.
Валентин Варенников, бывший в те годы первым замначальника Генштаба и руководителем группы управления Минобороны в Афганистане, среди причин ввода войск выделял «субъективный фактор»: «Важную роль сыграло личное отношение Брежнева к коварству Амина: Леонид Ильич лично обратился к нему с просьбой (правда, запоздалой), чтобы была сохранена жизнь Тараки, и Амин поклялся, что исполнит эту просьбу. Но он лгал - уже в это время Тараки не было в живых. Но когда о смерти Тараки опубликовали сообщение, Брежнев взорвался».
Кроме того, советское руководство крайне беспокоила внешняя политика Амина, которая, по словам Варенникова, менялась буквально на глазах: «По данным нашего КГБ, Амин после безуспешного и многократного обращения к Москве с просьбой ввести войска начал заигрывать с американцами...»
Кстати, сам Варенников и его непосредственный руководитель, начальник Генштаба Николай Огарков, были категорически против ввода войск и до последнего пытались его предотвратить. Последняя попытка была предпринята уже после того, как Политбюро приняло роковое решение. Начальник Генштаба и два его заместителя, Варенников и Ахромеев, пришли к члену Политбюро, министру обороны Устинову с письменным докладом, посвященным ситуации в Афганистане и вокруг него. Генштабисты настаивали на том, что от ввода войск следует воздержаться, что он будет иметь катастрофические последствия - политические, экономические, социальные, военные. Реакцию Устинова Варенников описывает так: «Закрыл корочки и спокойно вернул доклад Огаркову:
- Вы опоздали. Решение уже состоялось. Поэтому вам надо не обсуждать действия Политбюро, а их выполнять, - уже нервно добавил министр и дал понять, что разговор окончен...»
Первые колонны 40-й армии пересекли границу 25 декабря 1979 года. Одновременно началась переброска по воздуху десантных подразделений. Тогда же отмечены первые потери: один из самолетов, заходя на посадку в кабульском аэропорту, врезался в скалу - ошибка экипажа. Погибли все находившиеся на борту - 7 летчиков и 37 десантников 103-й воздушно-десантной дивизии. А вскоре к этим потерям добавились боевые: 27 декабря в 19.30 по кабульскому времени началась операция «Шторм-333», направленная на отстранение Амина от власти (погибли 10 спецназовцев). По свидетельству участников штурма дворца Тадж-Бек, резиденции афганского лидера, приказ был такой: живым Амина не брать. Это тоже было частью одобренного Политбюро плана.
Несмотря на всю одиозность Амина, его ликвидация была огромной ошибкой. Сам факт убийства «советами» какого-никакого, но главы государства однозначно трактовался за пределами соцлагеря как свидетельство оккупации Афганистана. Уже 14 января 1980 года Генассамблея ООН на своей чрезвычайной сессии 108 голосами против 14 приняла резолюцию, где квалифицировала действия СССР как военную интервенцию. Дальше - больше: бойкот Московской Олимпиады, объявление СССР «империей зла», новый виток разорительной гонки вооружений... Да и на саму войну тоже пришлось изрядно потратиться. По самым скромным оценкам, «афганские» расходы СССР оцениваются в 70-80 млрд долларов. Для дышащей на ладан советской экономики, страдавшей, как сегодня экономика российская, от низких цен на нефть, это бремя стало непосильной ношей.
Но самыми главными потерями были, разумеется, человеческие. По официальным данным, в ходе афганской войны отдали жизнь 15 031 советский военнослужащий, но, по мнению многих экспертов, число потерь серьезно занижено. Не учтены, например, умершие от ран и болезней в госпиталях на территории СССР. Согласно исследованию, проведенному военным историком, преподавателем Военной академии имени М.В. Фрунзе Валентином Руновым, афганская авантюра стоила Советскому Союзу 26 тыс. жизней. Словом, вполне можно согласиться с оценкой событий 35-летней давности, данной Валентином Варенниковым: «Началась почти десятилетняя эпопея, равноценная для Советского Союза самосожжению...»
Андрей Владимиров
Фото: РИА «НОВОСТИ»
Юрий ДРОЗДОВ, генерал-майор КГБ СССР в отставке, один из руководителей штурма дворца Амина:
«Амин приказал своему адъютанту позвонить и предупредить советских военных советников о нападении на дворец. При этом он сказал: «Советские помогут». Но адъютант доложил, что стреляют именно советские. Эти слова вывели генсека из себя, он схватил пепельницу и бросил ее в адъютанта, закричав раздраженно: «Врешь, не может быть!» Затем сам попытался позвонить начальнику Генштаба, командиру 4-й танковой бригады, но связи с ними не было. После этого Амин тихо проговорил: «Я об этом догадывался, все верно». Тем временем спецгруппа КГБ прорвалась к помещению, где находился Хафизулла Амин, и в ходе перестрелки он был убит офицером этой группы. Основная задача была выполнена... Убитых афганцев, в том числе и двух малолетних сыновей Амина, закопали в братской могиле неподалеку от дворца Тадж-Бек (впоследствии, с июля 1980 года, там располагался штаб 40-й армии). Труп Амина, завернутый в ковер, был погребен там же, но отдельно от остальных. Никакого надгробия ему поставлено не было. Оставшиеся в живых члены его семьи были посажены в тюрьму Пули-Чархи, сменив там семью Тараки. Даже дочь Амина, которой во время боя перебило ноги, оказалась в камере с холодным бетонным полом. Но милосердие было чуждо людям, у которых по приказу Амина были замордованы их близкие и родственники. Они жаждали мести».
Борис ГРОМОВ, в 1987-1989 гг. командующий 40-й армией, входившей в состав Ограниченного контингента советских войск в Афганистане:
«Отбор солдат и сержантов в 40-ю армию, так же как и во все вооруженные силы, осуществлялся через военкоматы. В начальный период среди военнослужащих, призванных почти со всей территории Советского Союза, немало было уроженцев Средней Азии. Считалось, что они должны быть лучше приспособлены для службы в тяжелых условиях Афганистана. Однако очень скоро мы убедились: такой подход бесперспективен. Надежды на призывников из среднеазиатских республик Советского Союза не оправдались по многим субъективным причинам. Моджахеды старались, и небезуспешно, создать через них разведывательную сеть. Нередко им удавалось не только вовремя узнавать о происходящем в той или иной части, но и некоторым образом воздействовать на ход событий. Офицерам пришлось столкнуться с тем, что солдаты, призванные из Средней Азии, открыто отказывались принимать участие в боевых действиях... Командование Ограниченного контингента было вынуждено принять срочные меры для того, чтобы изменить положение. Начиная с 1982 года примерно 80% солдат и сержантов, пополнявших части 40-й армии, направлялись в Афганистан из европейской части Советского Союза, из Сибири и с Дальнего Востока. После этого ситуация нормализовалась».
По официальным данным, в ходе афганской войны 15 031 советский военнослужащий отдал жизнь. Еще 11 000 умерли от ран в госпиталях СССР.
