Его песни как привет из другой жизни. Когда трава была зеленее, а деревья выше.
12 января любимому многими в нашей стране Раймонду Паулсу исполняется 85 лет. Вспоминает ли он с ностальгией былые годы?
- Раймонд, следите ли вы за российским шоу-бизнесом?
- Я мало обращаю внимания на то, кто там женится и кто разводится, меня больше чисто творческие процессы интересуют: кто чего делает, какие новые таланты… Но у вас вроде все по-старому. И это, как мне кажется, не слишком хорошо. Очевидно, надо обращать внимание все-таки на молодое поколение, искать что-то интересное среди них. А у вас, извините, появился такой стандарт, все одинаковые… Да, конечно, Пугачева, Киркоров, Долина - это все фигуры, и они такими будут всегда. Но кто-то должен быть рядом, какая-то молодая кровь.
- Может, потому у нас старая гвардия так долго держится, что люди испытывают ностальгию по былым временам. А вы?
- У меня смешанные чувства. Все знают, какой в Советском Союзе был режим и что там было плохого. Я помню все: и очень тяжелую политическую цензуру, и эту унизительную погоню за джинсами, и борьбу с теми, кто носил длинные волосы. Но мы все равно играли, пели, выступали, писали. Хорошие фильмы, между прочим, снимали…
- В том числе и на Рижской киностудии.
- Да. Раньше в Латвии все ругали эти фильмы, а прошло какое-то время, и сейчас у нас опять часто их показывают. И пожилые люди смотрят, и молодежь, которая вообще ни черта этого не видела… Я могу сказать, что мне больше всего не нравилось в Союзе. Вот было такое понятие «невыездной». И я-то отлично знаю, что это такое. Ничего криминального не делал - в консерватории что-то там ляпнул, и на мне поставили такой жирный штамп, что, мол, ты невыездной…
А вообще, честно сказать, мы сами создали этот миф о загранице. Что самое ценное было? Попасть за границу. Хорошие музыканты пристраивались к самодеятельности, чтобы как-нибудь пробраться хоть в ГДР. Зачем нам это надо было? Зачем в такой великой стране создавать этот миф? Конечно, надо было ехать. Но не за шмотками, а учиться. Думаю, никто бы из нас не сбежал. Вот это, пожалуй, самое неприятное из того, что было.
- Сейчас вы пишете песни?
- Да нет, практически не пишу. Честно говоря, не вижу смысла. Чувствую, что бы я сегодня ни сделал, мне скажут: ну знаешь, в 1980-е годы песни были лучше. Очевидно, так оно и есть. Конечно, для меня это было очень хорошее время. И для Аллы, и для Валерия Леонтьева написал много песен. В 1980-е мы честно добились успеха. Без денег, без блата. Просто играли и пели как могли. Но… Сейчас совсем другие времена.
- Пугачева - пик вашей карьеры?
- Наверное. Может, поэтому даже сейчас, несмотря на то, что вокруг нее вся эта шумиха, для меня она прежде всего очень хорошая артистка, певица. Остальные вопросы меня не интересуют.
- Сейчас вы общаетесь?
- Очень редко. Раньше часто встречались и на «Песнях года», и на фестивалях. Сейчас, конечно, у меня своя жизнь, а у нее своя: свои проблемы, свои дела. Но нам нечего делить, мы остались в нормальных отношениях.
- Песен вы не пишете, но за рояль по-прежнему садитесь? Раньше, помнится, несколько часов в день музицировали.
- Нет, сейчас уже не так часто сажусь за рояль, как раньше. Просто физически не выдерживаю: если долго сижу за инструментом, меня уже ко сну клонит.
- Но, по-моему, у вас всегда была такая манера игры - клавиши настолько вас притягивали, что, казалось, вот-вот уснете.
- Да, некоторые думали, что я пьяный. Но я не пью уже больше 50 лет. Совсем. Когда понял, что алкоголь становится для меня большой проблемой.
- А говорят, что бывших алкоголиков не бывает.
- О, на эту тему можно много разговаривать. Я только всем советую пить поменьше.
- Что же, и в Новый год шампанского не пригубили?
- Нет-нет. В праздники у меня в стакане всегда минеральная или сок.
Ксения Позднякова.
Фото из архива И. Резника
