Главный редактор редакции информации Центрального телевидения Николай Бирюков метался по своему огромному кабинету и сильно нервничал. Только что он вернулся из ЦК, где состоялся очень неприятный разговор.
Оставалось полгода до 20-летия Победы, партия ждала ярких предложений о проведении торжеств, но их не было. Ни одной по-настоящему интересной идеи!
Уже через час за длинным столом сидели редакторы и ведущие журналисты. Кто-то смотрел в потолок, кто-то рисовал картинки в блокноте. Опытный Бирюков дал коллегам неделю, чтобы подумать. Редактор Ирана Казакова тоже присутствовала на том совещании. Как и все, получила взбучку. Настроение было удручающим.
«И я пошла бродить по коридорам Шаболовского телецентра. Светлые идеи приходят во время хождения по длинным коридорам. Идея пришла именно в этот момент. Я села и быстро написала сценарий будущей передачи-ритуала «Минута молчания», - рассказывала она спустя годы.
Николай Бирюков одобрил. Прямо в рукописном варианте он понес сценарий председателю Комитета по радиовещанию и телевидению Николаю Месяцеву. «Работайте!» - коротко приказал он.
Текст рождался по слову, по запятой…
В 2020 году страна отметила 55-летний юбилей «Минуты молчания». К Казаковой зачастили журналисты - пресса хотела знать все подробности. Остался откровенный, пронзительный рассказ о том, как люди, сами пережившие войну, создавали главный советский ритуал памяти.
«Мы со Светланой Володиной, редактором будущей передачи, запершись дома, писали текст телевизионного варианта передачи. Аркадий Ревенко трудился над текстом радиоварианта. В этой передаче все накапливалось по капельке, по золотой крупиночке», - вспоминала Ирана Казакова.
Наконец поняли: ни вставить, ни убрать из текста больше ничего нельзя. Но кому дать прочесть молитву? Голоса популярных дикторов знал каждый житель страны, и это отвлекало бы слушателей. Все понимали, что самая большая опасность - сделать молитву театрализованной.
«Вот тогда Катя Тарханова вышла в коридор и встретила Веру Енютину, диктора радио. Они пришли в студию. «Товарищи! - сказала Енютина так, что сердце упало. - Мы обращаемся к сердцу вашему. К памяти вашей. Нет семьи, которую не опалило бы военное горе…»
Звучала молитва, и если человек шел мимо, он останавливался, замирал и не мог оторваться от этого голоса. Мы сидели в аппаратной: Светлана Володина, Николай Николаевич Месяцев и я. Еще не отзвучали последние аккорды передачи, как я услышала рядом с собой рыдания. Закрыв лицо платком, не стесняясь нас, плакал Николай Николаевич. Впервые в жизни я видела, чтобы зарыдал мужчина. И мы не скрывали своих заплаканных лиц. Это были святые слезы», - делилась с журналистами Ирана Дмитриевна.
ТОЛЬКО ОГОНЬ – ЖИВОЙ, БЬЮЩИЙСЯ…
Теперь начиналось не менее трудное - сделать телевизионный вариант. «Искали изображение, отбирая документальные кинокадры. Решили дать самые сильные, самые трагические. Ничего не получалось. Кинокадры шли отдельно, молитва отдельно. Режиссеру Наталье Левицкой пришла в голову идея пригласить актрису, по образу похожую на известный плакат «Родина-мать зовет». Нашли. Она стала читать текст, и это был театр. В один из вечеров наших мук, когда Месяцев был на телестудии, он тихо сказал: «На экране должен быть только огонь, живой, бьющийся огонь». Мы ахнули. Предложение было гениальным», - рассказывала режиссер.
В главной студии телевидения на Шаболовке соорудили высокую стену. На экране она выглядела сложенной из массивных плит гранита. На стене выбили надпись: «Памяти павших». Около стены поставили гипсовую чашу, которая также смотрелась сделанной из гранита. К чаше подвели газовую горелку и зажгли огонь. Наталья Левицкая на всякий случай сняла огонь на кинопленку. Какой нужной оказалась потом эта идея!
«СПАСИБО. МАТЬ»
9 Мая 1965 года в студии собрались все члены коллегии Комитета по радиовещанию и телевидению. Люди напряжены, волнуются. Это прямой эфир. Наконец, зазвучали позывные. Голос Юрия Левитана: «Внимание! Говорит Москва!» На экране - гранитная стена, огонь…
Ирана Казакова: «Вдруг раздался истерический крик режиссера. Случилось то, чего мы все больше всего боялись: огонь в чаше стал угасать. В долю секунды режиссер заметила это и успела дать команду включить кинопленку. В кадре уже бился кино-огонь. А в студии к чаше с огнем по-пластунски полз помощник режиссера. «Спокойно, товарищи!» - сказал Месяцев. Огонь в чаше набирал силу.
И вот снова включена студия. Молитва подходила к концу. Раздался голос Юрия Левитана: «Минута молчания». На пульте все окаменели. Не было сил встать. «Спасибо, товарищи, спасибо!» - прервал молчание Николай Николаевич Месяцев. Стали потихоньку расходиться…»
В тот час во многих театрах Москвы были прерваны спектакли. По стране у уличных репродукторов стояли толпы, останавливались автобусы и троллейбусы. Через несколько дней письма потрясенных зрителей приносили в редакцию пачками. Ирана Казакова всю жизнь хранила одно из них. На простой почтовой открытке размашисто адрес: Москва, Центральное телевидение, «Минута молчания». А на обороте всего два слова: «Спасибо. Мать».
Наталья Пуртова
Фото: LEGION-MEDIA
