Вчера похоронили Владимира Этуша. Он, действительно, был последний из могикан.
Таких больше нет. И, видимо, не будет... Ведь это подумать только! Ветеран войны, комиссованный после тяжелейшего ранения, получивший вторую группу инвалидности. Он потом больше 70 лет играл в театре. И прожил почти сто лет... Да, были люди в «наше» время...
Но 70 лет в театре (а также, конечно, и в кино) - это только количество. А было ведь еще и качество, до которого тоже «нынешнему племени» как до луны...
В АКТЕРЫ – ПО БЛАТУ
А ведь актера Этуша запросто могло и не быть. Да, еще в детстве он увлекся сценой, занимался в самодеятельности. Но когда встал выбор, куда пойти учиться, Владимир решил, что стать актером у него шансов нет, уж больно недоволен был собственной внешностью: «Слишком черный, как кавказец». И пошел в режиссеры, не зная об этой профессии ровным счетом ничего!
В ГИТИСе с абитуриента потребовали план постановки. Он, категорически не понимая, что это, зашел в книжный магазин, купил брошюру под названием «Режиссерский план постановки «Воспитанницы» Островского», переписал классика. И получил за свои «художества» три балла.
В общем, в режиссеры Этуша не взяли. Зато совершенно неожиданно приняли в актеры. Володя дружил с племянницей Рубена Симонова, главрежа Театра им. Вахтангова. Так, ничего серьезного. Однако Симонов решил иначе и... зачислил «будущего родственника», вольнослушателем на первый курс Щукинского училища.
НА ФРОНТ ПОЗВАЛ «КУТУЗОВ»
На фронт он мог не идти. Во всяком случае, не в 1941-м - у студентов столичных театральных училищ была бронь. И поначалу Этуш оставался в Москве. Днем он рыл окопы в области, вечером готовил этюды. Время от времени даже выходил на сцену Вахтанговского. И вот как раз один такой спектакль все и решил.
Володя участвовал в массовых сценах постановки «Фельдмаршал Кутузов». И однажды, выходя на поклон, насчитал в зале всего 13 человек. То есть зрителей было меньше, чем актеров. Тогда-то Этуш и решил, что его место не в театре. На следующий день он записался добровольцем на фронт.
РАНЕНИЕ И ГРУППА ИНВАЛИДНОСТИ
Он попал в стрелковый полк, сражался в горах Кабарды и Осетии, принимал участие в освобождении Ростова-на-Дону, Украины. Дослужился до звания старшего лейтенанта, был награжден орденом Красной Звезды, медалями. Но в 1943 году под Запорожьем был тяжело ранен.
Как позже вспоминал Этуш, внезапно он почувствовал, как его пронзила дикая боль, будто бетонной шпалой ударили. Боец потерял сознание. А когда очнулся, стал ползти на руках. Он не мог понять, есть ноги или нет - их просто не чувствовал.
Потом полгода лечился. Сменил четыре госпиталя. Последний был в Урюпинске - оттуда мама его и забрала, решив, что в Москве врачи лучше.
И действительно, лишь в столице медики обнаружили, что разрывная пуля повредила не только внутренние органы, но и кости. Пришлось еще полгода лечиться. После выписки Этушу дали вторую группу инвалидности.
«ЛЕНИН НАОБОРОТ»
В Щукинское училище он вернулся как герой - сильно прихрамывая, с палкой, в шинели, пробитой пулями, с орденами. Естественно, его приняли обратно. Даже сразу на 4-й курс.
Ректор Борис Захава объяснил: там хлебные карточки дают. «Но если не справишься, - добавил он, - пойдешь к первокурсникам». Этуш справился. А уж на барышень фронтовик производил и вовсе неизгладимое впечатление!
В 1945-м Володя познакомился с первокурсницей по имени Ева. Чуть позже, уже в загсе, выяснилось, что девушку зовут Нинель - она просто терпеть не могла своего имени «Ленин наоборот». А вот фамилию свою Нинель Мышкова менять не стала. И, между прочим, совсем скоро прославила ее, став очень известной киноартисткой («Дом, в котором я живу», «Марья-искусница», «Человек ниоткуда»). Вот только семейная жизнь у актерской пары не сложилась - через три года Нинель сбежала от Этуша к одному композитору. А потом бросила еще двоих мужей...
ГЛАВНАЯ ЖЕНЩИНА ЕГО ЖИЗНИ
Затем Этуш увлекся коллегой по театру Еленой Измайловой, которая была чудо как хороша и пользовалась бешеной популярностью. Правда, до официального брака дело не дошло.
Дальше была еще одна влюбленность - в студентку-второкурсницу Людмилу Чурсину. И педагогу Этушу пришлось задушить в себе разыгравшееся было чувство.
Но главной женщиной его жизни стала Нина Крайнова. Она была далека от Мельпомены, работала учительницей английского языка. Однако с Этушем прожила 48 лет. И родила ему единственную дочку...
Кстати, какое-то время Раиса Этуш, которая сейчас живет в Штатах, не общалась с отцом. Обиделась, когда после смерти мамы он, уже 80-летний, женился на молодой женщине. Только годы спустя она прислала папе письмо: «Твой внук хочет тебя видеть». Этуш ответил: «Приезжайте». И барьер был сломан.
СПАСИТЕЛЬНЫЙ МЕЗАЛЬЯНС
О своей последней жене, которая младше на 42 года, Владимир Абрамович говорил: «Без Лены я бы просто не выжил». Она, давняя поклонница актера, последние 17 лет была его руками и ногами, глазами и ушами. И секретарем, и кормилицей, и сиделкой. И дочерью, и матерью одновременно.
Кто-то искал в ее действиях тайный умысел: мол, кем была, а кем стала! Но Этуш считал, что больше повезло ему. И постоянно подчеркивал, как Лене благодарен. Правда, иногда от нее... сбегал. Погулять. Даже зимой, в гололед.
«Я очень осторожен, - успокаивал актер сочувствующих. - Но если привыкнуть к ежечасной, ежеминутной опеке, то можно будет расслабиться. А я расслабляться не хочу. Просто не перетруждаюсь, все делаю медленно, потому что понимаю, что я глубокий старик. Но старость в моем понимании не синоним немощи физической и тем более душевной. Это возможность каждый день подтверждать своим образом жизни, что ты разумное существо, и не быть обузой окружающим. Вот я и хочу как можно дольше оставаться в таком состоянии - старого, но разумного существа».
«СТАРЫЙ ВОЯКА»
Более 70 лет он проработал в театре. Но славу, конечно, принесло кино. Одной «Кавказской пленницы», в принципе, уже было вполне достаточно для бешеной популярности. Фразы Этуша вмиг ушли в народ. Кавказцы (за товарища Саахова) вообще на руках его носили, на рынок невозможно было зайти.
Однако по сравнению со многими своими коллегами снимался Этуш крайне редко - всего 36 картин, что для его возраста и статуса просто семечки. А последней работой стала короткометражка «Старый вояка».
Это история немощного деревенского старика, который пытается сбежать из дома на войну, чтобы приблизить день победы. Дочь всячески этому противится, в конце концов она запирает отца дома, где он тихо умирает, так и не дождавшись главной вести...
Премьеры фильма Владимир Абрамович тоже не дождался. Еще 5 марта режиссер короткометражки Сергей Батаев встречался с Этушем, в своем микроблоге писал о «прекрасном здоровье и настроении», выложил оптимистичные фото в ожидании премьеры. Но... 9 марта нашего старейшего актера не стало. Теперь премьера «Старого вояки» станет ему панихидой, памятником. Последним документом человека-эпохи...
ЛОЗУНГ «ЗА РОДИНУ! ЗА СТАЛИНА!» - ЭТО НЕ ВЫДУМКА
Интервью Владимира Этуша из книги Елены Жоли «Победа любой ценой»
- Война началась для меня весьма своеобразно. Я заканчивал первый курс в театральном училище им. Щукина. 22 июня 1941 года в четыре часа утра я спускался по улице Горького к Красной площади. Вдруг я заметил автомобиль с немецким флагом, вероятно, машину посла Германии, которая пересекала Манежную площадь. Это мне показалось довольно странным, но я не обратил на это особого внимания. Вернувшись домой, я лег спать, а в полдень меня разбудила мама: «По радио только что объявили, что началась война! »
- Как вы попали на фронт?
- Все студенты Щукинского училища обычно освобождались от службы в армии. Но когда немцы стали приближаться к Москве, меня и моих товарищей послали в Подмосковье на строительство оборонительных рубежей. Когда через три месяца я возвратился в столицу, то увидел, что город совершенно изменился: на всех окнах были наклеены крест-накрест полосы бумаги, это должно было служить защитой от ударной волны и осколков стекла при бомбежке.
В небе висели аэростаты противовоздушной обороны. Моя семья эвакуировалась, в Москве остался только отец.
Мне предложили сыграть в пьесе «Маршал Кутузов», темой которой была война с Наполеоном. Спектакль шел при закрытых кассах, и в зале было всего тринадцать зрителей. Мы все-таки сыграли пьесу, но после спектакля я твердо решил идти на фронт.
Изменился мой город, изменился и я, почувствовав острую необходимость идти на фронт, защищать Родину. Я уже немного знал немецкий язык, и меня направили на четырехмесячные курсы переводчиков, закончив которые я получил звание лейтенанта Красной Армии и назначение в главный штаб Армавира, хотя мне хотелось сразу попасть на фронт.
В результате я все-таки добился своего и в 1942 году оказался в пехотных войсках в Ростове-на-Дону. Сражения там были ожесточенные, с большими потерями с обеих сторон, но враг нас все-таки теснил. Позже наш полк оказался в Грозном, затем воевал на Украине.
Самым тяжелым испытанием казалось мне форсирование рек под непрерывным огнем противника. Во время переправы через реку Молочная я был ранен.
- Призыв «За Родину! За Сталина!» не выдумка журналистов и писателей? Вы действительно слышали его на фронте?
- Нет, не выдумка. На фронте я лично слышал это много раз. И сам я много раз кричал, идя в атаку «За Родину! За Сталина!». Это было хорошее средство поднять боевой дух солдат. Попробуйте представить себе, как страшно бежать на немецкие пулеметы, навстречу своей смерти…
На берегу реки Молочной шел кровопролитный бой, я должен был как-то придать смелости моим солдатам перед форсированием реки. Берег, занимаемый противником был очень крутым, а дальше шла голая равнина, практически не имевшая укрытий.
Мы оказались прижатыми к земле, не имея никакой возможности продвинуться вперед. Две недели мы оставались на прежних позициях на склоне реки. В это время я исполнял обязанности первого заместителя начальника штаба полка. По правилам мое место было рядом с командиром на наблюдательном пункте. Ежедневно нам звонили из дивизии и требовали начать наступление, распекали за то, что солдаты не наступают. Я вызвался повести людей в атаку...
После боя я вернулся в траншею командира батальона. И, еще не придя в себя от возбуждения, я отправился на ужин к командиру полка. Осталось пересечь только ровное поле, которое периодически простреливали немцы. Я двигался мелкими перебежками, вокруг свистели пули.
Внезапно меня как будто ударили поленом, и я на какое-то время потерял сознание. Очнулся оттого, что два красноармейца несли меня на носилках, маневрируя между огнем пулеметов противника.
Шесть месяцев я провел в тыловом госпитале, с серьезным ранением в поясницу. Койка моя стояла у окна, и я мог видеть местных девушек, танцующих на площадке с нашими выздоравливающими солдатами. На некоторых из них было лишь нижнее белье, поэтому зрелище было довольно забавным.
В это время моя мама узнала, что я в госпитале, и хлопотала о моем переводе в Москву. Там я снова оказался на больничной койке, так как у меня не зажила еще рана от огнестрельного перелома кости. После лечения военно-врачебная комиссия признала меня негодным к дальнейшей военной службе, я считался инвалидом.
Я вернулся в театральное училище, которое только что возвратилось из эвакуации в Омске. Повседневная жизнь в военное время тоже была очень нелегкой. Найти новую одежду было невозможно, и я постоянно носил свою старую шинель, заштопанную на том месте, где ее прострелили немцы. Я сохранил военные сапоги и гимнастерку, с которой никогда не снимал орден Красной Звезды!
Позднее я женился на однокурснице, и она помогла мне вернуться меня к нормальной жизни.
- Что было на войне для Вас самым тяжелым?
- Тяжело давались длинные пешие марши, особенно в отступлении. Осенью пропитанная водой земля превращалась в грязную кашу, куда ноги проваливались при каждом шаге.
Много раз я ходил в разведку с заданием привести немецкого солдата или еще лучше – офицера- «языка», как тогда говорили. Это всегда было очень непросто - немцы были стойкими и смелыми солдатами. Они упорно сражались в обороне, и я не встречал таких, которые сдавались добровольно. В нашем плену высокомерие быстро с них слетало.
Я вспоминаю об одном из них, кто безостановочно просил нас не расстреливать его, сохранить ему жизнь – нормальная человеческая реакция. По сравнению со мной этот немец был одет очень аккуратно и чисто. На мне же была стеганая телогрейка и толстые брюки на ватине. Когда я привел пленного к командиру дивизии, тот посмотрел на меня с большим недовольством - переводчик штаба выглядел намного хуже, чем немецкий «язык».
Однажды со мной произошла неприятная история, которая могла иметь фатальные последствия. Ночью командир полка приказал мне проверить расположение первого батальона. Плохо зная эту местность, на обратном пути я заблудился. Найти дорогу к штабу я не смог, но случайно наткнулся на блиндаж нашего артиллериста. У него я и заночевал, а когда утром вернулся в штаб, то с изумлением узнал, что уже считаюсь дезертиром!
Командир полка отдал даже приказ приговорить к расстрелу, к счастью он успокоился и довольствовался арестом. У меня забрали пистолет и ремень с портупеей, и привели на допрос, который вел полковник «СМЕРШа».
На его столе лежала карта района, где было отмечено расположение нашего полка и отдельных его подразделений и служб. Мы вместе рассматривали карту и оба видели, что блиндаж начальника артиллерии, где я проспал несколько часов, находится ближе к линии фронта, чем к штабу полка. Я так и сказал командиру части: «Вы меня обвиняете в том, что я дезертировал, но ведь дезертиры бегут с фронта, а не наоборот?» Наш комполка был справедливым человеком и согласился с моими аргументами. Я был освобожден.
Но я стараюсь не думать о том, что причиняло боль, что было опасным или просто неприятным на войне. Несмотря на всю тяжесть пережитого за эти годы, вспоминается только хорошее, а оно тоже было. Я горжусь тем, что смог победить свой страх, и вместе со всеми сражаться и защищать нашу Родину.
- На Ваш взгляд, какую роль сыграл Сталин в ходе войны?
- Я слепо верил ему, больше, чем самому себе. Ведь мне было всего девятнадцать - мальчишка!
Прошли десятилетия, и я продолжаю думать, что он сыграл огромную роль в победе над фашизмом, что во многом ее обеспечили его непреклонная воля и талант государственного деятеля.
В то же время нельзя забывать о его параноидальной подозрительности и жестокости, сломавших жизнь миллионам советских людей. Одним из них был мой отец. Никто не знает, почему он был репрессирован: ни он сам, ни наша семья. Ему даже не было предъявлено обвинение.
Впоследствии его реабилитировали и даже выплатили некоторую компенсацию за полтора года, проведенных в заключении. Но все же самая большая заслуга Сталина в том, что он объединил все народы Советского Союза общим стремлением к победе. Так я думал в то время, и до сих пор в этом уверен!
Подготовили
Ксения Позднякова,
Андрей Князев.
Фото: кадр из
фильма «Старый вояка».
