Его называли «совестью нации» и признавали классиком русской литературы. Судьба подарила ему долгую и насыщенную событиями жизнь: до столетнего юбилея легендарный писатель Даниил Гранин не дожил всего полтора года...
«Ушла эпоха», - эту фразу чаще всего повторяли в траурные дни те, кому посчастливилось общаться с простым и великим человеком - писателем-фронтовиком Даниилом Граниным.
Несмотря на свой почтенный возраст, 98-летний литератор, до последних дней оставаясь в твердой памяти, вел активную общественную жизнь: бывал на встречах и круглых столах, давал интервью, высказывался о резонансных событиях.
Всего лишь месяц назад из рук президента страны он получал очередную награду - Государственную премию за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности.
«Сегодняшний день - мой самый счастливый день в жизни, - любил повторять Даниил Александрович. - Потому что большую часть жизни мы живем или вспоминая хорошее, или надеясь на хорошее...»
«МЫ БЫЛИ МОЛОДЫМИ И СМЕЛЫМИ»
Гранин родился в семье лесника в 1919 году в крохотной деревеньке под Курском. В 30-е годы его отца репрессировали и выслали в Сибирь, а мальчик с матерью переехал в Ленинград.
После школы Даниил поступил в политехнический институт. А в свободное от занятий время писал в стол историческую повесть, главным героем которой стал знаменитый революционер и военачальник Ярослав Домбровский.
Своего увлечения молодой автор очень стыдился и никому о нем не рассказывал. После университета Гранина распределили на завод в конструкторское бюро на должность инженера. А потом началась война...
«У меня была бронь, но я добился с трудом, чтобы меня зачислили в народное ополчение, - вспоминал Гранин. - Мне казалось, как так? Война! И я не буду участвовать в ней? Сейчас смотришь на это, как на какую-то глуповатость, простодушие. А тогда мы были молодыми и смелыми. Ехали на фронт с мыслью: «Всем покажем! Зададим им как следует и вернемся через пару месяцев на белом коне».
БЛОКАДА БЕЗ КУПЮР
Он сражался на Прибалтийском фронте, дважды был серьезно ранен, встретил Победу в Восточной Пруссии, командуя танковой ротой. Но о том, что пережил, что видел своими глазами, не мог отважиться написать долгие годы...
Первые свои рассказы Гранин решился опубликовать после войны в литературном журнале «Звезда». Критики оценили легкость и простоту языка, и эти лестные отзывы очень поддержали автора.
Однако еще много лет он продолжал заниматься наукой: окончил аспирантуру, работал в НИИ, в Ленэнерго. Литературу долгое время считал своим хобби. То, что это призвание, понял лишь, когда начал активно печататься.
Большинство произведений Гранина - «Искатели», «Иду на грозу», «Зубр» и другие - были об ученых. Мечущихся, ищущих, выбирающих между совестью и карьерой, воюющих с бюрократией, идущих к своей цели любыми путями. Но тема войны не отпускала писателя.
В конце 1970-х годов вместе с Алесем Адамовичем он стал записывать рассказы ленинградцев, переживших блокаду. Несколько глав будущей книги были напечатаны в журнале «Новый мир», но цензура вымарала из текста немало эпизодов. Например, были вычеркнуты абзацы про мародеров и управхозов, которые наживались, обирая квартиры умерших. Без купюр «Блокадная книга» о героизме обычных жителей города увидела свет только в 1984 году.
РЕЧЬ В БУНДЕСТАГЕ
Потом была мучительная работа над повестью «Мой лейтенант». Ее писатель называл «своим долгом» перед теми, с кем служил.
«Годы шли, а я так и не написал про свою войну. С годами мне становилось все горше перед моими однополчанами. Они ушли, так и не узнав, сумели ли мы отстоять Ленинград или нет. У меня странное было чувство, как будто я своей книгой мог им дать этот ответ: «Да, ребята, город наш!»
В «своей войне» Гранин поставил точку, будучи уже очень пожилым человеком. Три года назад проникновенной речью в берлинском бундестаге перед немецкими политиками он потряс весь мир.
«Когда я вышел на трибуну, то вдруг понял, что в зале сидят совсем другие немцы, не те, с кем я воевал. И я не должен был выступать как прокурор, как обвинитель и разоблачитель. Мне даже поначалу трудно было говорить как солдату, поскольку то, что оставалось во мне солдатского, было полно ненависти... И я был счастлив оттого, что изжил в себе ненависть к немцам».
СЕРДЦЕ НЕ ВЫДЕРЖАЛО
Гранин долгие годы был в фаворе у властей: многие его романы экранизированы, включены в школьную программу. Сам Даниил Александрович был народным депутатом СССР, получал госнаграды, ордена и премии, был Почетным гражданином Петербурга, секретарем Союза писателей...
Но в последние годы жизни литератор часто оппонировал властям и чиновникам: выступал против строительства башни Газпрома, обращался к Дмитрию Медведеву с просьбой отказаться от плана слить Российскую национальную и Российскую государственную библиотеки, просил сохранить музейный статус за Исаакиевским собором, возражал против присвоения мосту имени Ахмата Кадырова...
Даниил Александрович жил один в просторной квартире в доме послевоенной постройки недалеко от станции метро «Горьковская» в Петербурге. Супруга Гранина Римма Майорова скончалась 13 лет назад, за отцом ухаживали дочь Мария, которой уже за 70, и внук, названный в честь деда Даниилом.
В кабинете, заваленном книгами, были гантели и турник - Гранин по мере сил давал себе физическую нагрузку. Однако изношенное сердце шалило: неоднократно за последние годы он оказывался в реанимации. В последний раз врачи оказались бессильны...
Похоронили писателя на Комаровском кладбище рядом с супругой, которая была для него главным человеком. «Если бы в моей жизни не было любви, все остальное не имело бы значения», - говорил Гранин...
Ольга Лесина
ТАСС/ИНТЕРПРЕСС/С. Вдовин
ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА
«Что такое 42 миллиона погибших на войне? Это не цифра. Для тех, кто остался в живых, - это одиночество».
«У нас не было Нюрнбергского процесса над большевистским режимом. Нашу советскую жизнь, наш коммунистический режим можно и должно сравнивать с фашистским... Справедливая, заслуженная гордость и радость от Победы как бы лишили нас возможности сопоставления двух тоталитарных режимов. Победа - наше оправдание, как бы возможность списать все грехи».
«Наша власть не то чтобы отторгает честных людей, но она не стремится наказать нечестных. У нас не было ни одного судебного процесса над крупным чиновником - скажем, министром, первым заместителем министра... Эта обстановка безнаказанности... я не знаю, почему она существует - то ли потому, что власть слабая, то ли потому, что никто реально, а не на словах не запрещает чиновнику быть нечестным».
«Иногда кажется, что наше телевидение - это заговор, заговор превратить народ в зомбированную массу, у которой никаких других интересов, кроме детективов, секса и жратвы».
«В тех характеристиках, служебных и устных, которые мы даем людям, очень редко встречается такая категория, как порядочность. Это не честность, это не дисциплина, это даже не чувство долга - это совершенно особое качество человека, по-моему, для нашей жизни решающее качество. В старом словаре слово «порядочный» имеет два толкования - благородный, достойный. Держать честное слово, обещание, возвращать долги... Правила порядочности - они очевидны, а за последние годы стали необязательными. Нынешние руководители не стыдятся обещать и не выполнять...»
«На протяжении моей жизни такого массового падения порядочности и такой повальной бессовестности не было. Школы обзавелись компьютерами, но уже не преподают литературу по-настоящему, не преподают историю по-настоящему, то есть не преподают по-настоящему гуманитарные предметы, дающие простор для разговора о том, что такое хорошо и что такое плохо, что такое добро и зло».
