Людмила Зайцева: «Сериалы вообще не смотрю»

Сейчас у 71-летней актрисы работы немного. Но зрители по-прежнему любят ее. Уж больно теплый образ. Женщины из соседнего двора.

- Людмила Васильевна, что сейчас вас радует?

- Все то же, что и всегда, - работа. Правда, ее мало сейчас - такой творческой, чтобы не только для денег. А в антрепризах я не участвую, так как по городам не хочу ездить, да и не потяну уже. Недавно снималась с актрисой Олей Волковой: она играет и в двух театрах, и в антрепризе. И мне предлагала: давай, мол, Островского будем ставить. Я отказалась, потому что и сил нет, и детям должна помогать. Все-таки я не располагаю до конца своим временем - по первому зову должна мчаться к дочке, чтобы помочь.

- Но все-таки недавно вы снимались?

- Да, в сериале, он называется «Хор». У меня там небольшая роль, моя героиня - женщина с интересной судьбой. Она потеряла сына в войну (сама была минером, ей руку оторвало). И до сих пор его ждет. Действие происходит в 60-70-е годы...

Потом снялась в детективе, где моя героиня своего рода мисс Марпл. Но, конечно, за последнее время самая значимая роль - это Василиса Ильинична в «Тихом Доне». Просто подарок судьбы.

- Ну вы и из маленькой роли такой образ можете сделать, что запомнится на всю жизнь, как, например, в фильме «По семейным обстоятельствам». До сих пор вашу героиню помню: каждое слово, каждый жест.

- Так часто бывает, что ты не придаешь значения, когда тебе предлагают какой-то эпизод, а зритель именно эту роль отметит. Наверное, потому, что всегда интересно, когда есть судьба за твоей героиней. Как у Василисы Ильиничны. Судьба такой казачки: при муже жестком, при том, что семью надо держать, но при этом как бы оставаться на заднем плане. Ведь внутренне именно она стержень дома, мне так казалось...

«ДАЖЕ В МХТ ВСЕ ЧУДОВИЩНО»

- А вы при своем муже - режиссере и сценаристе Геннадии Воронине - тоже оставались на заднем плане? Он ведь строгий был?

- Мы оба были строгие по отношению к жизни. Судьба нелегкая у обоих. Да и сошлись довольно поздно. Мы не как птички порхали с ветки на ветку. Оба кинематографисты, он окончил Высшие курсы режиссеров и сценаристов, начал снимать на студии им. Горького. Но сделал два фильма - и началась перестройка, работы не стало. А у него и сценарии уже готовые были, они до сих пор у меня остались.

- Ваша встреча с ним - это судьба?

- Каждая встреча - судьба.

- Но были и другие люди, с которыми вы могли связать свою жизнь...

- Выбрала его, потому что мы смотрели с ним в одном направлении. А потом, очень важно встретить такого человека, на которого можно положиться. У нас были общие ценности, один взгляд на искусство.

Конечно, случались и споры, но главное - у нас была одна жизненная платформа, да и судьбы наши схожи. Я же довольно долго пыталась стать актрисой: несколько раз поступала, не сразу все получалось. И театры после выпуска меня не взяли. То есть после окончания Щукинского училища осталась фактически на улице. Но меня приглашали сниматься и заметили в кино, стали звать в том числе и на главные роли.

Мои героини входили в каждый дом и грели людям душу. То есть мы - люди кино - были нужны. Зритель соотносил свою жизнь с жизнью героев картин. На этом и стояло русское и советское искусство.

- А сейчас все молодые артисты на одно лицо...

- Да и фильмы проходные. Я не смотрю сериалы вообще. Даже в исторических сериалах любят выковыривать из жизни царей что-то эдакое, адюльтер какой-нибудь. Это же рассчитано на такой низменный вкус!..

- Не жалеете, что театр стороной прошел?

- Это моя боль, моя неспетая песня. Я - русская драматическая острохарактерная актриса и могла бы сыграть очень много ролей. Хотя театр сейчас стал другой. Видела недавно спектакль - без декораций, почти без костюмов. А я люблю, чтобы занавес раздвигался, чтобы было что-то, возвышающее душу. Сейчас же просто проговаривание текста. Все кричат, кривляются. Даже в МХТ все чудовищно.

- В кино с кем из режиссеров легче всего работалось?

- Со всеми хорошо. Я не капризный человек. Конечно, сразу вспоминается Ростоцкий, «...А зори здесь тихие». Это моя первая работа в кино.

- Вы потом с ним дружили?

- Нет, в кино невозможно дружить. Снялись - и расстались. Это же не театр, где люди каждый день встречаются, где завязываются отношения. Но мы со Станиславом Иосифовичем были родные люди, потому что сняли такой фильм.

Он вообще был удивительный человек. Фронтовик, очень много нам рассказывал о войне, о женщине на войне. Был легкий в общении, несмотря на то что в два раза старше нас. У него было потрясающее чувство юмора, он знал много стихов. И у нас были такие посиделки в Карелии на берегу озера, когда мы могли в белые ночи сидеть до утра, читать стихи. Ребята с гитарой приходили песни петь...

Станислав Иосифович очень многое мне дал. Когда пришла и сказала, что хочу сниматься, правда, не знаю, в какой роли, он поверил в меня, сразу предложил Кирьянову и сразу утвердил. Думаю, что с его легкой руки я и дальше пошла в кинематограф.

Виталий Вячеславович Мельников, режиссер фильма «Здравствуй и прощай», - тоже очень значимая фигура для меня. 1 мая ему исполнилось 90 лет. А я снималась еще у него в фильме «Ксения, любимая жена Федора», в «Царевиче Алексее» играла Лопухину, первую жену Петра, в фильме «Агитбригада «Бей врага!». Знала: если у Мельникова есть для меня роль, он позовет.

- А партнеры какой след в душе оставили? Молва вас соединила с Ефремовым. Говорили, что у вас была любовь...

- Какая любовь? Он - главный режиссер МХАТа, у него дел по горло. Я - начинающая актриса, абсолютно не в его вкусе. Влюблялся он в других артисток...

* С Олегом Ефремовым в фильме «Здравствуй и прощай»

 

«ГЕНУ НЕЛЬЗЯ БЫЛО УБЕРЕЧЬ»

- Чем вы заняты в свободное время?

- Много читаю. Всю зиму читала письма Пушкина - это такое наслаждение. Письма к жене, к друзьям, к Дельвигу, к Пущину, к Вяземскому...

Мы же были читающая страна. Хотя я выросла в семье, где мама не умела читать, да и отчим был полуграмотный, а вот у меня с самого детства страсть к чтению. Это была моя отдушина. Я считаю, что когда человек читает, то у него грамотность другая, у него интеллект, мировоззрение другое.

- Ну а спорт, физическая культура? У вас роскошная фигура. Фитнесом не занимаетесь?

- Нет, спорт терпеть не могу с детства. Я очень быстро устаю, у меня болит спина. Просто дома делаю зарядку.

- А готовить любите?

- Ненавижу. Хотя на Пасху всю неделю пекла куличи. Пасха - один из самых любимых праздников с детства, как и Рождество. К тому же у нас в семье никто не ест ничего покупного. Внукам дают только то, что я испеку, - оладушки, капустный пирог, вареники, пирожки с капустой, с картошкой. Да, я не люблю все это, но делаю для внуков.

- Серафим, Анфиса, Стефания - у ваших внуков такие редкие имена...

- Нет, сейчас не редкие. Вот дочка у меня - Василиса - была практически одна в школе. Говорила, что ненавидела свое имя, потому что все бегали вокруг нее и кричали: «Вася, Вася!» Назвала ее так, потому что имя красивое, да и бабушку мою так звали. А сейчас Василиса - каждая третья.

- Вот уже семь лет после смерти мужа вы живете одна. Но все равно, наверное, мысленно с ним общаетесь?

- Я не то чтобы с ним общаюсь - я прошу у него помощи, защиты. Иногда и поплачу, говорю: «Вот видишь, как вышло, я осталась одна». Это тяжело, но в России вообще очень много одиноких женщин. И в актерском нашем цеху тоже. И Света Немоляева, и Люда Чурсина. Мужчины уходят раньше, поэтому говорят: «Берегите мужчин».

- Но вы же своего берегли.

- Ну что значит берегла, каждый выбирает свой образ жизни, свой путь, свою судьбу. Гену нельзя было уберечь, он знал про себя все и шел в своем направлении. Ему нельзя было ничего посоветовать. Он же детдомовец, прошел суровую школу жизни. Да к тому же сибиряк, а в Сибири совсем другие люди. Например, он говорил «коммунизьм», я поправляла: «коммунизм», на что он отвечал: «Это у вас коммунизм, а у нас - коммунизьм». За уральским хребтом свои законы жизни, там несколько другая порода людей.

- Сами вы с Кубани. А это накладывает какой-то отпечаток на вашу жизнь?

- Я определенного склада человек: у меня нервный характер, я саркастична, бываю злоязычна. Не придаю значения ни еде, ни воде, ни одежде... А что помогает мне жить? Любовь, конечно. К детям, к внукам, к России...

Ирина Тульчинская.

FOTODOM