У Антонины Яковлевны Ч. из подмосковного Королева не было ни детей, ни внуков, однако после ее смерти внезапно объявилось немало наследников.
Надо сказать, что жила пенсионерка абсолютно одна, никто за ней не ухаживал. Самые близкие родственницы - две племянницы - живут в Егорьевске, до тети им было ехать пять часов. Вот они и не ездили.
Несмотря на это, в 2010 году Антонина Яковлевна составила завещание на одну из своих племянниц,
Валентину Владимировну Б. Имущество - двухкомнатная квартира стоимостью около трех миллионов рублей.
В 2014 году тетя умерла. Вторая племянница, Елена Анатольевна Ч., рассчитывала поделить квартиру покойной тети с первой племянницей пополам. И тут вдруг выясняется, что ни одна, ни вторая племянница ничего не получат. Пока они жили в своем Егорьевске, тетка завела дружбу с местной королевской учительницей Натальей Юрьевной А. и за месяц до смерти переписала завещание на нее.
Узнав об этом, первая племянница подает в суд с целью оспорить это завещание. По словам заявительницы, в 2010 году, за день до составления завещания, покойная тетя прошла освидетельствование в психиатрической больнице и сомнений в ее дееспособности не имелось. Хотя незадолго до освидетельствования тетя перенесла инсульт и получила инвалидность.
А во время составления второго завещания у тети в медкарте уже стоял диагноз: «старческая деменция», то есть слабоумие. Чем не повод отменить завещание 2014 года?
В итоге племяннице Валентине Владимировне Б. удалось оспорить второе завещание в суде, и первое завещание, составленное в 2010 году в ее пользу, вступило в силу.
Однако после этого активизировалась другая племянница, которая заподозрила, что «любимая тетя» была не в себе не только в 2014-м, но уже и в 2010 году.
Она подала документы на посмертное психиатрическое освидетельствование тети. Кроме того, вторая племянница, Елена Анатольевна Ч., обвинила первую племянницу в подделке документов. Согласно ее версии, в 2010 году, за день до составления завещания, тетя не проходила психиатрическую экспертизу, а заключение о ее психической вменяемости было подделано задним числом.
Записи, сделанные психиатрами в амбулаторной карте, были отправлены на экспертизу, которая установила: записи в медкарте, датированные 2010 годом, на самом деле были сделаны в 2017-м...
Тогда вторая племянница решила посадить первую: она обратилась в Генпрокуратуру и Следственный комитет, обвинила ее в подделке документов и даче взятке психиатрам, а также подала в суд заявление с требованием отменить завещание 2010 года.
Первой племяннице она предложила решить дело по-хорошему: продать теткину квартиру и поделить деньги пополам. Однако первая племянница добровольно отказаться от завещания не согласилась.
С тех пор сестры ходят по судам. Второй племяннице уже пять раз отказали в возбуждении уголовного дела против первой племянницы. Отменить завещание 2010 года у второй племянницы пока тоже не получилось - были проведены уже две посмертные экспертизы, однако четкого ответа они так и не дали.
Согласно экспертизам, в 2010 году у покойной уже были признаки старческой деменции, однако, была ли она в момент написания завещания не в себе, неизвестно.
В итоге ни первая, ни вторая племянница до сих пор не могут вступить в наследование квартирой. Учительница тем временем от оспаривания наследства отказалась и «сошла с дистанции».
А племянницы грозятся пересажать друг друга и дойти до Верховного суда. Не смущают их ни морально-этическая сторона вопроса, ни материальные расходы - проведение только одной экспертизы обходится в среднем в 90 тысяч рублей.
Жаль только, что «забегали» племянницы лишь после смерти тети. При ее жизни позаботиться о пожилом человеке они почему-то не догадывались. С другой стороны, зачем заботиться, если завещание в России, как показывает эта история, не имеет достаточной юридической силы и его при желании можно отменить в суде.
Аделаида Сигида.
Фото: FOTOLIA