Новости шоу бизнеса. Откровения звезд
7229 | 0

Эдита Пьеха: «Во мне не видели женщину - только артистку»

Эдита Пьеха: «Во мне не видели женщину - только артистку»
Читайте МН в TELEGRAM ДЗЕН

Она всегда была какой-то особенной, не похожей на всех. Западный лоск, интригующий акцент, неповторимый тембр голоса. Такой, в общем-то, и остается. Идеальная прическа, на лице ни морщинки, улыбка в 32 зуба. Высокая, красивая, молодая. И лишь в больших грустных глазах – все 77 прожитых лет. Ведь Эдита Пьеха - не просто имя и фамилия. Это целая история…

- Эдита Станиславовна, вы никогда не думали, что было бы, если б не уехали в СССР?

- Все думала. Если бы осталась во Франции, пошла бы в служанки, - самая выгодная перспектива была, тетка меня к этому готовила. А в Польше стала бы хорошей учительницей. И шахтерской женой. Родила бы много детей, как принято у шахтеров, сама бы их воспитывала…

- А в Союзе стали такой заграничной блестящей девушкой с открытки. Помню фильм «Неисправимый лгун» - супер, ну просто настоящий западный шик!

- Да какой шик - я вас умоляю! Какая красота? Вышла первый раз на сцену в новогоднюю ночь 1956 года, — на мне был свитер, который мама связала из толстой шерсти, потому что Россия — это Сибирь, это холодно; юбчоночка, ботинки лыжные. Я, когда увидела себя в ленинградской кинохронике, в ужас пришла: какая уродина! Я ведь тогда очень голодная была, с детства же недоедала, ела травку одну. Мясо увидела только в Польше, когда отчим зарезал петуха. Первый раз молоко попробовала после войны, первый раз фрукты увидела — после войны. Когда приехала в Ленинград, я весила 59 кило при росте метр 74. И здесь в первый раз в жизни стала есть досыта. То, что хочу, сколько хочу. За месяц поправилась сразу на 15 кило. А потом еще ела, еще… В СССР я получила возможность учиться, я выступаю здесь, я ем досыта, я покупаю подарки родным. Даже за это только нельзя было не полюбить эту страну?

- Говорят: хочешь, чтобы тебя полюбили, — в первую очередь полюби себя. А вы, что же, никогда не считали себя красавицей?

- Никогда, клянусь. В детстве мне никто не говорил, что я красивая девочка, я была скудно одетая, себя я не видела - у нас даже зеркала не было дома. Один раз только, помню, услышала, как соседка маме сказала: а у твоей дочки красивые глаза. А еще откуда я могла предположить, что во мне что-то есть?

«Я была плохой женой»

- Стимул для женщины выглядеть хорошо - это мужчины. У вас?..

- (Вздыхает.) …Сцена. Вы знаете, я была влюблена много лет в Сан Саныча Броневицкого. Он был для меня авторитетом, был не только отцом моей дочки и моим мужем, - я все время знала, что он прав, что он умнее меня. И он мне говорил: «Ты – не красивая!», - когда видел на сцене других артисток, у которых: грим, ресницы наклеенные, прически. Я же - сама простота. «А что делать?» - спрашиваю. «Сама придумай». Вот он такой был, понимаете?

- Говорят, Броневицкий был груб, жесток. Тяжело было с ним?

— Он был художник, он был творец. А ведь когда женщина рожает, она кричит. И он кричал, он был взрывной, он должен был добиваться результата. Люди непосвященные думали, что это хамство. Но он не был хамом. Он был таким, его нельзя было изменить… А вообще, можно. На самом деле я была плохой женой, я была артисткой, а не женой — это разные вещи. Могла его откорректировать, чуть-чуть сделать мягче, до меня это не доходило. Другое дело, нужна ли ему была жена? Мне кажется, нет. Его устраивало, что мы артисты, что у нас успех, что нам дарят цветы, что залы переполнены. И он был счастлив.

- Почему же тогда расстались?

- Ну вот: не захотел менять афишу… Понимаете, я ему говорила: ты - личность, твое имя должно быть на афише рядом с моим, а потом уже название ансамбля - он этого не хотел. Я сказала, что не хочу быть больше солисткой ансамбля «Дружба», хочу быть Эдитой Пьехой. Он этого не мог пережить…

- Только и всего?

- …Ну а потом я видела, как на меня мужчины смотрят. И закрутила маленький романчик, подумала, что этот человек может стать моим мужем. Ошибка, конечно. Но не это, вот честно вам говорю, причина нашего развода - только творческая. Мне уже было стыдно называться солисткой ансамбля «Дружба», — я уже 10 лет была Эдита Пьеха, и даже - заслуженная артистка. Вот так получилось: творческие амбиции нас с Сан Санычем связали, они же наш брак и разрушили.

- То есть получается, если бы он согласился на афишу, так и жили бы вместе?

- Думаю, что да. Я бы ему поизменяла немножко, хотя это не в моих правилах, но потом бы, наверное, одумалась… Но, понимаете, нельзя получить от жизни все, надо останавливаться на одном. Да, я выбрала сцену - не семью. Но ведь он тоже не стремился, чтобы у нас была семья, чтобы был, например, еще один ребенок. И на одного-то с трудом уговорила: вышла замуж в 19, в 23 только родила. Я была сильная женщина, беременела. А ребенка некому было подкинуть - постоянно: гастроли, гастроли, гастроли. Это была наша жизнь, такой способ существования. Его - в первую очередь. После меня ведь он так и не смог создать семью. У него были увлеченности, и при мне еще, - это, кстати, тоже послужило поводом, что я позволила себе влюбиться. Не то, что влюбиться - флиртовать с человеком, которого приняла за влюбленного в меня. Шестаков такой был, он бывший спортсмен, потом стал оперработником. Мы недолго прожили вместе, лет пять, наверное, и разбежались. С Сан Санычем все-таки 20 лет вместе прожили. У нас был базис, фундамент, - сцена! И это было настоящим.

«Мой последний брак - это просто анекдот»

- Сколько раз вы были замужем?

- Три раза. Но третий - это вообще апофеоз. Ну немыслимо — иметь мужа в другом городе, который приезжал только для того, чтобы сходить со мной в ресторан. Когда я сказала: «Илона, а я развелась с Поляковым», - она вздохнула: «Наконец-то». А как публика вздохнула! Они же видели, что я обманулась, причем обманулась сама, никто меня обманывал. Он был такой, это был его потолок - дарить мне цветы во всех городах страны. Я впала в детство, подумала, что человек влюбленный. А это был… делец просто. Оказываются, любовь делают.

- Его самолюбию льстило, что Эдита Пьеха — вот эта всем известная певица - его жена?

- Да, вот эгоизм такой. И когда впервые на сцену от него не вынесли букет, из зала посыпались записки: «А где Поляков?» Я сказала: «Можно я не буду отвечать, сами догадайтесь».

- Извините, конечно, Эдита Станиславовна, но вам было уже под 60, неужели, как у девчонки, голова закружилась?

- Я же романтик. Придумала, придумала себе очередного принца. И второй, и третий брак были по принципу: если я тебя придумала, стань таким, как я хочу. А никто не стал таким, как я хотела.

- Что же вы себе нафантазировали, какой такой идеал?

- Да пусть даже такой, как отчим мой. Который обеспечивал. А обеспечивала же всегда я. Мне нужен был такой, чтоб во мне увидел не просто артистку, а женщину. Которая устала после концерта, которую надо взять на ручки, отнести в ванну, пусть она отмокнет там, отдохнет. Как женщину! А во мне только артистку видели. Так я артисткой и осталась…

- Вам не обидно сейчас, что не было, быть может, самого главного в жизни - простого женского счастья?

- Нет, я на жизнь не обижаюсь. А вы посмотрите на других артисток: что, Ротару счастливая? У нее был Толик, который был тем же Сан Санычем Броневицким для нее. Любовь Орлова - на «вы» была с мужем, Зыкина, Образцова… Нету мужей настоящих, нет.

- А дочь, внуки? Можете сказать, что нерастраченную любовь они получили от вас сполна?

- Как я могла им дать любви сполна, если мою дочку согревала любовью бабушка, она ее воспитывала. Внук вот немножко получил, Илона же полностью повторила меня, до школы Стас висел на мне.

 «Стас, ты только позвони!»

 

- И что, часто вам внуки теперь звонят?

- Я говорю Илоне: мне Эрика звонила. Она обрывает: не радуйся, значит, деньги нужны. Понимаете, они все негодники, рационалисты. Стас в меньшей степени, но он тоже редко звонит. Он как-то был в Ленинграде, я ждала от него звонка, накануне даже позвонила: «Стасенька, будешь в Питере, набери, просто скажи: здравствуй - знаешь, как мне приятно будет». Я тогда из Штатов только прилетела, 11 часов разницы - как пьяная хожу, мне нехорошо - так хотелось этот лучик тепла получить… Он не позвонил. Я набрала Илону: «Илона, ну что же он делает, ну все-таки мы не чужие, неужели так трудно?» - «Мам, у него мобильник сел». - «И не мог взять чужой, просто сказать: здравствуй, бабушка?» - «Ладно, я ему скажу». Проходит день, звонит. «Ди-и-ит, — такой виноватый, такой побитый, - я тебе не позвонил, ты меня прости, так получилось». Говорю ему: ну ты хоть выводы-то сделал, понимаешь, что я всегда рада твоему звонку, это для меня маленькое счастье...

- Значит, не больно уж радует вас одиночество? Скажите, не хочется разве, чтобы в соседней комнате жила Илона, рядом - Стас, Эрика?

- Не-е-ет, я же не Васса Железнова, не хочу все загрести - вот чуть-чуть, самую малость, чтобы позвонил только... На самом деле,я думала о том, чтобы сделать пристройку. Чтобы у Стаса была своя гостевая комната, у Илоны с мужем маленький домик, у меня ведь флигелек еще есть двухкомнатный, там все удобства: кухня, туалет. Но… Сейчас одну вещь вам скажу. Ведь не всегда будут у меня концерты, не всегда я смогу подрабатывать. На одну пенсию я жить не стану. Я буду этот дом сдавать, а сама поселюсь во флигелечке. Это я про себя думаю, в силу своей шахтерской живучести. Понимаете, я не дам себя уничтожить. Я не буду выживать. И не буду доживать. Буду жить. И только здесь, никуда отсюда не уеду. Я уже так обжила для себя эти места, что даже, следуя примеру Анны Ахматовой, облюбовала тут себе деревенское кладбище. Хочу здесь купить себе участочек, чтобы меня не хоронили там, где всех - а вот тут, рядышком…

- Так просто об этом говорите. Не боитесь судьбу подгонять?

- Ну почему? Мой отчим, когда чуть-чуть денег скопил, он на кладбище сразу купил два места: для себя и для мамы. Это нормально. О простых людях никто не позаботится, если они сами о себе не подумают. Я живу этими принципами.

- Но зачем думать о плохом, успеете еще.

- А я и не думаю о плохом, я думаю, наоборот, о хорошем. Что меня похоронят там, где я захочу. И ко мне будут приходить только те, кто меня любил и кто меня будет помнить. А если там, где всех, - что, будет время у Илоны искать деньги на памятник? Зачем? А тут скромненько меня похоронят.

- Ни от кого не зависеть - вот самое главное, да?

- Никогда не хотела, всегда была независимой. И поэтому только на себя полагалась… Но это я так, громко говорю. В душе, где-то тихонечко, думаю, что родные меня не оставят, если буду нуждаться. Я ни от кого ничего не требую, даже разговоров на эту тему не завожу. Но мне кажется, что и Илонка, и Стас, и Эрика - они будут помнить, что где-то там, далеко, их Дита в своей хижине живет…

Фото: А.Цветков

Подпишитесь и следите за новостями удобным для Вас способом.