Никита Ефремов: «Если что, льстить отцу не буду»

Никита серьезен, немногословен, совсем не похож в этом на отца-балагура. Но, как выяснилось, шутки молодой Ефремов тоже ценит...

- Шутка - очень серьезная вещь, - столь же серьезно говорит он. - Между прочим, отец мой шутит на особые темы, на которые другие шутить не станут. Если взять его «Гражданина поэта», скажем. Это шутки, но - с долей шутки. Просто его способ высказывания. И мне кажется, через юмор, сарказм, иронию действительно легче донести свою мысль. Я человек другого склада, но мне абсолютно комфортно с людьми, которые предпочитают таким вот образом общаться с миром.

- Никита, ты легко находишь общий язык с теми, кто старше?

- Легко. Потому что мне все интересно и другие эпохи тоже. Могу с шестидесятниками говорить на их языке и даже с каким-нибудь закостенелым советским человеком. И с Пушкиным, думаю, нашел бы общий язык.

- Кстати, ты как-то говорил, что хочешь сыграть Пушкина!

- Сыграть - с удовольствием. И если бы вы задали вопрос, с кем из великих я бы хотел провести день, то я бы ответил: с ним. Посмотрел бы, как сочетаются легкость и мудрость.

- Вот ты тоже, как я погляжу, мудрец. Несмотря на молодость...

- Нет, я не вправе так о себе говорить. И да, я еще молод. Хотя в мои годы Александр Сергеевич уже много чего написал. Наверное, инфантилизма стало больше. В пушкинские времена все было как-то пожестче.

«ТОЧНО НЕ ОБМАНУТ ТОЛЬКО В МОРГЕ»

- Как считаешь, ты истинный, природный лицедей? Нет сомнений?

- Бывают разные периоды. Иногда сыграешь хорошо спектакль и - вот, могу! А сыграл плохо - все, пора уходить. Я в этом смысле человек порывистый. Наверное, на такие вопросы честно-честно могут ответить только люди со стороны. И то у каждого будет свое мнение. Мне кажется, я еще не в высшей мере лицедей, мне еще расти и расти.

- Скажи, а ты хотел бы жить долго-долго? Знаешь, молодые порой неожиданно отвечают на этот вопрос.

- Вопрос из разряда: смерть, время, Бог - да? Сейчас действительно я периодически нахожусь в ситуациях, когда ощущаю страх смерти. Да, я боюсь. Потому что мне есть чего хотеть здесь. Но, может, в какой-то момент я все это расхочу, мир приму, какой он есть, и действительно буду готов умереть, когда пойму, зачем вообще нужны жизнь, смерть. Но на данный момент, поскольку у меня много нереализованных желаний, хотелось бы подольше.

- У тебя есть своя копилка творческих потрясений?

 - Конечно.

- А есть в ней что-то связанное с отцом и дедом?

- Есть. С отцом - это некоторые вещи из «Гражданина поэта», «Кошечка»,  ранний фильм «Когда я стану великаном»... В 12 лет так играть! Ну и с дедом, конечно, тоже - и с точки зрения актерских работ, и с точки зрения его таланта руководителя. Собрать вокруг себя такую команду, создать такой театр!

- И то, что ты служишь в нем, так символично... Знаешь, Зиновий Гердт как-то сказал: в Москве есть два места, где тебя не обманут: консерватория и «Современник». Подпишешься?

- В некоторой степени провокационный вопрос. Во-первых, надо понимать, в какое время это сказал Гердт. Все-таки давно. Сейчас, наверное, мест, где обманут, еще больше стало. И мест, где не обманут, тоже. Но слишком смело было бы для меня сейчас подписаться под этими словами. Вот скажу сейчас, что не обманываю, а потом придет зритель, спектакль не удастся - и что, я его обману?.. Да и вообще, спектакль спектаклю рознь. Вот про Смоктуновского говорили, что он иногда играл в полноги, его было плохо слышно. Папа рассказывал, что приходил два раза на «Господ Головлевых» с его участием. Первый раз заснул, а второй - не мог оторвать глаз, настолько блестяще Смоктуновский играл. И что, выходит, первый раз он его обманул, а второй - нет? Где тебя точно не обманут - это в морге. На втором месте роддом. А все остальное пусть каждый сам для себя определяет.

«НЕ НАДО, ЧТОБЫ ВСЕГДА БЫЛО ТОЛЬКО ХОРОШЕЕ»

- Как оцениваешь свою работу в новой версии «Тихого Дона»?

- Я всегда самокритичен. Но считаю, там есть удачные куски. Вообще, я анализатор такой - смотрю довольно строго, пересматриваю. Не для самолюбования, а с точки зрения каких-то там вещей, задач, которые я перед собой ставил и которые у меня либо получились, либо нет.

- Сейчас у тебя на выходе еще, кажется, два фильма?

- Да я, честно говоря, уже запутался. Не слежу.

- Ты как-то сказал, что отец никогда тебя не критикует, но задает наводящие вопросы. Насчет Митьки Коршунова были «наводящие вопросы»?

- Нет, насчет этой роли мы с ним не советовались.

- А ты позволяешь себе критиковать отца?

- Ну если он спросит, не стану скрывать своего мнения. Льстить не буду,  если что. Но я еще не такой профессионал, чтобы самому лезть со своим мнением.

- У вас не было такого момента, когда конфликт мог закончиться разрывом отношений?

- Нет, не было.

- А есть некие пунктики, темы, которых ты опасаешься касаться в разговорах с отцом, потому что неизменно вылетает искра из-за вашего разного к этому отношения?

- Всякое бывает. Мы же люди слышащие. Это я об искре. Она не вылетает, наверное, у тех, кто не понимает и не стремится понять другого человека. Таким людям и не надо быть открытыми. А если человек открыт и готов принять чужое мнение, он все воспринимает эмоционально. И это нормально. Опять же: как можно делать другому человеку только хорошее и не делать плохого? Даже в понятие «любовь» входят и ссоры, и все что угодно. И не надо, чтобы всегда было только хорошее. Помимо черного и белого есть целый спектр других красок, цветов, отношений, интонаций, каких-то мелочей, случайностей, которые могут разом изменить жизнь. Вот у тебя, скажем, замечательная любовь, и вдруг - раз, за несколько часов все может перевернуться с ног на голову.

- Это ты о собственном каком-то опыте?

- Нет... Это я просто даю интервью.

«МОЖЕТ БЫТЬ, ЛИЧНОСТИ СЕЙЧАС НЕ НУЖНЫ?»

- Тебя привлекают люди, похожие на тебя, или противоположности?

- Всякие. И похожие, и непохожие.

- А девушки? Есть ведь уже сердечный опыт...

- Сердечный опыт я в интервью всегда оставляю за рамками, чтобы потом подороже продать (смеется). Либо для того, чтобы потом было что рассказывать или раскапывать биографам (снова смех). Если, конечно, дойдет до этого. В этом смысле надо, я считаю, затаиваться. И не растрачиваться.

- Тогда что ты в людях не приемлешь?

- Наверное, все-таки я люблю людей думающих и ироничных. И добрых. А то, что не приемлю... Я человек интуитивный. Нельзя же сказать, например, почему кошка к одному ластится, а к другому нет. Она же не скажет вам: потому что от одного хорошо пахнет, а от другого плохо. Это больше какие-то интуитивные вещи, когда чувствуешь: ой, что-то не туда. Бывает, человек вроде ироничный, вроде добрый, но что-то не складывается. А с другим, который злой и тихий, вдруг складывается. Это такие вещи, которые не всегда можно проанализировать.

- В «Трех товарищах» в «Современнике» ты играешь Ленца. Помню, у Ремарка он говорит (за точность цитаты не ручаюсь): планировать свою жизнь - пошлость.

- Правильно. Поддерживаю. Но все равно как-то планировать жизнь приходится - есть, например, расписание, есть вещи, которые мне хотелось бы сделать в определенный отрезок времени. Не факт, что сам Ленц никогда не строил никаких планов. Но в принципе я с ним согласен.

- Какие планы на ближайший год?

- Есть пара вещей, но я не буду об этом говорить. Чтобы не сглазить, чтобы не быть голословным. А то люди скажут: «Вот ты говорил, а не сделал!» Дождемся результата.

- Вот на твой молодой взгляд, как мы в России живем? Нет ли дефицита радости, надежды?

- Наверное, все в нас. Ты сам приносишь в этот мир и радость, и горе. Если хочешь видеть добро - видишь добро, хочешь видеть зло - видишь зло. Наверное, не хватает... не то что стабильности, а грамотной систематичности. То есть то, что системное, оно какое-то пугающее. А хотелось бы, чтобы и добрые правильные вещи там присутствовали. Я вижу к этому какие-то предпосылки, но до воплощения еще идти и идти.

- А ты мог бы взяться за какое-то большое созидательное дело? Вот дед твой умел...

- Нет, я кабинеты крушить в этом смысле не буду, потому что даже не кабинеты придется крушить, а что-то другое. Нет, не могу. Сейчас надо уметь огибать углы...

- Иногда слышу мнение, что время больших личностей ушло. Ты, наверное, вряд ли согласишься?

- Это смотря кого считать личностью.

- Человека думающего, чувствующего, умеющего действовать в соответствии со своими мыслями и чувствами, одаренного, мужественного...

- Таких полно. Нет, личности всегда есть, во все времена. Другое дело, что сейчас, наверное, они не видны. А может быть, в определенном смысле и не нужны...

Марина Бойкова

Фото FOTODOM.RU