Спустя 10 лет с момента их встречи на съемочной площадке фильма «Мистер и миссис Смит» Анджелину Джоли и Брэда Питта можно считать достойными продолжателями легендарной пары Ричарда Бартона с Лиз Тейлор в современном варианте.
В то время как слухи о разводе знаменитой пары циркулируют в прессе и соцсетях, на экраны вышел фильм «Лазурный берег», где речь идет как раз о конфликтной чете на грани разрыва.
Совпадение или некое реалити-шоу?
Ожидать признаний от очаровательной Анджелины не приходится. Лидер и мотор пары, она одновременно продюсер, режиссер и актриса фильма. Посланница доброй воли, стахановка гуманитарных акций, а возможно, в ближайшем будущем политик или дипломат, она не упускает ни малейшей возможности на пути к самореализации и самоутверждению. Женщина-амазонка, мать шестерых детей, со странным пристрастием к фильмам о войне и насилии.
- Как возникла идея снять фильм о паре на грани разрыва? Личный опыт?
- Да, но не в прямом смысле. После смерти моей матери я была опустошена горем и скорбью. Я любила мою маму больше всего на свете! Известно, что самый лучший способ освободиться от прилива горя - это излить свои эмоции на бумаге. Моя мать переживала драму несостоявшегося артиста, потому что она была вынуждена пожертвовать своей карьерой, чтобы вырастить и воспитать меня и моего брата. После ее смерти у меня, так же как у моей героини Ванессы, было желание все бросить, уехать на край света, начать новую жизнь или броситься с обрыва.
- Вы колебались, возможно, не были уверены в себе как режиссер?
- После того как я снялась в очень трудном и жестком фильме «Неуязвимая», я почувствовала внутреннюю необходимость освободиться от напряжения и вернуться в более интимную сферу.
- Вы не побоялись подвергнуть гармонию и равновесие вашей пары опасности?
- Мы счастливы в нашей личной жизни и в нашем интимном кругу и можем позволить себе такого рода эксперименты. Хотя, надо признаться, опасность существовала, причем более значительная, чем 10 лет назад. Для нас обоих это был одновременно риск и артистический вызов: способны ли мы полностью раствориться в наших персонажах и забыть наши личные отношения?
Тем не менее я задавала себе вопрос: а есть ли необходимость ставить под вопрос наши отношения, как мы до этого еще никогда не осмеливались? В течение нескольких недель я была убеждена в том, что это неудачная и опасная идея. В тот момент мы только что поженились, это был наш медовый месяц. Согласитесь, оригинальный медовый месяц: в ссорах и конфликтах, слезах, рыданиях и криках! Но в результате этот опыт научил меня никогда не терять надежду и не опускать руки, потому что даже из самых безнадежных ситуаций всегда можно найти выход.
- Личная жизнь вашей пары настолько всем известна в малейших деталях, что экранные ссоры и раздоры производят впечатление, будто именно так все происходит в реальности...
- Это вполне понятно. Но опасность заключается еще и в том, что как муж и жена вы заранее знаете, о чем ваша половина думает в тот или иной момент сцены. Брэд знал, когда я думала о моей матери или о каких-то интимных вещах. Между нами существует такой симбиоз, что малейшее изменение тембра его голоса, когда он начинал кричать, провоцировало с моей стороны специфическую реакцию, так как я знала истинную причину его гнева. Когда моя героиня начинала плакать, я инстинктивно ждала, что Брэд немедленно обнимет меня, чтобы утешить. Но Брэд актер, он должен был кричать на меня, оставаясь в противоположном углу комнаты. Все это меня сильно выводило из равновесия. Скажем прямо, это был шизофренический эксперимент. Я должна была играть хрупкую личность, оставаясь режиссером, который все контролирует! Я не думаю, что в будущем способна на подобную нагрузку.
- Скажите, критика вас по-прежнему волнует и ранит?
- Все, что рассказывают о нашей паре, на 90 процентов полная ерунда. Я до такой степени наслушалась лживых и абсурдных историй, что все это меня больше абсолютно не трогает.
- Многие были сильно удивлены, что вы проинформировали публику о вашей двойной операции по удалению молочных желез. Это очень интимный сюжет. Вы об этом не жалеете?
- Наоборот, тот факт, что я открыто рассказала о моей проблеме, позволил мне почувствовать себя нужной и полезной для тех, кто ее со мной разделяет. Если бы кто-то сделал это до меня, возможно, это помогло бы и моей матери.
- Скажите, как вам удается совмещать роли жены, матери, актрисы и вести гуманитарные акции?
- Мне повезло встретить мужчину, который способен взять ответственность за свою семью и который поддерживает меня во всем, что я предпринимаю. У нас одинаковые центры интересов, хотя между нами есть разница в подходе к проблемам. С Брэдом я чувствую себя в безопасности.
- Вы осознаете, насколько ваша семья оригинальна?
- В чем-то да! (Смех.) Из всех членов нашего семейства только мы с Брэдом коренные американцы. Наши дети граждане мира. Никто из них не родился на американской территории. Когда мы играем в видеоигру, где каждый должен взять флажок страны, где он родился, создается очень пестрая картина!
- Вы постоянно путешествуете - от одного лагеря беженцев к другому. Вы решили спасти планету?
- С тех пор как я оказалась в стране, где шла война, я стала другим человеком. Во время съемок в Камбодже я поняла, насколько мало осведомлена о том, что происходит в мире. В Америке вам не объясняют в школе, почему тонны бомб падают на ту или иную страну. У меня возникло желание узнать и понять, что происходит в этом мире. А когда я снова вернулась в Камбоджу, то почувствовала, что она стала для меня в чем-то близкой и родной. Кстати, в моем следующем режиссерском фильме действие происходит в Камбодже 1975 года. Мой старший сын Мэддокс, которого я нашла именно в этой стране и которому сегодня 14 лет, будет ассистентом на съемках. Для него это возможность лучше узнать страну, откуда он родом.
- Еще один фильм о войне? Почему вы отдаете предпочтение таким сюжетам?
- Потому что в экстремальной ситуации войн проявляется все самое лучшее и все самое худшее, что есть в человеческой натуре.
- Чтобы улучшить действующие правила и законы, надо быть политиком. Вы уже над этим вопросом задумывались?
- Я знаю, что для того, чтобы изменить мир, нужны заинтересованные в этом политические деятели. Простого желания изменить мир к лучшему недостаточно. Нужно изменить существующие законы. Пока мы, к сожалению, не используем все возможности, которые есть в нашем распоряжении, чтобы бороться с несправедливостью и насилием. У меня как артиста в этом смысле больше свободы, так как я не принадлежу ни к какой политической партии.
- Я знаю, что вы интересуетесь проблемой эмигрантов в Европе. Что вы можете сказать на эту тему?
- Это новый кризис, но проблема далеко не новая. И нельзя требовать от одной или двух стран взвалить ее решение на свои плечи. Мы все принадлежим к единой человеческой расе. Мы должны научиться быть менее эгоистичными и ставить себя на место тех, кто оказался в подобной ситуации.
- Признайтесь, что это очень идеалистическое видение мира...
- Я не утверждаю, что весь мир можно преобразить как по мановению волшебной палочки. Но до тех пор, пока мы отказываемся посмотреть в корень проблемы и задуматься над тем, почему продолжаются войны, все останется по-прежнему. Я не могу без боли думать о жертвах последних терактов в Париже. Мы должны ответить террористам, продемонстрировав нашу сплоченность и силу наших моральных ценностей!
- Вы превратились из голливудской плохой девчонки в исключительную женщину. Вас саму такая метаморфоза не удивляет?
- (Со смехом.) Как любая женщина, я никогда не удовлетворена достигнутым! На сегодняшний день мой приоритет - это воспитание моих детей. В молодости я была убеждена в том, что в силу саморазрушающих импульсов долго не проживу. Быть в живых в 40 лет кажется мне настоящим чудом! И к тому же я никогда не могла вообразить себе, что могу быть счастлива так, как сегодня.
Людмила Гаршери,
собкор «Мира новостей» в Париже
Фото REX/FOTODOM
