8 сентября 1941-го замкнулось кольцо вражеских войск вокруг Ленинграда… Страшные 872 дня осажденный город выживал из последних сил – не только физически, но и морально. О чем думали и чем жили ленинградцы в то жуткое время, что помогало им выстоять и кто не смог сдать этот беспощадный экзамен, то есть о блокадной повседневности рассказывает доктор исторических наук профессор Санкт-Петербургского университета, ведущий научный сотрудник СпбИИ РАН Владимир ПЯНКЕВИЧ, давно уже изучающий дневники, письма, воспоминания, другие личные документы блокадников.
ДВА МЕСЯЦА ЛЮДИ НЕ ЗНАЛИ, ЧТО ОНИ В БЛОКАДЕ
- В конце 1930-х войну, в общем-то, ждали. И все-таки она началась внезапно. Однако многие были уверены: война скоро закончится, все наладится и уж до Ленинграда немцы точно не дойдут... Все оказалось иначе.
Во время блокады людям катастрофически не хватало информации. Конечно, работало радио. Ленинградцы могли узнавать о главном - о выдаче продуктов, о карточных нормах... Были и сухие сводки Совинформбюро о положении дел на фронте. Но все же информации остро не хватало, особенно той, от которой зависели не только благополучие, но и жизнь.
Достаточно сказать, что в течение двух месяцев никаких официальных сообщений, что город окружен, не было. Почему? В том числе потому, что руководители города и 
Ленфронта полагали, что наши войска вот-вот прорвут блокаду. Но этого, к сожалению, не произошло. Блокада оказалась чересчур долгой...
НАДЕЖДА НА ПРОЛЕТАРСКУЮ СОЛИДАРНОСТЬ
- Кто-то даже полагал, что ничего страшного не будет, если немцы придут. Ну постреляют коммунистов, евреев, но вот мы же не коммунисты, не евреи, считали такие, нам-то что? Немцы нас накормят... Подобные настроения были нечастыми, но они были. Полагаю, такие люди руководствовались следующей логикой.
Кто написал «Капитал» и «Манифест коммунистической партии»? Немцы Карл Маркс и Фридрих Энгельс. И вспомним лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» из этого манифеста. Ведь в Советской России считали так: пролетарии Германии вот-вот поднимутся и скинут Гитлера - ведь не может быть, чтобы немецкие рабочие воевали против первого в мире государства рабочих и крестьян. То есть надеялись на пролетарскую солидарность. Между тем это были мифические надежды: немецкое командование ни под каким видом не собиралось кормить население города в случае его взятия. Да и сам Ленинград Гитлер собирался стереть с лица земли. Такие документы есть, и они четко обрисовывают, какая участь была уготована нацистами и жителям, и городу.
МЕЧТЫ О ЕДЕ И ШТРАФЫ ЗА РАЗГОВОРЫ О НЕЙ
- Главным предметом всех разговоров и слухов было одно - пища. Еда, мечты о ней, разговоры о прибавке нормы хлеба, о скором насыщении города продовольствием... Все вокруг напоминало людям о еде.
К примеру, блокадники смотрели фильм «Маскарад» и возмущались: чего это Арбенин мечется, он что, не видит роскошного стола? Ел бы, а не выяснял отношения...
А знаете, какая книга стала популярной в городе в первую, самую страшную зиму блокады? «Подарок молодым хозяйкам» Елены Молоховец. Эту кулинарную книгу читали вслух, переписывали... Кому-то разговоры о еде помогали, а кто-то досадовал, требовал прекратить говорить об этом. В некоторых коллективах люди даже договаривались: о еде - ни слова, иначе штраф. Всякое бывало.
Даже в дневнике «Осадная запись» великолепного ученого-востоковеда профессора Александра Болдырева торжествует желудок. Человек высокоинтеллектуальный, глубокий мыслитель... Но и он постоянно пишет о том, где и как достать еду, есть ли хлебная прибавка, за какую работу полагается льготное питание и т. д.
Люди ели все, что хотя бы приблизительно напоминало еду: кожаные ботинки, ремни, столярный клей, растения, любые грибы, кроме мухоморов... Проще сказать, чего не ели: камни и металл.
С 20 ноября по 25 декабря 1941-го нормы пайки хлеба по карточкам были минимальными. Для детей и иждивенцев - 125 граммов в день. 25 декабря 1941-го впервые прибавили норму пайки...
Это самое первое повышение окрылило людей - многие радовались как безумные, говорили: вот теперь все наладится... К сожалению, мечты не сбылись. Более того, январь 1942-го - это пик смертности.
Чуть легче стало только весной, когда начала повышаться норма выдачи хлеба по карточкам и появилось солнце, выросла трава, которую тоже было можно есть...
У нас в стране укоренилось представление, что по карточкам продукты выдавали бесплатно. Однако это не так, за них надо было платить. Цены были мизерными, но даже на таких условиях не у всех была возможность отоваривать карточки, например у детей, чьи родители умерли.
Продукты по карточкам власти смогли обеспечивать более стабильно лишь с весны 1942-го.
НА РЫНКЕ БЫЛО ВСЕ
- Дополнительно еду можно было получить, скажем, сдавая кровь. Истощенные люди шли на это - кусочек сахара и несколько граммов масла могли спасти жизнь ребенку. Еще можно было сдать ценности в ломбард. Но взамен давали деньги, не хлеб. К тому же в ломбарде денег порой давали меньше, чем за те же вещи можно было получить на рынке, поэтому самым распространенным способом получения небольшой прибавки к блокадному пайку был обмен вещей на продукты. Две трети населения осажденного города искали спасения на рынке.
Продукты на рынках стоили фантастически дорого. Правда, еду можно было выменять на золото, драгоценности или какие-то востребованные вещи - теплую одежду, хорошую обувь. Востребована была и модная одежда - у тех, у кого были продукты питания, - работников общепита и продавцов магазинов.
Водка тоже была ходовой валютой - на нее можно было выменять у военнослужащих консервы. А вот военным категорически запрещалось появляться на рынках. Практически под угрозой расстрела.
Понятно, что большие объемы таких продуктов, как хлеб, масло, крупы, были получены, мягко говоря, незаконно. Спекулянтов отлавливали и сажали. Но это было непросто - на рынке торговали не только воры, но и обычные люди. Как их различали?
Скажем, человек приносил на рынок 100 г хлеба. Трудно заподозрить такого продавца в воровстве - возможно, он хотел обменять свой паек, скажем, на рис. Все знали, что только рис может помочь при голодном поносе. А голодный понос - признак близкой смерти... И чтобы от него избавиться, нужен рисовый отвар. За рынками
наблюдали специальные сотрудники НКВД. Если они видели, что кто-то несколько раз за день приносит на продажу хлеб или масло, такой обладатель продуктов становился объектом уголовного преследования.
«МЕНЯЮ ЦЕННЫЕ ВЕЩИ НА КОШКУ»
- Блокадники давали и частные объявления - на заборах или на забитых досками витринах магазинов. Предлагали кузнецовский фарфор, золотое кольцо или патефон в обмен на хлеб и другие продукты. К слову, патефоны были весьма востребованы.
Попадались и такие объявления: «Обменяю ценные вещи на кошку». Или на собаку. Животными интересовались в гастрономическом смысле. Люди были настолько голодными, что буквально охотились на кошек и собак. Причем это был деликатес, и прежде всего им кормили детей.
Одна женщина вспоминала, как во время еды девочка задумчиво отставила тарелку и сказала: «Так всегда бывает: пока жива - это киска, а когда едят, называют кроликом». Девочка, видимо, догадывалась, что она ест...
К весне 1942-го численность домашних животных в городе сократилась настолько, что они стали совершенно диковинным явлением. Маленькие дети, кому в то время было два-три года, вообще никогда не видели кошек и собак.
С исчезновением кошек в городе стали заметнее мыши и крысы. Еще год назад я был уверен, что их не ели. Но недавно нашел документы, дневники, где люди признаются: ели. Так, один человек в дневнике записал: поймал сегодня крысу, освежевал и съел с капустой, и было очень вкусно.
Блокада стала страшным экзаменом, который сдали страна, город, его экономика, люди - мужчины, женщины, дети, их взаимоотношения... Блокада выявила, обострив, подлинность отношений между людьми. Все подверглось катастрофическому испытанию.
Записала
Елена Скворцова
Фото: LEGION-MEDIA
