Вот парадокс: еще лет 15 назад казалось, что Юрий Антонов – наше славное прошлое. А сейчас популярнее его ну просто нет! Антонова поют во всех караоке страны, под него танцуют на всех корпоративах, билет на концерт достать невозможно. Говорят, что у маэстро характер не сахар. Ну так может себе позволить – в этой жизни он уже всем все доказал.
– Юрий Михайлович, знаете же, наверное, что разное о вас говорят…
– Тут в основе основ стоит чувство глубокой и омерзительной зависти человеческой, которую никто не отменял...
– А как не завидовать – такие песни сочинили!
– Одно дело – песни, другое – материальная независимость. Это вкупе составляет ненависть, понимаете? И вот это я всегда ощущал и ощущаю до сих пор.
– Коллег имеете в виду или тех, от кого зависят исполнители?
– Трудно сказать, я, честно говоря, не копался в этом. И таких уж ярко выраженных врагов у меня, наверное, нет. Есть мелкие вражки, которые могут подгадить, напакостить, уколоть.
Таких множество. Особенно с появлением интернета их развелось – это уже огромная категория людей, которые по своей мерзкой натуре хотят самоутвердиться за счет оскорблений, каких-то домыслов, говорят и пишут о том, чего в жизни не было никогда и быть не может.
– Юрий Михайлович, но вы же взрослый человек: умный, самодостаточный...
– Минуточку – я живой человек! Не робот!
– И такой восприимчивый? Чьи-то недобрые слова могут сильно вас ранить?
– Это вы сейчас говорите с точки зрения человека, который сидит в бронежилете. А если я буду писать о вас всякую гадость, придумывать то, чего нет на самом деле? Что у вас жена живет со всеми соседями по этажу? Что вы затаенный алкаш? Или, в конце концов, тайный гомосек? Как все это будете воспринимать?
– Неужели за столько лет не обзавелись бронежилетом? Чаще в шоу-бизнесе – за любое упоминание, кроме некролога.
– Да что вы, какая броня?! Мы по-прежнему живые люди с человеческими эмоциями, понимаете? Живые! А каждый человек воспринимает негативную оценку в свой адрес достаточно болезненно. Не в том смысле, что нужно ложиться в больницу и антибиотики пить, а в том, что неприятный осадок остается, и это в какой-то мере влияет на все, на работу, прежде всего.
Да, спустя время проходит, стирается из памяти. Но дело же не в этом! Дело в том, что такая категория людей существует, и она немалая. Та, которая питается и кормится этой ненавистью, глубочайшей завистью. Притом, что непонятно – чему завидовать. Завидуйте олигархам! Что же вы не пишете, что они летают на собственных самолетах, плавают на собственных яхтах, имеют виллы по всему миру?
А не пишут, потому что боятся. Антонов – что он может? А олигарх может много чего: кнопочку нажал – и нашли того, кто написал. Мгновенно причем!
«ДРУЖУ С ТЕМИ, КОМУ ЭТО ПОД СИЛУ»
– Вот вы как бы в стороне от шоу-бизнеса. Вся эта история идет: кремлевские соловьи, Алла Пугачева, новогодние «Огоньки», «Фабрики звезд»... А вы – отдельно. У вас не сложились отношения с коллегами?
– Да нет у меня разногласий никаких. Я ни с кем из коллег никогда в жизни не ругался. Говорил всегда самые лучшие слова. В частности, о Филиппе Киркорове: одним из первых встал на его защиту, он может сам подтвердить...
– Когда был скандал с «розовой кофточкой»?
– Еще раньше. Я нашел в нем великолепного исполнителя. Он, объективно говоря, прекрасный певец. Можете воспринимать, не воспринимать его музыку, можете говорить, что он перепевками занимается. Но он поет! В отличие от многих. И он очень музыкальный человек в отличие от многих... Поэтому у меня нет никаких конфликтов, я всегда достаточно положительно оцениваю творчество коллег. И у меня много друзей в музыкальном мире. Кто? Игорь Крутой, Игорь Николаев, Сергей Мазаев, Володя Матецкий, с которым мы дружим уже лет 40... Мог бы назвать еще много фамилий.
– То есть с вами можно дружить? Просто кажется, вы такой сложный человек, что и дружить с вами затруднительно, под силу не многим.
– Кому под силу, с тем и дружу.
– В середине 1980-х у вас произошел инцидент в Куйбышеве – как говорят, позволили себе некорректные слова в адрес руководителей области. Вас действительно тогда на два года отлучили от всех эфиров?
– А у меня их особо и не было.
– Да ладно, вы же тогда были суперпопулярны, пластинки – миллионными тиражами, все ждали вашего появления в «Утренней почте» ...
– Послушайте, пластинки – их не могли запретить, это деньги для государства. Как можно закрыть источник дохода? И концерты были... Да нет, я работал, как всегда. Телевидения действительно не было. Но не два года, меньше. Плюс закрыт был выезд за границу – отменились концерты в Финляндии. А в общем, больше ничего такого...
- Что, даже не переживали из-за этого?
– Переживал, конечно. Тем более что к Финляндии мы готовились. Это были гастроли – пять городов, дворцы спорта. А тогда гастроли в Финляндии – это было все равно, что слетать в космос.
– Не было опасений, что вся эта история может плохо кончиться? Как у Ободзинского, у Новикова, у Сергея Захарова?..
– Да это вообще разные вещи! Ободзинского сгубил алкоголь, у Новикова – запрещенная предпринимательская деятельность, у Захарова – даже не помню, что... А меня – нет, совсем закрыть не могли. Да, были установки на слежку за артистами, за теми, кто общался с иностранцами. И за мной следили. Но дальше этого не пошло.
«НЕ УЕХАЛ В АМЕРИКУ И НЕ ЖАЛЕЮ»
– Тогда перед гастролями вы записали свои самые популярные песни на английском языке. Была цель выстрелить на том рынке?
– Вообще не было. Просто «Международная книга» – была такая организация – сделала мне предложение. Она занималась продвижением советского искусства за рубежом. Уже некоторое «потепление» началось, и, видимо, установка была дана, что не только оперу-балет надо продвигать, а еще эстрадных исполнителей. Первым взяли меня, начали возить в Финляндию. Ни с того ни с сего. И это, конечно, было что-то! Поработать в хорошей западной студии – компании Polarvox Music, с хорошими музыкантами. Записываться и на английском языке, и на русском. Познакомиться с западным миром, прежде всего с музыкальным. Да и просто жить в хорошей гостинице, с хорошим питанием, сервисом. С уважением. Это было просто здорово!
– Но те песни, которые вы записали, на Западе как-то сыграли?
– Не ставилась такая задача. Там еще была, я бы так сказал, чисто личная история, связанная с руководительницей звукозаписывающей компании Polarvox Music. Мне так показалось, что она хотела, чтобы я почаще приезжал в Финляндию. И вот мы там записывали песни, шлялись по ночному Хельсинки: в ресторанах, на всяких презентациях, тусовках. Газет было огромное количество: публикаций обо мне, фотографий... А насчет какого-то прорыва на Западе – да нет, я об этом даже и не думал. Знаете, у меня английский язык такой же, как китайский. Раз десять пытался его учить, но все время бросал. Поэтому и запись на английском воспринимал как... не то что эксперимент, а какую-то тренировку в студии. Я же подсматривал за звукорежиссерами, смотрел, как они работают, мотал на ус. Как тот шпион, который был заброшен в музыкальную индустрию западного мира. Микрофоны, пульты, оборудование – все это фотографировал, запоминал, а потом воплощал у себя в России.
– Но у вас же была еще и американская история. Вы женились...
– Нет, это все было намного раньше. Самая первая моя женитьба. В 1976 году я женился на девушке, которая собралась со всей семьей переехать на Запад. Подготовил себе и ей необходимые документы, купил билеты и... остался. О чем, кстати, ни разу еще не пожалел.
– Но все-таки желание уехать было?
– Желание было – после того как меня в Польшу не пустили. Я работал тогда в Росконцерте, в мюзик-холле, солистом со своей группой. Меня не пустили, не знаю, по каким причинам, вместо меня взяли Мулермана. И я сильно обиделся...
«ИНОГДА ДУМАЮ, ЧТО УЖЕ ВСЕ НАПИСАЛ»
– В свое время Владимир Кузьмин уехал в Штаты, потому что хотел стать мировой звездой…
– Это было заранее обречено. Могу сказать, что у меня таких планов не было никогда в жизни и быть не могло. Я слишком реальный человек: очень твердо стою ногами на земле и понимаю свои возможности.
Возможности не в музыкальном смысле, а в том, что в Америке невозможно иностранцу стать звездой. Есть исключительные случаи, их можно по пальцам одной руки пересчитать – Хулио Иглесиас, Селин Дион, Брайан Адамс, ABBA, в какой-то период, – все, больше никого!
– Вам и родной страны вполне хватает. Интересно, сейчас кто-нибудь кроме вас большие залы собирает?
– Ну как кто? Гриша Лепс, конечно. И я могу сказать, что с Гришей у нас просто замечательные отношения. Он удивительный человек на самом деле. Люди видят его на экране телевизора каким-то разбитным, на самом деле он очень душевный парень. То же самое могу сказать о Стасе Михайлове. Стас уважает старших товарищей, и это имеет большое значение, говорит о нем как о человеке культурном, воспитанном, понимающем. С большим уважением к нему отношусь.
– Вы знаете, а ведь несколько лет назад многие говорили, что Стас Михайлов – это новый Антонов.
– Нет, он совсем не новый Антонов, он пишет свою музыку, стиль его песен не соответствует моему стилю. Но он сам сделал себя, понимаете? Человек пробился уже в ту пору, когда появились разные форматы, неформаты. Честь ему и хвала! Потом в жизни Стас очень обаятельный, интеллигентный.
Мне очень нравится, как он к жене своей относится, там любовь настоящая. Я всегда уважаю это...
– Юрий Михайлович, а почему вы новых песен не пишете? Раньше жаловались на пиратов, а сейчас?
– Раньше было пиратство носителей, а сегодня – пиратство интернета, это гораздо страшнее. Потому что входит в каждый дом.
– Но страна-то ждет. Или не нужны сейчас никому новые песни?
– Слушайте, я сейчас нахожусь в том положении, когда меня мало интересует, кто-то ждет чего-то или не ждет. Прошел тот этап, молодой, когда хочется получить известность, популярность, у меня это все давным-давно позади.
– То есть песен, которые были написаны 30 лет назад, вам вполне хватает?
– Я так не думаю. Но создать сегодня шлягер достаточно сложно. И на это есть масса причин. Прежде всего время, которого у меня катастрофически мало. Проблема с хорошими стихами, большое количество житейских проблем и так далее. А иногда думаешь о том, что уже все написал. Хотя это, наверное, не так…
Журнал «Откровения звезд»
Фото А. Ломохова.
