Друзья называют его «Мрак Анатольевич». В шутку, конечно. Он ведь и сам мастер пошутить - незабываемые комедии служат ярким тому примером. А мрачный облик - не более чем обман зрения. Правда, сегодня главному режиссеру Ленкома особенно не до шуток. Дата серьезная - 80 лет. Да и столько потерь за последние годы: друзья, соратники уходят. Оставаясь лишь в памяти. Да еще на старых фотографиях…
1950 ГОД. СТУДЕНЧЕСКАЯ ПОРА
- После окончания ГИТИСа ни один московский театр меня не взял на работу, я получил одно-единственное предложение - в «Цирк на сцене». Тогда по распределению поехал в Пермь, и там мне довольно быстро пришла повестка в армию. Понимая, что избежать этой почетной обязанности мне вряд ли удастся, я, повинуясь некоему седьмому чувству, все-таки попросил директора театра дать мне хоть какое-то спасительное письмо. Придя к военкому и встретив его злой глаз, я услышал: «Что, артист? Письмо?.. Освободить от армии, да?!» Нависла пауза, я понял, что это развилка: если все-таки отправят в армию, то жизнь пойдет по другому сценарию. Но военком почему-то посмотрел в окно на далекий проходящий поезд и швырнул письмо обратно: «Ладно, иди работай, артист!» Почему он это сделал, я не понимаю, но благодаря интуиции я использовал малейший шанс, и вся моя судьба сложилась по-другому.
1956 ГОД, ПЕРМЬ, ТЕАТР МИНИАТЮР
- Я играл Турио в «Двух веронцах». И отчаянно подражал прекрасному артисту Вицину, которого видел на сцене Ермоловского театра, куда нас в студенческие годы нанимали в массовку. Отказался же от актерской деятельности я после того, как Валентин Плучек предложил мне перейти к нему в Театр сатиры в качестве и актера, и режиссера одновременно. Не рискнул погнаться за двумя зайцами. Понимал же, что после переодеваний в одной гримировочной комнате с артистами потом отдавать им команды будет непросто.
1970 ГОД. ЖЕНА НИНА И ДОЧЬ САША
- Я познакомился с супругой в ГИТИСе, она была главной по стенгазете. А в театр к себе не взял ее сознательно. Просто не смог бы чувствовать себя свободно и уверенно, руководить так, как считаю нужным, если бы рядом постоянно находилась жена. Нина мудрая женщина, поняла меня. А вот с дочерью другая история. Ее приход в Ленком стал для меня большим шоком, нагрузкой на психику. И у меня был определенный дискомфорт: отец руководит театром, в котором играет дочь. Ведь слухи, сплетни, интриги пойдут. Но нет, обошлось. Она снялась в «Криминальном таланте», доказала, что и без папы настоящая актриса, и меня перестали ассоциировать с ней.
1970 ГОД. АНДРЕЙ МИРОНОВ И АЛЕКСАНДР ШИРВИНДТ
- Друзьями мы стали после знаменитого спектакля «Доходное место» в Театре сатиры. И, конечно, были какие-то совместные шутки, глупости. Помню, как мы с Ширвиндтом провожали Андрея с Катей Градовой после бракосочетания в свадебное путешествие в Ленинград. Во время привокзальной суеты с распитием шампанского незаметно для молодоженов положили в их чемодан несколько кирпичей и... портрет Ленина. Нескрываемую радость нам доставило то, что Андрей с большим трудом втащил чемодан в купе.
ЮРИЙ ВИЗБОР
- Хотелось бы придумать какую-то красивую историю нашего знакомства с Юрием Визбором, но оно было очень прозаичным. В начале 1970-х мы получили квартиры в одном доме, часто ездили в одном лифте, сначала просто не обращали внимания друг на друга, потом стали здороваться. А дальше я узнал, что это «тот самый Визбор». Визбор, конечно, влиял на меня: он был сильной личностью, которой я, очевидно, даже в чем-то подражал.
Конечно, за это время у нас все сменилось, появились новые исполнители, влилась свежая кровь. К большому сожалению, нет с нами больше Андрея Вознесенского. Коля Караченцов получил травму, которая не совместима с дальнейшей его сценической судьбой. Все это грустно, конечно… Тем не менее спектакль живет.
ГРИГОРИЙ ГОРИН
- Неправильно думать, что Горин все время шутил и балагурил. Большую часть времени он был серьезным человеком. И я его за эту серьезность очень ценил. Еще за прямоту. Мне Гриши сейчас очень не хватает. Он ведь был последним, кто мог подойти ко мне после спектакля или репетиции и сказать: «Марк, ты что, дурак? Как тебя угораздило сделать такую гадость и пошлость?»
2002 ГОД, ТЕАТР ЛЕНКОМ
- Спектакль «Юнона и Авось» в 1981 году был выпущен каким-то чудом. Никто не верил просто, что такое вообще может идти на советской сцене. Спектакль же связан с религиозными песнопениями, явлением Богоматери, с пением «Аллилуйи».
Признаюсь, мы долго прикидывали, что «отдадим» при случае. Что могут пропустить все - таких мыслей, понятное дело, не возникало. Но сами для себя мы прочертили четкую границу, за которую при любом раскладе отступать не будем.
Вскоре меня вызвали на бюро горкома к товарищу Гришину. На повестке дня стоял вопрос о репертуаре комсомольского театра. Я выработал некую защиту, в этом мне поспособствовал помощник горкомовского начальника, который очень симпатизировал спектаклю. Накануне вечером он приехал в театр и стал меня учить, как себя вести на горкоме. Сказал, что надо немножко отступить, на полшажочка, а потом уж стоять насмерть. Однако на горкоме мне не то что защищаться не пришлось - я вышел оттуда почти что с орденом.
А в 1983 году ВВС решил снять спектакль на пленку, и мы вчетвером - Вознесенский, Рыбников, Караченцов и я - поехали в Англию. Гуляли по Лондону, думали о прекрасном будущем. И тогда нас сфотографировали для какого-то местного журнала. Эту фотографию я повесил на стенку в своем кабинете. А потом, через 21 год, примерно в той же мизансцене - немножко постаревшие, а я еще голову задрал неудачно, эдак заносчиво, что, в общем, неправильно - мы еще раз сфотографировалась вместе.
ВРЕМЯ ПОТЕРЬ
- У нас в театре сейчас трудный период. Не может работать Караченцов, ушли из жизни Абдулов и Янковский. Это неизбежно – периодически театр теряет людей, которых сразу не заменишь. Так было с Евгением Леоновым, Татьяной Пельтцер… Ну что делать? Надо сначала погоревать, поплакать. А потом возрадоваться, что довелось работать с такими людьми, и продолжать трудиться…
Фото с сайта lichnosti.net
