70 лет назад на Курской дуге были разбиты отборные танковые дивизии «Рейх», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова».
Память о войне... Трудное, порой мучительное, но святое чувство. Одни с этим чувством родились, а, став взрослыми, втихомолку страдают от того, что так и не ощутили тепла отцовской руки. Другие идут по жизни, не расставаясь с костылями, страдая от старых ран, но трепетно и сурово сохраняя в нестареющей душе эту память. Третьи до сих пор чуть ли не каждую ночь в тяжелых снах ходят в атаки, хоронят друзей, бросаются на амбразуры.
Летят годы, идут десятилетия... Иной раз кажется, что это чувство притупляется, но подходит День Победы или очередная годовщина какой-либо битвы - и снова ноют раны, снова в душах людей вспыхивает боль об отцах, дедах и старших братьях, оставшихся на полях войны. А рядом с этой болью - гордость, огромная гордость за нашу Родину, сломавшую хребет фашизму.
В ходе зимнего наступления Красной армии в районе Курска, Орла и Белгорода образовался огромный выступ, глубоко вдававшийся в расположение противника. Его протяженность по фронту достигала 550 километров. Наши войска оказались в довольно сложном положении: в случае удара с севера - со стороны Орла и с юга - со стороны Белгорода мощнейшая группировка советских войск могла попасть в котел.
Именно поэтому в район Курского выступа приехали заместитель Верховного главнокомандующего Г.К. Жуков и начальник Генерального штаба А.М. Василевский. Проанализировав обстановку, они составили соответствующий документ, который Георгий Константинович за своей подписью направил Сталину:
«Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Будет лучше, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно выбьем основную группировку противника».
«ЦИТАДЕЛЬ» КАК СРЕДСТВО ВОССТАНОВЛЕНИЯ ПРЕСТИЖА ГЕРМАНИИ
15 апреля 1943 года в оперативном приказе №6 Гитлер провозгласил: «Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» - первое наступление в этом году. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. На направлениях главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов».
3 мая на совещании в Мюнхене план «Цитадель» был утвержден окончательно, а 5 мая об этом узнал наш Генштаб. Эти данные были подтверждены сведениями, которые с помощью подпольщиков города Ровно раздобыл легендарный разведчик Николай Кузнецов.
Усилили свою активность и партизаны. Когда стало очевидным сосредоточение фашистских войск в районе Курского выступа, они начали наносить регулярные удары по вражеским коммуникациям. Летели под откос поезда с живой силой и боевой техникой, взрывались мосты, минировались шоссейные дороги.
ЗДЕСЬ РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК СТОЯЛ...
Тем временем на Центральном, Воронежском и Степном фронтах шла напряженная подготовка к предстоящим боям. Надо было организовать глубоко эшелонированную, многополосную оборону на 200-300 километров в глубину. Рыли траншеи и ходы сообщений, сооружали доты и дзоты, устанавливали минные поля. Но самое главное - шло пополнение людьми и боевой техникой.
А техника к лету 1943-го была уже не та, что в начале войны! В тылу на полную мощность работали заводы, выпускавшие новые штурмовики, истребители и бомбардировщики: за год их сошло с конвейера около 35 тысяч. За тот же год наша промышленность дала фронту 24 тысячи танков. Тогда же началось массовое производство самоходных артиллерийских установок с более мощной пушкой - против нее не мог устоять даже хваленый «тигр».
И вот приготовления закончены. Фашистским войскам противостояло 1,3 миллиона солдат и офицеров, более 19 тысяч орудий и минометов, 3,5 тысячи танков и самоходных орудий, 2 с лишним тысячи самолетов. Эти цифры говорят о многом: впервые в ходе войны наши войска превосходили противника не только в живой силе, но и в технике.
1 июля в гитлеровской ставке, расположенной в Восточной Пруссии, состоялось последнее большое совещание перед началом операции «Цитадель». На следующий день об этом стало известно в Москве, и в войска ушла телеграмма, в которой сообщалось, что немцы могут перейти в наступление в период от 3 до 6 июля.
Напряжение нарастало. Надо было принимать решение о начале артиллерийской контрподготовки, но для этого нужно абсолютно точно знать время начала немецкого наступления.
«Верить или не верить пленным? - рассказывал несколько позже о своих сомнениях Константин Рокоссовский. - Если они говорят правду, надо начинать запланированную нами артиллерийскую контрподготовку, на которую выделялось около половины боекомплекта снарядов и мин. А если это ловушка, если нам подбросили дезинформацию, что тогда, чем мы встретим немцев, когда они пойдут вперед? Времени на запрос разрешения Ставки не было, и я решил: была не была - и отдал приказ о начале контрподготовки».
В 2 часа 20 минут тихую июльскую ночь расколол грохот канонады. 600 стволов да еще два полка «катюш» извергали смертоносный огонь.
Эффект от контрподготовки был неплохой, но все же не такой, какого ждало советское командование. Много лет спустя Г.К. Жуков признает: «Как Центральный, так и Воронежский фронты начали контрподготовку слишком рано: немецкие солдаты еще спали в окопах, блиндажах и оврагах, а танковые части были укрыты в выжидательных районах. Лучше было бы контрподготовку начать примерно на 30-40 минут позже».
Наконец около пяти утра появились немецкие самолеты. Тут же заговорила и артиллерия. Это был самый парадоксальный случай в истории войны, когда жесточайший огонь врага у наших командиров вызвал вздох облегчения. А когда поднялась пехота, поддержанная 500 танками и 300 бомбардировщиками, стало ясно, что операция «Цитадель» началась.
Самые ожесточенные бои развернулись в районе Ольховатки. Здесь стоял насмерть танковый батальон капитана Михеева. После ожесточенной бомбежки на батальон навалилась лавина немецких танков. Михеев знал, что и пушка, и броня «тигра» мощнее, чем у «тридцатьчетверки». Единственный выход - подпустить поближе и бить в упор. Так и делали! Вот уже больше десятка факелов полыхает на поле, а танки все лезут и лезут...
А рядом, у деревни Самодуровки, дорогу фашистским танкам преградила батарея капитана Игишева. Тридцать танков навалились на батарею, девятнадцать из них артиллеристы сожгли, а остальные заставили повернуть назад. Батарейцы погибли, все до одного, но врага не пропустили.
И все же к концу дня фашисты вклинились в нашу оборону. Вклиниться-то вклинились, но выйти на оперативный простор немецкие дивизии не смогли. Да и потери они несли огромные. Только в первый день было подбито 586 немецких танков и 203 самолета. 7 июля было уничтожено 520 танков и 229 самолетов, а 8-го - 304 танка и 161 самолет.
Именно в эти дни бессмертный подвиг совершил летчик-истребитель А.К. Горовец. 6 июля, возвращаясь с задания, Горовец увидел большую группу бомбардировщиков противника, но из-за повреждения рации не мог сообщить об этом своим. И тогда он решил атаковать в одиночку! Девять самолетов сбил лейтенант в ходе этого боя, но и сам погиб. В тот же день открыл свой боевой счет впоследствии трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб: до конца войны он собьет 62 самолета противника.
Одним из самых трудных дней для войск Центрального фронта было 7 июля. В этот день противник нанес чудовищной силы удар в районе Понырей. Триста танков прорвались на этом участке. Их не смогли остановить ни пушки, ни «тридцатьчетверки».
«Целый день в районе Понырей не смолкал гул ожесточенного сражения, - несколько позже писал об этих боях Г.К. Жуков. - Враг бросал в бой все новые и новые танковые части, но и здесь ему не удалось сломать оборону».
То, что не удалось под Понырями, почти удалось под Прохоровкой: в этом районе немцы продвинулись на 30-35 километров. Даже Жуков признал, что к исходу 11 июля на этом участке Воронежского фронта наступил «опасный кризис сражения». И немудрено, ведь именно на этом направлении немецкое командование собрало в железный кулак отборные танковые дивизии «Рейх», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова» и другие. Им противостояли 5-я гвардейская танковая армия генерала Ротмистрова, 5-я гвардейская армия генерала Жадова и еще два танковых корпуса. Небо прикрывала 5-я воздушная армия.
И вот 12 июля в 8 часов 30 минут началось крупнейшее в истории Второй мировой войны встречное танковое сражение. С обеих сторон в нем участвовали 1200 танков и самоходных орудий. Сражение шло весь день, до самой темноты. В итоге противник потерял около 400 танков и начал отходить.
С этого дня фашисты больше не наступали, а наши солдаты их гнали и гнали вплоть до самого Берлина.
Так закончился первый, оборонительный этап Курской битвы. На Центральном фронте это произошло 12 июля, а на Воронежском - 23 июля. И тут же, без всякой оперативной паузы, началась подготовка к двум грандиозным наступательным операциям: Орловской - под названием «Кутузов» и Белгородско-Харьковской - под названием «Полководец Румянцев».
На Орел наши войска двинулись, имея более чем двукратное превосходство в людях, танках и самолетах. И хотя противник ожесточенно сопротивлялся, перебрасывая свежие дивизии с других фронтов, 5 августа Орел был освобожден. В тот же день немцы были выбиты из Белгорода, а 23 августа из Харькова.
Но в историю Великой Отечественной войны, как и в историю страны, навсегда вошла другая дата: 5 августа 1943 года - именно в этот день был произведен первый салют в честь воинов-освободителей.
Борис Сопельняк
