В послевоенной истории нашей страны, пожалуй, не было ни одного важного события, которое бы не озвучил народный артист России Виктор Иванович Балашов.
Полвека с экранов телевизоров звучал его бархатный, грудной голос. Он последний из телеведущих, кто прошел Великую Отечественную войну. И то, что именно он много лет вел на телевидении «Клуб фронтовых друзей», не было случайностью. Недавно Виктору Ивановичу исполнилось 96 лет.
В 17 МАЛЬЧИШЕСКИХ ЛЕТ…
Как вспоминает ветеран, 22 июня 1941 года день был воскресным и жарким, и поэтому большинство москвичей уехали за город. Виктор шел по тихой и пустынной улице Горького к Белорусскому вокзалу. На даче его ждала мама. И вдруг из распахнутого окна раздался истошный женский крик: «Война!..»
- Вскоре ушел на фронт отец. Он был комиссаром дивизии, впоследствии погиб под Смоленском. Мы, мальчишки, окончившие 10-й класс, собрались в школе и пошли в военкомат.
«Подождите, ребята. Вот исполнится 18, тогда приходите», - сказали нам.
Ждать не хотели. С помощью резинки подправил в документах год рождения с 1924-го на 1921-й. Я был высоким, крупным парнем, чемпионом Москвы по самбо, занимался конькобежным и велосипедным спортом, так что выглядел старше. Да и некогда сотрудникам военкомата было заниматься проверками…
В Ельце на пересылочном пункте новобранцев построили в шеренгу. Раздалась команда: «Желающие в разведку - два шага вперед!» Никто не вышел. Лишь когда команда раздалась в третий раз, Виктор сделал два шага вперед.
- Была у меня группа из пяти человек, которых я учил приемам самбо: все-таки мастер спорта. Надо сказать, мои ребята были подготовлены отменно. В разведку ходили в немецкой форме, с немецкими документами. Языка не знали. Поэтому на всякий случай в кармане был русско-немецкий словарь. Да много говорить и не приходилось. «Хенде хох», и все тут!
Как считает фронтовик, на войне Бог его хранил.
- Как-то вернулся с ночного задания, пришел в сарай, где мы жили, стал раздеваться, скинул шинель и вдруг обнаружил, что левый рукав гимнастерки прострелен. А меня пуля даже не задела…
Потом было ранение в ногу. Оно оказалось легким, и Виктор, по его словам, филонил всего неделю.
- У села Поныри нас бросили в атаку. Шли во весь рост. Но порыв наш был жестоко подавлен немцами. Обстрел фашисты вели очень плотный, идти вперед было невозможно. Тут мой товарищ, сержант-узбек, говорит: «Прыгай в воронку». Потому что есть закон: снаряд в одну воронку дважды не попадает. Нырнули мы в яму, лежим друг от друга в полуметре. И вдруг что-то между нами как шлепнет и зажужжит в песке. Поворачиваем головы, а это крутится огромный осколок от снаряда. Вот тебе и фронтовое поверье…
ФРОНТОВЫЕ БУДНИ
На вопрос о том, что помогало выживать, Виктор Иванович ответил так:
- Я был молод, силен и эмоционально здоров. Конечно, война подтачивала физические силы и здоровье, но желание победить было столь велико, что мы не обращали внимания на какие-то неудобства.
Жили в маленьких землянках, порой ночевали просто на земле, иногда не ели по несколько суток. Если останавливались в какой-то деревне, находили в поле прошлогодние замерзшие клубни и этот крахмал картофельный жарили на листе железа. Без масла, на воде. А бывало, собирали у крестьян картофельные очистки и ели их. Потом с едой все выправилось.
Что не переводилось на войне, так это водка. Перед сражением выдавали боевые 100 грамм. У нас в части всегда была хорошая русская водка, не то что нынешние помои. Но пьяных никогда не было. Дисциплина абсолютная.
Вот с чем было неудобство, так это с гигиеной. Да и какая чистота может быть на войне? И самое страшное - это вши. Особенно когда идешь в разведку и приходится ночевать на сене. Утром просыпаешься и видишь, как по твоему телу и одежде ползают вши. Я никогда коротко не стригся, у меня были красивые кудрявые волосы. Возьмешь прядь, а она полна белых тварей. Это были нательные вши, говорят, они появляются, когда сильно нервничаешь. От них спасались только горячей водой. В части был специальный котел, в котором дезинфицировались наши вещи.
Под Орлом, за пять дней до начала битвы на Курской дуге, разведчикам предстояло взять языка.
- Наша группа отправилась на задание за линию фронта. Ночь. Подползли к колючей проволоке, аккуратно ее разрезали. Вдруг сработала сигнализация. Тут же немцы засветили ночное небо сигнальными ракетами. А у нас инструкция: если засекут - в бой не вступать, возвращаться. Поползли назад и попали под сильный огонь. Все ребята получили ранения. И вот картина: с одной стороны фрицы ползут, а с другой - наши санитарки. Девочки первыми успели, положили на салазки - и к своим. Если бы не они, нас бы взяли в плен или расстреляли на месте. Вот тогда-то меня зацепило основательно, осколок попал в бедро…
Балашова прооперировали в полевом госпитале и отправили в тыл.
- Только погрузили в поезд, как началась бомбежка. Кто мог ходить, бросился врассыпную, а мы, тяжелые, двигаться не можем. Оставалось лишь прислушиваться к свисту падавших бомб и гадать: попадет или нет. Пронесло. Дальше эвакуация в Рязань, потом перевезли в Свердловск, оттуда - в Красноярск. Мне сделали несколько операций, пролежал в госпиталях почти год.
Его комиссовали в 1944-м. Правда, врачи обнадежили: организм крепкий, со временем пойдешь самостоятельно.
БЕРИ ШИНЕЛЬ, ПОШЛИ ДОМОЙ
Из госпиталя приехал на костылях, которые потом сменил на трость. Прощайте, мечты детства стать тренером или артистом. Виктор кроме спорта до войны занимался в различных драмкружках, ему даже посчастливилось попасть в студию, которой руководила великая актриса Алла Тарасова. Но куда идти после ранения? И тут знакомые говорят: «На Всесоюзном радио организовалась студия-мастерская. Голос у тебя хороший, попробуй». Это, по мнению Виктора Ивановича, можно назвать чудом: парнишку на костылях, в военной гимнастерке, в отцовских штанах принимают в группу по подготовке дикторов Всесоюзного радио.
- Для меня это была необыкновенная пора в жизни. Когда-то из репродуктора, из тарелки на фронте я слышал голоса замечательных чтецов, дикторов. Теперь они занимались с нами. Это были мастера большого русского слова. А самое большое участие в моей судьбе принял знаменитый Юрий Борисович Левитан.
О своем уникальном голосе Балашов сказал так:
- Унаследовал его от отца, да и у деда был низкий, красивый голос. Кстати, дед был из очень интеллигентной петербургской семьи, красиво говорил, можно было заслушаться. Но получить в наследство хороший голос еще полдела. Нужно много трудиться над ним, работать над дикцией, овладевать техникой речи.
День Победы Балашов встретил так: вместе с тремя друзьями выпили бутылку водки, закусили селедкой и хлебом и пошли на Красную площадь. Прямо напротив Кремля было американское посольство, и американцы выкатили на площадь два бочонка водки. Сразу столпилось огромное количество желающих, которые подставляли откуда-то появившиеся стаканы, а то и просто ладошки. Гуляли до утра.
- Большего счастья, объединившего всех людей, я не ощущал с тех пор. Казалось, оно было разлито даже в московском воздухе. Люди незнакомые обнимались и целовались друг с другом, дарили цветы. Это была эйфория от того, что мы-таки победили. И все были уверены: раз победили в такой страшной войне, впереди нас ждет жизнь счастливая и удивительная.
На телевидение он попал, пройдя хорошую школу на Всесоюзном радио. Вел «Голубые огоньки», был одним из первых ведущих программы «Время». Те передачи смотрела вся страна. Именно Виктор Балашов сообщил стране об историческом полете Юрия Гагарина.
С особой теплотой Виктор Иванович вспоминает программу «Клуб фронтовых друзей»:
- К нам приходили в студию ветераны войны, которые ковали нашу Победу в боях, эту передачу телевидение должно было беречь как никакую другую. Но произошло самое страшное: все снятое по чьему-то указанию было уничтожено. Это огромная моя боль.
И хотя Виктор Иванович ушел с телевидения в 1996 году, удивляется тому, что до сих пор его узнают люди.
- Обращаются по имени, вспоминают прежние передачи, в которых я принимал участие. Вижу на их лицах улыбки, мне говорят теплые слова. Это согревает душу, утверждает в мысли, что свою жизнь я прожил не зря, оставил у своих зрителей о себе добрую память.
Владимир Гондусов.
Фото: ТАСС/ С. Герасимов,
Б. Кремер.
