Чрезвычайные происшествия. Криминальные новости.
2115 | 0

Человеку надо дать шанс...

Еще недавно о ведомстве под названием ФСИН было мало известно. В МВД оно занимало некую узковедомственную нишу. Теперь же, после недавнего заявления президента России о том, что там, где возможно, оступившегося человека не надо лишать реальной свободы, и высказывания на заседании правительства премьер-министра о более широком использовании для тех, кто не совершил тяжких преступлений, наказаний, не связанных с лишением свободы, многое может измениться. На вопросы главного редактора “МН” Николая Кружилина отвечает начальник межрайонной уголовно-исполнительной инспекции № 1 ФСИН г. Москвы подполковник Н.Б. БАРАНОВА. 

Человеку надо дать шанс...
Читайте МН в TELEGRAM ДЗЕН

- Надежда Борисовна, так именно ваше ведомство будет теперь заниматься экзотическим “украшением” - браслетами, которые, многие даже не знают, к какой части тела должны прикрепляться? 

- Да. Мы готовимся к этому новому для нас виду деятельности. Браслеты, прикрепляемые к ноге осужденного, остающегося на воле, при определенных обстоятельствах будут сигнализировать нашей службе о его поведении. Если он вышел за пределы квартиры, скажем так, в неурочное время, то наш специальный пульт зафиксирует нарушение. Добавлю, что вот-вот у нас появится свой спецавтотранспорт. 

Что ж, надо учитывать, что тюремная школа далеко не всегда исправляет оступившегося. Ведь он, попав за решетку, лишается социальных и семейных связей. Так почему же не оставить его на свободе, не дать ему шанс доказать, что он раскаялся, что исправится? Мало того, он может работать на том же предприятии, где работал раньше, и жить у себя дома со своей семьей. Это же такое благо! И если бы не наша инспекция, такой возможности у человека не было бы. Сегодня через органы местного самоуправления мы отправляем осужденных на предприятия Москвы. Они наводят порядок на улицах столицы, в парках, возле автотрасс. При этом по приговору суда платят в доход горбюджета до 20 процентов зарплаты. Наша задача - отслеживать регулярность ежемесячных отчислений. Есть и такая форма отработки: от 2 до 4 часов в день осужденный будет БЕСПЛАТНО заниматься чем-то полезным для общества. 

Совершившим преступление женщинам, имеющим маленьких детей, или беременным предоставляется отсрочка до исполнения ребенку 14 лет. Они тоже у нас на учете. Представляете, каким может быть срок нашего с ними официального контакта, если будущая мама совершила преступление, когда ребенок был еще в утробе! 

- То есть все это время над ней дамокловым мечом висит вынесенный приговор? 

- Да! И мы за эти годы становимся почти родными. Закон требует ежемесячных встреч с осужденными. Зачем? Чтобы видеть детей, ведь самое главное, чтобы ребенок жил со своей мамой. А то некоторые сдают детей в детский дом или подкидывают, а сами пользуются предоставленной им отсрочкой, то есть свободой. Мало того, если женщина выходит замуж, именно наша служба должна общаться с ее мужем, со всеми родственниками, чтобы сообща влиять на преступницу. 

- А участковые принимают участие в вашей деятельности? 

- Отвечу так. Тот или иной осужденный может и не быть знаком с участковым, но участковый знает о нем все. Откуда? От нас. Мы регулярно извещаем о поведении “подведомственного” коллегу, а тот извещает о его поведении нас. Живет ли человек законопослушно, жалуются ли на него соседи, не выбрасывает ли он на голову прохожих “лишние” вещи, не орет ли в ночное время радио в его квартире... 

- Обывательский вопрос: ваш контингент - это только те, кто, простите, кому-то морду набил по пьяни, лихачествовал за рулем? Или среди них есть и преступники покруче? 

- Нам, если честно, безразлично, с кем контактировать, - человек есть человек. Любой гомо сапиенс может оступиться. Ему надо дать шанс на исправление... Не хочу называть фамилии, но мы “знакомы” и с народными артистами, и с нефтяными магнатами. Не думайте, что если у них много денег, то они откупились от суда (ведь такое мнение бытует). Одно время именно нашим подопечным оказался наш собственный... не падайте со стула, ну, в общем, наш самый главный по ведомству чиновник. Его в те годы знала вся страна. Но за нарушение закона он получил довольно большой условный срок. 

- В каком районе Москвы больше всего правонарушителей? Наверное, в ЦАО, ведь он огромный по географии, и в нем проживают граждане различных социальных прослоек, в том числе и гастарбайтеры? 

- Как раз все наоборот. Если в ЦАО в год через нашу службу проходит примерно 1300 человек, то, скажем, в Южном или Юго-Восточном округе - значительно больше. Почему? Увы, рабочие районы со своими “шанхаями”. Правда, в последнее время мы стали получать документы на осужденных из такого престижного района, как Хамовники. За что? За неуплату налогов. Нынешняя кризисная жизнь меняет еще вчера преуспевающих, законопослушных людей! Но не платишь - отвечай, хоть и живешь рядом с Кремлем. 

- И вправду от тюрьмы и от сумы не зарекайся... Как же вы успеваете всех контролировать? Я знаю, что штат ваш невелик. 

- Во-первых, хочу акцентировать. Мы НЕ ЛЮДЕЙ КОНТРОЛИРУЕМ, МЫ КОНТРОЛИРУЕМ ПРИГОВОР. Но работаем, конечно, с людьми. 

- Да, нас пока мало, но именно мы должны помочь государству не только исправлять людей, совершивших ошибки в жизни, но и приносить материальный доход от их труда на ниве исправительных работ. Мало-помалу, но деньги в казну поступают регулярно. 

- Среди ваших сотрудников нет лиц мужеска пола. Одни дамы-красавицы... Но работа-то не женская. 

- Спасибо за комплимент. Впрямь среди нас только один инспектор-мужчина. Но и он в кабинете почти не бывает. Я посылаю его по месту жительства осужденных. Командировать девушек побаиваюсь, ведь у нас на учете состоят не только те, кто не платит налоги, но и отпетые наркоманы, беспредельщики. К сожалению, и сегодня в самом центре Москвы сохранились чудовищные бомжатники, в которых прячутся, не побоюсь сказать, полулюди. Разве может женщина с ними справиться? Вот инспектор-мужчина и выручает. Правда, самые смелые дамы ФСИН тоже не боятся опасной работы. И я иду им навстречу, привлекая в помощь на рискованные рейды народные дружины или представителей общественных пунктов охраны порядка. И еще замечу. Мы работаем не только с людьми, но и с бумагами, с телефоном, с компьютером. Для нас важно, чтобы “Дело” о любом нашем подопечном аккуратно оформлялось, чтобы в него подшивались все нужные документы. Очень важно, чтобы на все запросы в разного рода инстанции мы получали конкретные ответы. Согласитесь, такая деятельность мужчинам не по душе. 

И потом, женщины более тонкие существа, они прекрасные психологи, они глубже мужчин понимают человека, попавшего в беду. Ведь многие совершают преступление по легкомыслию, случайно, в нетрезвом виде, в состоянии душевной травмы. К ним надо подходить терпеливо, по-же-е-енски... 

- Выходит, вы еще и педагоги? 

- Да, именно так. Хотя педагогического образования не имеем. Как радуемся, когда видим результаты своего воспитания. Знаете, сколько выходит от нас уже как бы закодированных от новых нарушений закона. Есть даже такие, кто продолжает с нами общаться и после снятия с учета. Приходят потому, что привыкли перед нами исповедоваться, рассказывать о себе, о семье. О том, что произошло в его жизни. “Я женился!” - сообщает он своему инспектору. Мы, конечно, рады за него, поздравляем. Приходит другой: “У меня сын родился!” - “Молодец, только ради бога не запей, не сорвись!” 

НАША РАБОТА - ЭТО ПРЕЖДЕ ВСЕГО ПРОФИЛАКТИКА ПОВТОРНОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. А повторные - для нас самый плохой показатель. Знаете, как на известной картине: сын пришел из школы домой, и близкие сразу видят: опять двойка! Вот и мы за девять месяцев этого года пятнадцать раз получали двойки. Пятнадцать человек отправлены в места лишения свободы. Много это или мало? Кажется, немного, всего-то 0,5 процента, но мы переживаем за каждого. Считаем, что сами где-то недоработали. И особенно переживаем, что те пятнадцать не оценили благо, которое было им предоставлено судебной системой, государством, - остаться на свободе, вместо того чтобы сидеть в камере. Тот, кто не исполняет наши требования, не приходит отмечаться у инспекторов, прячется от них, одним словом, игнорирует решение суда, вредит себе. А ведь если осужденный ведет себя достойно, условные сроки со временем могут сократиться вполовину. Мы ходатайствуем перед судом о досрочном снятии судимости, и, замечу, порой лучше всякого адвоката. Но мы не боги, сами ничего не вершим, а только лишь с представлением идем в суд. Берем осужденного чуть ли не за руку и ведем его в зал заседаний. 

- А ваше слово весомо в суде? 

- Конечно! Мы доказываем, что качественно исполнили свою работу, а осужденный действительно осознал свою вину. К новому заседанию готовим и себя, и осужденного. Кстати, очень важный психологический момент: многие отказываются от досрочного снятия судимости, потому что не хотят заново переживать однажды уже пережитое. Таких успокаиваем: “Не волнуйтесь, с вами рядом будет инспектор!” 

Если же осужденный не прошел испытательный срок, то в зале суда на него надевают наручники, и наказание становится реальным. К сожалению, многие не понимают, что работа инспекторов хотя и обращена к добру, но все зависит от самих осужденных. “Да ладно, блефуете, - легкомысленно говорят некоторые. - Меня не посадили за то, что я 100 тыщ украл, а посадят за то, что не отмечался у вас? Быть такого не может!” Но, когда в зал входит конвойный, у иных случается истерика. 

Работа с нашим контингентом психологически очень тяжелая. Недаром наш рабочий стаж считается как один год за полтора. Добавлю, что сотрудницам приходится общаться с больными СПИДом, туберкулезом, сифилисом... Что касается гастарбайтеров, то они с их липовой регистрацией наша особая головная боль. 

- Какие статьи Уголовного кодекса наиболее “популярны” среди ваших клиентов? 

- 228-я - наркотики, 158-я - кража. 

- Надежда Борисовна, как я вижу, общение ФСИН с людьми, нарушившими закон, - настоящая педагогическая работа. На ваших плечах ведь и школьники, подростки. Сколько трагедий в тех семьях, которые не смогли в переломный для ребенка возраст удержать его от запретных соблазнов. 

- Да, несовершеннолетние, состоящие на учете, тоже наш контингент. В работе с ними главное - не допустить бесцельного времяпровождения, скажем, ранних алкоголиков, которое может довести до тюрьмы. 

Одна из первых, кто приходит на помощь подростку, - психолог Ирина Григорьевна Овсянкина, ответственный, опытный сотрудник. Она окончила именно фсиновский, то есть профильный институт. Ее методика - психокоррекционная программа по снижению агрессивности - дает свои результаты. В работе с подростками главное - не допустить, чтобы в роли “наставников” выступали те, кто сам постиг тюремную “романтику”. 

- В ближайшее время из тюрем на свободу выйдет большое количество людей, осужденных по нетяжким статьям... 

- Поняла вас. К ним, то есть досрочно освобожденным, мы не имеем никакого отношения. Наши функции - контроль за исполнением наказания без лишения свободы. Кстати, я не сказала и о таком виде наказания (статья 47 УК), как лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Например, сотрудники правоохранительных органов, которые превысили свои полномочия в период службы либо брали взятки. Освобожденные условно, они не могут в течение какого-то срока иметь право занимать должности в органах МВД. Это же касается и врачей, которые дали левый больничный; преподавателей, взявших деньги со студентов. Самая же большая категория по ст. 264 - ДТП. 

- Надежда Борисовна, личный вопрос: как вы пришли в эту систему? Я вижу на ваших погонах две звезды... 

- Муж работал в милиции, он и сагитировал. Я послушалась, работа понравилась. И теперь я, как и все мои сотрудницы, фанат этой профессии. Мы неравнодушны к человеческим бедам, искренне стараемся помочь нарушившим закон исправиться. Не терплю какую бы то ни было бюрократию, я конкретный человек. В нашем заведении зазря не обидят. Лучший результат коллективных усилий - человеческих и служебных, - когда, покидая наш кабинет, прощаясь с нами, человек говорит: “Спасибо!”

Подпишитесь и следите за новостями удобным для Вас способом.