Фото за пять тысяч
В советские времена церковь иконы Владимирской Божией Матери была разворована, поругана, в ней устраивали то швейную фабрику, то хранили картошку. В 1989 году храм снова передали верующим. Восстанавливали его всем миром, начались богослужения. “Масонский замок”, как в обиходе называют церковь, стал местом паломничества художников и фотографов со всей России. А еще сюда зачастили свадебные кортежи. У молодоженов Раменского района появилась традиция фотографироваться здесь после загса. Да и то сказать, как женихам и невестам проехать мимо такой красоты, если вокруг в радиусе 50 километров сплошь тоскливые пейзажи с самолетными ангарами, покосившимися складскими заборами да торчащими в небо трубами?
Но сейчас бьют тревогу: в ограду действующей церкви молодоженов, да и любого желающего сделать там фотосъемку, вроде бы стали пускать исключительно за деньги. Такса - 5 тысяч рублей...
Со свадебного форума “Невеста-инфо”, тема “Церковь в Быкове”:“Антон шаповалов, фотограф.
Сегодня фотографировал в Раменском районе свадьбу Ирины и Дмитрия. Решили заехать в церковь в Быкове. Службы в это время не было. Оговорюсь сразу: все присутствующие на свадьбе отдавали себе отчет, что они заходят на территорию действующей церкви, и вели себя подобающе. К нам навстречу вышел, как я понял, настоятель: “Мы не приветствуем невенчанные свадьбы!” Молодожены: “Мы собираемся венчаться через год”. - “Вот тогда и приходите!”
Начинаю уговаривать священника не портить людям праздник. Результат: “Что вы можете пожертвовать церкви?” Я, чтобы не попасть впросак, спросил: “А сколько сейчас принято?” - “5 тысяч рублей за два часа, что хотите, то и делайте...” Те, кто без греха, бросайте в меня камни: видимо, в церкви в Быкове служит бизнесмен. Когда молодые платить отказались, ворота перед ними закрыли...”
Подобных сообщений на форумах и в ЖЖ немало. Создается впечатление, что настоятель храма протоиерей Валентин Дронов решил не просто создать конкуренцию турфирмам и свадебным агентствам, а, пользуясь служебным положением, монополизировал доходный бизнес. А что? Место бойкое, приварок неплохой.
Чтобы понять, так ли это, я отправилась в Быково.
“Греховно, нелепо и карикатурно...”
На территории Владимирского храма, который является памятником историко-культурного наследия, ведется неоправданное строительство. Старинный домик священника из белого камня оказался скрыт за массивной постройкой из красного кирпича с пластиковыми окнами, уродующей сложившийся архитектурный ансамбль. Великолепная двухмаршевая лестница изуродована вбитыми в исторический камень ржавыми металлическими прутьями и загорожена куском старого забора со стыдливой надписью про ее аварийное состояние. Во внутреннем дворике отдыхающие от трудов праведных гастарбайтеры варят под надрывные восточные мелодии плов. Расчехляю фотоаппарат...
- Эй, ты! Читала, что написано? Только с благословения настоятеля! - ко мне, распространяя сивушные пары, подлетает бородатый мужик с резиновой милицейской дубинкой на поясе.
Действительно, на калитке висит объявление: “КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ появление на территории Владимирского храма полупьяных свадебных кортежей, а также массовое фотографирование молодоженов, особенно по субботам и другим дням, когда это неуместно. В прочие дни свадебные одежды, кортежи, не связанные с церковным венчанием, фотографирование в нескромных позах выглядят греховно, нелепо и карикатурно...”
Странная бумага. Но ладно, допустим, в храме действительно устали от многочисленных свадеб, которые сюда приезжают регулярно. Однако я-то пришла одна. От меня чего хотят?
Как оказалось, хотят денег. Я протягиваю 500 рублей. По лицу персонажа, споро положившего купюру в карман, вижу: мало. Однако его внимание отвлекает появившаяся парочка с ребенком в коляске. Молодой папа с восхищением смотрит на остроконечные шпили церкви, в руках у него новенький “Кэнон”.
- Поди сюда, - хрипит охранник. - Снимать нельзя!
- Мы что, пьяные, с бутылками, хулиганим? - возмущается девушка с ребенком. - Специально сюда из Москвы ехали - и что, не можем сделать пару снимков?
Тут во двор уверенно заходит женщина с “мыльницей”.
- Нельзя фотографировать! - предупреждает блюститель порядка.
- Пошел в ж...у, - весело говорит прихожанка, накидывает платок, крестится и входит в храм божий.
Да уж, как в присказке: каков поп, таков и приход...
Продолжаю выяснять отношения с охранником. По моей настойчивой просьбе тот демонстрирует какие-то корочки с удивительно молодым лицом на фотографии. Судя по раритетному документу, он не сотрудник ЧОПа, а частный охранник. Значит, не имеет права носить дубинку... На замечание об этом страж удаляется в ветхий сарайчик - он, видимо, там живет. Вернувшись, застенчиво показывает пистолет.
- Вот сейчас позвоню в 02...- заявляю на такой безусловный аргумент.
- Тьфу, с вами даже связываться не хочется, - огорчается мужичок и запирается в сарайчике на щеколду.
Нельзя, и точка!
Знакомство с настоятелем Владимирского храма протоиереем Валентином Дроновым началось с того, что батюшка грубо выхватил мое служебное удостоверение и потребовал “лицензию на журналистскую деятельность”.
- Почему нельзя фотографировать? - переспрашивает он. - А читайте, что в объявлении при входе написано. Кто это написал? Да я и написал! Не согласны - пишите в приходской совет...
Где совет находится и кто в нем состоит, батюшка, несмотря на наш пристальный интерес, объяснять не стал.
- Доступ к памятнику культуры по закону должен быть обеспечен каждому гражданину. Почему у храма Христа Спасителя можно фотографироваться, а у вас нельзя? - интересуюсь я.
- Так там же Москва, а у нас - деревня. Ну деревенские мы... - улыбнулся отец Валентин.
- Правда, что за возможность съемки надо пожертвовать 5 тысяч рублей?
- Не знаю.
- Не думаете, что происходящее у вашего храма отвращает людей от веры?
- Не думаю!
- А за иностранных рабочих, которые у вас трудятся, налоги платите?
- Может, я вам их должен заплатить?
Вот и весь разговор...
Но вопросов к настоятелю осталось много. Например, согласовано ли строительство на территории памятника, охраняемого государством? И если да, то кто дал разрешение на то, чтобы баженовское творение уродовали? Почему, если ведущая в храм лестница действительно находится в аварийном состоянии, продолжаются службы? На каком основании настоятель запрещает фотосъемку?
Как тут не вспомнить, что передача в собственность РПЦ культурно-исторического наследия пока остается спорной темой. Однако, как показывает происходящее в Быкове, священнослужители легко могут ограничить доступ даже к наследию, остающемуся в собственности государства. Значит, вполне логично предполагать: у священников есть возможность использовать уникальные памятники как дойную корову?
Мария Рунова
P.S. В одном из раменских фотосалонов корреспонденту “МН” показали образцы недавних роскошных фотосессий на территории Владимирского храма в самых что ни на есть “нескромных позах”. Заверили: есть эксклюзивная договоренность на съемку, и можно смело покупать пакет услуг.
