Британский миллионер ушел из бизнеса, стал фермером в Петушках и всей душой болеет за Россию.
Джон Максвелл Кописки, высокий, статный, уже в годах мужчина с дарвиновской бородой, меньше всего похож на фермера. Читать лекции по теории эволюции было бы для него самым подходящим занятием, но Джон не просто фермер, он русский патриот.
- Каждый раз, когда меня спрашивают, почему я решил остаться в России, мне хочется ответить: а почему ВЫ не хотите жить в России? - Мы с Джоном сидим возле горки из поленьев, которая вечером превратится в костер для гостей «Богдарни». - Я живу в России уже 23 года. Здесь есть все, что нужно человеку для счастья: богатая история, природа, культура. Есть даже свой Черчилль.
Черчиллем Джон называет президента Путина. У моего собеседника заметный акцент, но имя-отчество российского лидера он артикулирует четко: Владимир Владимирович. Впрочем, в этой истории есть еще один человек, который по-настоящему вдохновляет нашего героя на сельскохозяйственные подвиги и питает его патриотические чувства.
«Богдарня» - что-то вроде помещичьей усадьбы в 15 километрах от воспетых Венедиктом Ерофеевым Петушков. На берегу Клязьмы стоит барский дом в псевдовикторианском стиле, который при ближайшем рассмотрении оказывается комфортабельным кантри-отелем. На территории усадьбы, куда открыт вход всем желающим, - конюшня с селекционными лошадьми, манеж для выездки, сыроварня, компактный мясной цех. Но это не ферма. Точнее, здесь была первая ферма, которую открыл Джон и с которой он отчаянно прогорел, после чего должен был бы забыть о земледелии и животноводстве.
До 1993 года Джон Кописки был вполне благополучным подданным британской короны. В 70-х руководил филиалами трейдерской компании Coutinho Caro & Co в Бангладеш, Пакистане, Турции, Иране, Южной Африке. Транснациональная корпорация. Торговали углем и сталью по всему миру. В 1991 году Джон приехал в Россию, чтобы продвигать бизнес в республиках тогда еще подающего признаки жизни СССР, и... влюбился. Сначала - в страну.
- Я почувствовал себя тут дома и понял, что хочу жить именно здесь, - делится Джон. - Мне было 42 года, у меня был большой дом в Англии, деньги. Было все, но жизнь была пустой. Я вернулся домой, положил боссам заявление на стол: покидаю компанию и уезжаю жить в Россию. Отлично, сказали боссы. У нас как раз там нет офиса. Ты его и откроешь. В общем, пришлось еще несколько лет заниматься углем и металлом. Но уже в России.
Окончательно Джон растворился в ландшафтах Среднерусской возвышенности после того, как встретил свою будущую жену. Именно она, русская женщина по имени Нина, стала для Джона лучшим гидом по новой жизни. В 1993 году Джон получил российское гражданство.
Супруги Кописки начали фермерскую карьеру, еще не подозревая об этом, с постройки дачи неподалеку от Петушков. Рядом обнаружились женский монастырь и руины совхоза «Клязьминский». Как человек деловой, Джон обратил внимание на то, что монастырские коровы дают неплохие надои. Но тогда почему в упадке сельское хозяйство за стенами монастыря? Эти размышления привели Джона не только к решению попробовать себя в качестве фермера. Может, с этого начался и его путь к православию.
- Я всегда был верующим человеком, но я был католиком. Войдя в православный храм, я почувствовал, что он словно для меня создан.
Джон щурится от яркого солнца и бросает взгляд на красавицу-церковь во имя Жен-Мироносиц, которую он тринадцать лет назад воздвиг на излучине реки.
Ферму решено было обустраивать на месте существовавшего совхоза - какой-никакой, а фундамент. Здесь Джон в буквальном смысле зарыл в землю свои первые миллионы. В том, что он совершил ошибку, Джон признаваться не хочет. Он был убежден: если все просчитать и организовать разумный менеджмент, дело пойдет. Но ферма принесла одни убытки. Почему? «Потому что мы были дураки», - простодушно объясняет Джон.
Кроме того что земли, на которых Нина и Джон Кописки развернули хозяйство, оказались поймой и заливными лугами - значит, здесь нельзя было использовать минеральные удобрения для выращивания кормов, - наши «дачники» столкнулись еще и со специфической деревенской проблемой. В первый же общенациональный праздник - а точнее, наутро после него - работники фермы из числа местных жителей, преимущественно мужчины, не появились на рабочих местах. С тех пор пьянка в хозяйстве Джона расценивается как страшное преступление и карается немедленным увольнением. А работников и искать не надо - за доблестный труд Джон и платит по-человечески, желающие трудоустроиться встают в очередь.
Справка «МН»: В 1993 году Джон - второй в современной истории англичанин после разведчика Кима Филби - получил российское гражданство. |
В новую ферму Джон вложил 200 миллионов рублей собственного капитала, привлек инвестиции. Если первый опыт был скорее семейной фермой с поголовьем в три сотни коров по большей части костромской породы, то теперь упрямый англичанин замахнулся на промышленные масштабы. Место под новый проект выбрали в 30 километрах от «Богдарни». Под корма арендовали земли у соседних хозяйств, купили участки у пайщиков совхоза «Россия». Комплекс на полторы тысячи голов дойного стада строили по новейшим технологиям, оснащала его шведская компания DeLaval, коров завозили из Дании.
Из этого обязательно должно было что-то получиться. И получилось! В хозяйстве Джона Кописки сейчас 3600 голов дойного стада. Применяется необычный для России метод холодного содержания животных - они находятся в полностью неотапливаемом помещении, какая бы на дворе ни стояла погода; телят сразу после рождения вообще отправляют жить на улицу, в загоны. В результате коровы перестали болеть, а молока дают больше, чем в Европе, - 27 литров в день, это почти в два раза выше среднероссийского показателя. Молоко от момента дойки до доставки переработчику не соприкасается с воздухом. Производя 40 тонн молока ежедневно, ферма Джона Кописки сегодня - один из крупнейших поставщиков сырья для таких гигантов, как Danone и PepsiCo. Начинающие фермеры едут в Петушки за опытом, а местные чиновники возят гостей на ферму Джона как на ВДНХ.
Текущие вопросы по управлению хозяйством Джон решает в конторке, оформленной как красный уголок из советского прошлого. Вымпелы «Ударник труда» и «Победитель соцсоревнования», переходящее Красное знамя, бюст Ленина, профиль Сталина. На секунду столбенеешь, когда входишь в этот заповедник. Экспозиция подобрана и размещена по всем правилам арт-объекта: с некоторых пор в «Богдарне» привечают любителей агротуризма. В программе для гостей - уроки верховой езды и управления экипажем, костюмированные исторические реконструкции, общение детей с животными, новомодные развлечения вроде страйкбола и пейнтбола, ну и, конечно, фирменные стейки и прочая снедь от хозяев фермы.
Но, несмотря на видимое благополучие, Джон и вся его команда ведут каждодневную борьбу за рентабельность производства, а по большому счету - за выживание. Уже больше 10 лет исправно, как швейцарские часы, работает мегакомплекс «Рождество», отгружая ежедневно по 40 тонн молока переработчикам-гигантам. И все эти годы Джон, по его словам, балансирует на грани банкротства, потому что закупочную цену диктует гигант-монополист, и цена эта, случается, опускается ниже себестоимости. Не будешь продавать - куда девать эти ежедневные 40 тонн?
Джон ворчит на чиновников, жалуется на изъяны в системе кредитования и совсем уж по-русски верит в доброго царя, которому злые бояре не докладывают всей правды.
- Мы могли бы уменьшить себестоимость молока, но вынуждены включать в нее кредиты, которые берем на развитие. В Европе фермеры получают кредит на 25 лет под 0,5-1%, а наши банки дают деньги на 5, 8, максимум 11 лет под грабительские 16%, и это уже после государственной субсидии!
Кроме того, региональные чиновники, по словам Джона, каждый год требуют от фермеров показывать рост производства - иначе не получишь упомянутых субсидий. А потом эту радужную статистику докладывают президенту.
- Никто не решается сказать ему: шеф, вся эта статистика - ерунда. У нас очень плохая ситуация, хуже, чем 10 лет назад!
В какой-то момент Джон даже собрался продавать свой бизнес, потому что чувствует: никто из пятерых детей, которых он воспитывает вместе со своей русской женой, не горит желанием продолжать его дело. Фермеру обидно не столько за себя, сколько за державу: собственное производство качественных продуктов - вопрос здоровья нации.
В прошлом году Джона пригласили в Москву на прямую линию с президентом, где он и поделился своей тревогой с главой государства. Кажется, президент его услышал. По крайней мере, теперь он знает, что есть в Петушках такой человек - русский фермер и патриот по имени Джон Кописки.
Александр Кулыгин
Фото А. Кулыгина