В последний раз Андрей Данилко в образе Верки Сердючки выступал в Москве аж в 2013 году.
Тогда, конечно, никто и подумать не мог, что колоритная особа со звездой во лбу уйдет с наших глаз долой. Но теперь, как говорят, Верка прощается не только с Россией...
- Андрей, неужели действительно уходите со сцены?
- Да. Сейчас мы отправляемся в большой прощальный тур. И больше не будем выступать с сольными концертами, планируем появляться только локально. Просто очень тяжело становится работать - публика смотрит на нас оценивающе, не включается в игру. Мы на сцене дурачимся, а зрители думают: «Это бандеровцы? А чего они в национальных костюмах?»
Время для артистов сейчас отвратительное. Все-таки я скучаю по той поре, когда люди приходили на концерты отдыхать, а не сидеть и думать: это хорошо или плохо?
- И не жалко вам бросать Сердючку?
- Жалко, конечно. Сердючка начинала как стендапер 90-х, что-то рассказывала со сцены, но потом мы ушли от этого жанра, потому что время начало меняться. И потом я никогда не играл женщину - играл персонажа с судьбой, который понятен только людям с нашей ментальностью. Ведь все, как и Сердючка, жарили картошку, заливали ее яйцами, пили водку, просыпались непонятно с кем. И я уверен, что многие до сих пор любят Верку. Но западной публике мы не можем объяснить, кто она такая.
- Ваша аудитория - русскоязычная. Тогда почему не приезжаете в Россию?
- Я бы очень хотел выступить в России, и мне, собственно, ничего не мешает. Но сложилась такая ситуация, когда многие нас просто боятся звать. Да и дорого приглашать Сердючку с коллективом.
- Как у вас сейчас с заработками?
- Все, что я имею сегодня, заработано намного раньше. Просто по природе своей я не транжира и смог кое-что скопить. Сегодня мой основной доход - частные концерты для очень богатых людей. Чаще всего они гуляют в Швейцарии, и мне это выгодно - нейтральная территория, нет примеси политики. Когда выступаю перед ними, то ставлю своей сверхзадачей не рассмешить их, а превратить в детей, чтобы сняли пиджаки и танцевали. Все же не из династии Романовых, а вышли из СССР, поэтому помнят и спортивные штаны, и пионерский лагерь, и запах пасты «Поморин».
Иногда на этих корпоративах я попадаю в интересный список выступающих - Кэти Перри, Rammstein.. А потом мне олигархи говорят: «Зачем мы заказали этот Rammstein? Так загрузило! Лучше бы еще раз тебе заплатили!»
- Андрей, когда Сердючка превращается в Данилко, как вы реагируете, если на улице вас узнают?
- Я человек очень закрытый (на фестивале «Лайма. Рандеву. Юрмала», где и состоялся этот разговор, Андрей попросил организаторов поселить его в отеле, где не будет других артистов, чтобы не общаться. - Ред.).
Вот сейчас с вами говорю и сам удивляюсь, что так много и так долго. Я вообще не люблю публичность, компании, больше трех человек мне физически тяжело вынести. В детстве я жил на улице Розы Люксембург в Полтаве... Сегодня она как-то иначе называется, на Украине все переименовали, так что я не понимаю, где теперь живу. Слава богу, сейчас у меня квартира на Крещатике, его уже не переименуют...
Так вот, напротив меня на этой улице Розы Люксембург жил епископ. Я видел огромный забор, которым окружен его дом, и хотел оказаться в такой же ситуации, чтобы меня никто не видел, никто не тревожил...
Федор Гришин.
FOTODOM.RU
