В этом году программа «Городок» отмечает 20-летний юбилей. Отмечает в неполном составе: год назад ушел из жизни Илья Олейников… Многие тогда посчитали, что и «Городок» уйдет в небытие, что Юрий Стоянов один не справится. Что ж, это и так, и не так...
- Юрий, вы как-то сказали, что «Городок» – главный проект в вашей жизни…
– А как я должен еще сказать? Это же фактически так! Эта передача привела к самым серьезным переменам в моей жизни. К ее качественному изменению. Под словом «качественное» я не имею в виду материальную составляющую. Хотя и это тоже! Просто «Городок» изменил мою жизнь.
– Что сейчас со съемочной группой, что с программой «Городок»?
– Основные вещи я могу сформулировать. Теперь это история, в которой не может быть одного постоянного партнера. Это не обсуждаемо и неприемлемо. Я не хочу приводить никаких аргументов. Этого просто не может быть! Я не желал бы ни одному артисту место Илюши, потому что зритель его никогда не примет. А главным образом его не принял бы я как постоянного партнера. Поэтому в новом проекте все роли партнерские будут выполнять замечательные артисты, которых я очень люблю, но в каждой истории – разные. Все это больше должно тяготеть к кино, должно быть чуть более многоходовым, сюжет должен начать играть большую роль. Все равно короткие истории остаются короткими, 2-3-минутными, но должна появляться еще одна большая. Плюс еще некоторые вещи, которые я не хочу «продавать». Не могу сказать, что они эксклюзивные, но они придуманы для этой программы. И будет очень хорошее название, которое я вам тоже не скажу (смеется).
«СТРАШНЫЕ СЛОВА, ЧТО ЛУЧШИЙ ИНФОПОВОД – ЭТО СМЕРТЬ»
– И в чем загвоздка? Почему новый проект не появляется на экранах?
– Все оказалось очень непросто. Эта история дороже. Я не могу попросить артистов, когда они приезжают на съемку, переодеться зимой на коврике рядом с автомобилем – прямо на морозе, как делали мы с Илюшей. Не могу, когда они спросят, где туалет, развести широко руками и сказать: «Везде!» Есть вещи, к которым артисты привыкли. Даже бытовые. Их надо обеспечивать гостиницей, перелетом, достойным пребыванием на площадке и вне ее. Плюс к этому – количество группы должно увеличиться, другая съемочная техника, другой комплект. Все не так скромно, как было, потому что просто время меняется, и это надо учитывать. Но канал «Россия» – тот же. Так что все не так быстро. Но быстро вскочить в эту историю было бы неправильно. И хорошо, что так не получилось. Но это что касается ТВ. Еще присутствует внутренний раздрай, связанный с тем, что у меня очень много серьезных предложений, связанных с кино и сериалами.
– И что же вы решили?
– А я безумно завишу от того, когда же у меня начнется «Городок». И если все состоится, то мне предстоит подряд сниматься два месяца только в игровой части с партнерами, с одним перерывом в неделю, сыграть за это время приблизительно сто персонажей и быть режиссером-постановщиком. И все это за сорок с небольшим смен. И с новыми партнерами… С Илюшей у нас были вещи, которые мы не обсуждали в принципе. Могли войти в кадр и сразу начать играть. И то это была физически тяжелая история… А кроме этого есть театр, есть кино, есть сериалы, предложения с телевизионным ведением. И я стою, как тот путник, а передо мной камень, и на нем написано: налево – то-то, прямо – то-то, направо – то-то. Только одно не написано: в каком из этих проектов я не потеряю доверие, любовь зрителя.
Но в любом случае, если начнутся съемки нового «Городка», то все остальное тут же отменяется. И я готов к такому положению дел, это то, чего я хочу. Но примет ли зритель?.. Он может сказать: «Да не, вот раньше была передача, а сейчас… Один-то он уже, конечно, не то». Я озвучиваю вещи, которые некоторые просто боятся озвучить. А мне потенциальные риски известны. Но выбор нужно сделать. Вот только с компромиссами проблемка...
– Вы с Ильей Олейниковым издали когда-то книгу «Перевертыш»...
– Ой, это очень давно было! После этого он, по-моему, еще две написал.
– ...И тогда вы сказали, что сможете написать вторую книгу, когда «Городок» закончится, но надеетесь, что это случится нескоро. Но вот это произошло.
– Так и было, и много лет прошло с тех пор. Тринадцать лет, если быть точным. Буду ли я писать эту книжку? Понимаете, сейчас время не очень подходящее. Об этом Пушкин много писал – про то, чего ждет читатель. Ведь страшные слова, что лучший информационный повод – это смерть! Я хочу, чтобы этот интерес ушел. За что моего партнера любят зрители, вот пусть они его за это и любят. Потому что есть вещи, за которые любил его я. А редакторы будут требовать: «Выдай нам чего-нибудь!» А мне этого не хочется. Хотя такой большой кусок жизни прожит... Наверное, надо написать. Но я помню, сколько мы сил с Ильей потратили – не на то, чтобы издать ту книгу, у нас ее сразу забрали на уровне идеи, а чтобы ее написать. Ведь мы же сами писали. У нас был потрясающий редактор – Света Дружинина в Петербурге. Но писали-то мы сами и долго… Я просто не представляю, когда могу это сделать? Завидую людям, которые так легко и весело умеют все совмещать. Замечательно! И есть такие люди!.. Но надо тогда избавиться от перфекционизма. Ведь он же проявляется во всем. А это значит – разорвать себя...
«ИЛЬЯ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ Я ЗАРАБАТЫВАЛ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ОН»
– Почему сейчас стали говорить, что с Олейниковым вы были не такие уж и друзья, лишь партнеры?
– Нет, не так! Это вырвано из контекста. Что я говорил? Все хотят услышать слово «друзья» и не слышат, сколько стоит за словом «партнер»! «Друзья» – это уже размазанное слово. Я говорил, что нам всегда было безумно выгодно быть партнерами друг друга. Выгодно как артистам. Потому что Илья был человеком, который помогал мне максимально раскрыться. Это был совершенно уникальный партнер. То есть я стал таким артистом только потому, что он был моим партнером. А он – потому что я был его партнером. Как бы весело мы могли с ним дружить, выпивать, встречаться – и не работать вместе. Но все главное произошло в нашей жизни, потому что мы были партнерами. Кроме того, в нашем партнерстве были совершенно уникальные вещи, которые не выдерживает очень часто никакая дружба. У нас никогда не возникло в жизни ни одной проблемы, связанной с деньгами. И это за двадцать с лишним лет! Два человека делили деньги, и они не всегда делились поровну! У нас были какие-то коэффициенты в каких-то вещах. И Илья хотел, чтобы в программе «Городок» я зарабатывал больше, чем он. Много вы знаете таких дружб?
– Нет.
– Поэтому я и говорю, что наше партнерство уникальное благодаря тому, что, в том числе, мы были и друзьями. Но опыт нашего партнерства уникальнее, чем опыт нашей дружбы. Мы очень нежно относились друг к другу. У нас бывали конфликты – а как без них, если двадцать с лишним лет два мужика вместе? Всю свою сознательную жизнь. Когда Илья со мной познакомился, он был молодым человеком, ему было сорок с небольшим. Представляете, какой кусок жизни мы прожили с ним вместе? А говорят, мы не были друзьями… А если мы не были друзьями, то кем же мы были тогда? Не получится про нас историю придумать, как два человека, скрепя зубами, садились в кадр и так вместе зарабатывали бабки, потому что порознь они их заработать не могли. Не получится, потому что кадр не обманет никогда! И зрители видели в нем уникальность нашей пары. А пара действительно была уникальная! Очень мало подобных примеров и аналогий можно привести. Если в наших отношениях не было какой-то афишированной нежности друг к другу, то зритель все равно это увидел! Просто передача была сделана с любовью. В том числе с любовью друг к другу. Есть простой документ, что там говорить – передачу возьми, включи и скажи, как эти люди относились друг к другу! Когда они играют мужчину и женщину, когда они играют двух стариков, двух алкоголиков, папу и сына, двух профессоров, политиков и шпионов и так далее, и так далее. Что в кадре видно? Вот что видно, то и было. Все просто, очень просто. И в этом смысле зритель всегда прав.
– Вы родились с Олейниковым в один день, только с разницей в 10 лет. Нет никаких суеверий по поводу дня смерти?
– Мы с ним два человека, абсолютно разрушающие всю эту гороскопическую фигню (смеется). Мы были очень разными, только в важных вещах похожими. Очень часто мы были единомышленниками, но не одинаково думающими. В каких-то ответственных вещах совпадали с ним оценочно, но характеры, темпераменты, наши биографии, предпочтения были абсолютно противоположные. Может, потому и сложился наш тандем? Поэтому суеверий по поводу смерти нет никаких! Он мне всегда говорил: «Ты проживешь очень долго. Очень!» Я бы хотел, чтобы он оказался прав…
