Ему уже 46. А что мы о нем знаем? Да практически ничего. Вещь в себе, пожалуй, самый закрытый актер. Не человек, а сплошная загадка... Может быть, разгадать ее нам помогут режиссеры. Те, которые раз за разом открывают нам нового Евгения Миронова. Они-то знают, что остается за кадром...
Андрей МАЛЮКОВ(«Делай - раз!», 1990 год):
- Если честно, тогда я шел смотреть Машкова - они же оба учились на курсе Табакова. У Миронова в студенческом спектакле была какая-то малюсенькая роль, бессловесная - он выглядывал только из-за угла декорации. Но выглядывал так, такие глазищи были, что я сразу подумал: вот этого парня обязательно надо брать. То есть энергетика перла из каждого его жеста, из каждого взгляда…
Вообще, Женя - классный по человеческим качествам парень, просто потрясающий. Он был тогда не очень здоров: с желудком какие-то проблемы, боли его мучили. Но я ни разу не слышал, чтобы Женя чего-то там запищал. Когда болел живот, он уходил в сторону, в темноту: отдыхивался, откашливался, а потом возвращался на площадку… И сейчас у него ритм жизни сумасшедший. Честно говоря, я удивляюсь, как он все это тянет на себе?!
Петр ТОДОРОВСКИЙ («Анкор, еще анкор!», 1992 год):
- Там была проблемка одна. Я очень хотел, чтобы снималась Ирочка Розанова. А она, когда услыхала про Миронова, сказала мне: «Петр Ефимович, побойтесь Бога - он же еще ребенок». И вот однажды подвел Женю к гримерке, говорю: Розанова одна сидит, ты зайди сейчас и обхвати ее как следует, поцелуй - и прямо в губы, чтобы поняла, что ты мужчина, а не мальчик. Ну что дальше? Они ведь сыграли, значит, Розанова довольна осталась…
Тогда он был только начинающий актер, вел себя совершенно идеально: компанейский, доброжелательный, достаточно скромный парень. А если теперь разговоры ходят о его закрытости, может, что с ним и случилось? У многих актеров бывает та самая знаменитая звездная болезнь. Плюс Миронов снялся в ряде картин, которые могли повлиять на его имидж. Ну и заработки пошли бешеные, он же купил, говорят, какой-то замок в Испании. Это очень влияет, деньги портят человека.
Но это всего лишь измышления. А должен сказать, есть у него одна черта замечательная, которую я очень ценю. Когда Женя потихоньку стал зарабатывать, первое, что он сделал, - вызвал сестру свою и устроил ее в хореографическое училище. Потом перевез в Москву мать и отца. Отец работал на вешалке в «Табакерке», мать - на контроле. И все четверо жили в общежитии. Когда заработал еще больше, он немедленно купил сестре квартиру. А теперь, видите, еще и замок…
Александр МИТТА («Затерянный в Сибири», 1992 год):
- Профессионал - фантастический совершенно. Полное погружение в роль, просто растворяется в ней на сто процентов. Когда его герой ломал себе руку, я это просто видеть не мог, до того было страшно. Когда умирал от туберкулеза, у меня было ощущение, что я и сам болен. На всю жизнь запомнил его этот кашель страшный и потное лицо с лихорадочным румянцем. Он перевоплощается изнутри, и он актер полного перевоплощения.
Однако не могу сказать, что знаю его как человека. Да и никто не знает. Он дистанцирован всегда. Хороший актер, как правило, со всеми держит дистанцию. Это поверхностный балаганит, балагурит, кривляется - и таким образом заполняет собственную пустоту. А Евгений весь заполнен творчеством, характером, и ничего другого там уже не помещается. Я никогда не лез к нему, не пытался узнать больше, чем позволяет. Ведь все это не на пользу работе.
Николай ЛЕБЕДЕВ («Змеиный источник», 1997 год):
- Мы с Женей друзья. И друзья близкие. Если необходима какая-то помощь или поддержка, единственный, быть может, кому я могу позвонить среди ночи и сказать: мне плохо, помоги, - это Миронов. И если хоть что-то будет в его силах, знаю, он сорвется с места и приедет. Такое было уже. Я в Питере снимал картину «Изгнанник», он в то же время снимался в «Идиоте». А у меня была депрессия жуткая после фильма «Звезда». Как-то позвонил мне, я рассказал ему об этом. Женя вырвался с очень тяжелых съемок, мы встретились: посидели, поболтали. При этом я был потрясен, когда его увидел. Он весил то ли 54, то ли 56 кг - специально для этой роли похудел; вообще Миронова не было - одни лишь глаза: огромные, сияющие. Он ничего не ел, зато в меня постоянно что-то впихивал. И просто вытащил из того кошмара, в котором я пребывал в тот момент.
Андрей КОНЧАЛОВСКИЙ («Дом дураков», 2002 год):
- Большой артист. Мирового класса. Это главное, считаю, что можно сказать о Миронове.
Я его знаю больше 20 лет, он озвучивал у меня Тома Хольца в картине «Ближний круг», когда был еще совсем мальчишкой. Он замечательный, настоящий. Настоящий - пожалуй, это главное в нем. Натура по-настоящему художественная, личность - очень открытая. Он интровертный - это другой вопрос. Да, не любит обсуждать свою частную жизнь, но это дело каждого. И совсем не говорит о закрытости. Не надо ничего мистифицировать.
Егор КОНЧАЛОВСКИЙ («Побег», 2005 год):
- Человек работает совершенно по-другому. По сравнению с тем, к чему мы привыкли. У него нет никогда параллельного фильма, и это при том, что артист он дорогостоящий. Никогда не было такого, чтобы он стоял хихикал с группой, как обычно происходит на съемочной площадке. Он действительно очень сосредоточенный, очень серьезный человек. И, конечно, далеко не простой. У него характер, он капризный в какие-то моменты, может быть и неприятным. Но, вы знаете, я тоже могу быть очень неприятным, если мне кажется, что что-то не так. В любом случае, знаю, друзьям своим он помогает. Всем. Другой вопрос: стоят ли эти друзья того? Он пытается их как-то пристроить, на какие-то проекты, - именно руководствуясь принципом «ну как же, надо помогать ребятам». Знаю, что помогал он и людям действительно страждущим, даже умирающим.
Владимир БОРТКО («Идиот», 2005 год):
- Трудоспособность и профессиональное отношение к делу - просто поразительные. Я такого, честно говоря, не видел. Читал, что где-то есть подобные актеры... Не знаю, сомневаюсь. Никогда не видел его гуляющим, праздно разговаривающим - ни разу. Это было погружение в работу от начала до конца. Даже Басилашвили об этом сказал: я, говорит, такого погружения еще не видел… В последний съемочный день, помню, мы с ним пошли на могилу Достоевского. Там выпили немножко, поговорили. Знаю, что очень долго буду помнить этот момент.
Фото FOTOBANK.COM, PHOTOXPRESS, ИТАР-ТАСС, РИА "НОВОСТИ", FOTOLIA, Г. Усоева
