Он сыграл вагон и маленькую тележку ролей, примерил на себя сотни масок. Актер - штучный, режиссер - неутомимый, мудрец - на все времена. Седой философ Армен Джигарханян готовится отметить 80-летие, но по-прежнему не ведает покоя: снимается в кино, руководит собственным театром и... неожиданно разводится!
- Армен Борисович, ну что, 3 октября закатите пир на весь мир?
- Ой, я бы вообще куда-то сбежал, и все, не отмечал бы. И в октябре не буду, не найдете вы меня в этот день. А в декабре будет у нас в театре юбилей. Сделаем. Раз хотят люди отпраздновать, как им отказать?
- Скажите, годы сильно вас изменили?
- Сильно. Как и любого человека, когда ему исполняется 70, 80... Но я не могу это объяснить, лучше почитайте Ницше, Шопенгауэра, они сказали об этом лучше и умнее. А что я могу сказать? Что у меня геморрой меньше, чем у моего друга в этом возрасте? Это кому-то разве интересно? Ну а если серьезно, дожив до этого возраста, я понял, что у меня еще миллион вопросов к жизни, к людям. Чем дольше живу, тем больше вопросов. И особенно важен вопрос: «Быть или не быть?» Разве есть хоть один человек, который бы взялся ответить на этот вопрос и смог бы это сделать? Даже самые гениальные не смогли, не говоря уже о рядовых.
- В какой-то мере этот вопрос недавно вы для себя решили: неожиданно развелись с женой, с которой были в браке 40 лет. Почему именно сейчас?
- А где вы прочитали такое? Кто вам сказал? Лучше напишите, что все это неправда, вранье. Пусть еще поговорят, пообсуждают, если уж так нравится.
- Хотите сказать, развода не было?
- Ну был развод. Но говорить об этом я не очень хочу. Скажу одно: я живу и работаю в России и зарплату получаю в рублях. А помогать жене, которая в Америке живет, ездить к ней просто не могу уже. Раньше помогал, общался с ней, туда ездил. Теперь вот нет совместной жизни. Зачем обманывать себя и ее? Вот и разошлись. Честно поступили. Меня мама с детства учила честности. Когда мы приходили в гости, всегда говорила: сынок, если захочешь в туалет, сразу спроси, где у них туалет; если захочешь есть, скажи, что хочешь кушать, не стесняйся. И вообще, всегда говори правду.
- Ну если любите правду, скажите: правду говорят о ваших новых романтических отношениях?
- Нет, больше о личной жизни ни слова не скажу. Не хочу врать. Хотя могу такого нафантазировать! И о том, что это не романтические отношения, а твердый расчет такой, творческий, потому что нашел наконец человека, который может заниматься и театром, и мною, помогать. (Судя по всему, речь идет о Виталине Цымбалюк-Романовской, которая летом стала директором театра под руководством Джигарханяна. - Ред.) Или наоборот - такая романтическая любовь у меня наступила. Это вам хочется услышать? Сами придумайте, что вам хочется. Только то, что придумаете, при себе оставьте.
«Я - НЕ ДОБРЕНЬКИЙДЕДУШКА»
- Многие думают, что Армен Джигарханян - такой добрый седой дедушка: сентиментальный, всепонимающий. Заблуждаются?
- Да, ложное ощущение. Потому что, говорю вам честно, я слишком люблю театр. Очень боюсь предательства. Много видел предательств. Причем, я бы сказал, незаслуженных, - когда я рассчитывал, что должен другой «ребенок» родиться. Вот из этого складывается то, что мы с вами называем жизнью. Понимаете?.. И я не должен быть для всех добреньким. Самое страшное, если буду думать о других, - я должен думать о себе. Когда мы летим в самолете - что нам говорят? Сначала маску наденьте себе, потом ребенку. Вот мы должны всегда думать про это. А если: ой, она бедняжка, он бедненький - все, мы в глубокой заднице. Извините за слово «глубокой».
- Армен Борисович, а вы можете кричать? Сложно представить, если честно.
- Вы плохо меня знаете, поэтому вам сложно представить. Конечно, могу, и очень даже.
- Вы уже почти 20 лет руководите театром. Какое решение далось сложнее всего? Может, уволить кого-то?..
- С годами все становится сложнее. Вы сейчас сказали: «уволить кого-то из театра». Я вам еще больше скажу. Вот мы смотрим актеров. Если бы вы знали, как я мучаюсь. Потому что смотрю и думаю: а может быть, я ошибаюсь. Может, он что-то узнал, а я этого не понял. Все очень сложно, поэтому лучше об этом не думать. Поэтому лучше - я! Я и предлагаемые обстоятельства! Чувственность - вот ведь самое важное. Я заплакал, мне это понравилось, мне стало больно, тепло и так далее... Знаете, Михаил Чехов, когда его попросили одним словом определить понятие «жизнь», сказал: «Вдруг». Вот случилось это «вдруг», сошлись ветры, магнитные полюса - это произошло. Не случилось - значит, не случилось. Искусству свойственна случайная закономерность. Все случайно. Чтобы вы поняли, расскажу такую историю. Я должен был сниматься в одной картине. И знал, что они хотят, чтобы я снимался. Более того, я и сам очень хотел там сниматься. Пришел к гримерше, чтобы как-то поискать образ, сел в кресло. Она в зеркало так смотрит на меня, так гладит мне волосы, ласкает меня - вроде уже как своего, родного. «Ну что, - спрашивает, - уже подумал, что мы будем делать?» Начинаем с ней разговаривать, я уже вроде как герой картины. И вдруг она говорит: «Ой, как много перхоти у тебя на голове». И я вдруг из героя превращаюсь в человека с перхотью. Вдруг!.. Может, я неправильно рассуждаю, но, в общем, в эту картину я не попал.
- По собственной инициативе?
- Не знаю. Пробы сделали, я играл там. Я опытный артист, вроде понимаю, как себя вести надо. Потом узнаю, что меня не утвердили и ищут другого кого-то... Эта любовь не произошла. Потому что...
- Потому что вы оказались человеком с перхотью?
- Нет. Потому что для меня самое главное слово в жизни - это «вдруг». А решения об увольнении - да, конечно, тяжело даются. Очень. Но я себя уговариваю, что это необходимость. Понятно, гораздо лучше, когда сам человек приносит заявление - ну, я грубо говорю. Конечно, мне так легче вроде. Вроде мы разговаривали, вроде я сказал вот так, вроде он не согласился. И - принес заявление. И тогда я говорю: ага, он принял решение. Не я - он. Но на самом деле все это опять же: я и предлагаемые обстоятельства.
«НЕ ДАЙ БОГ, ПОДУМАЮ, ЧТО ВЕЛИКИЙ»
- Армен Борисович, значит, не ощущаете себя уходящей натурой?
- Нет. Я о себе думаю всегда хорошо. Я знаю, что могу и что не могу. Бегать не могу - знаю я уже. А что-то могу еще. В своем деле. Потому что, скажем, мне приносят сценарий, я смотрю на него и думаю: да, это сыграю. И у меня нет такого: мол, не надо, я уходящая натура... Я театр люблю. И только что у нас было совещание, мы решали проблемы. Сегодняшние проблемы. И я знаю, что сильнее их всех, театр я знаю лучше всех - уже больше полувека живу в театре. И я им говорю: вот это лучше не бери - тебе будет плохо, этого не ешь - потому что может быть заворот кишок. Так что я не уходящий.
- А современным себя назовете?
- И современным, и вчерашним, и позавчерашним. И того периода, когда жили мои деды, потому что оттуда гены идут у меня, они мои...
- Но если чуть более конкретно - компьютер, например, освоили?
- Нет. Не хочу. Я боюсь очень, что мы убьем в себе вот это желание - туда (поднимает вверх указательный палец) проникать. Я должен пережить это, пропустить через себя. Компьютер для этого мне не нужен абсолютно. Более того - я его боюсь...
- Но мобильным же пользуетесь.
- Тоже не очень... Но мобильник - это нормально, потому что удобно.
- Компьютер - тоже удобно.
- Нет-нет. Вообще, удобно - это плохая вещь. Как любил говорить Георгий Александрович Товстоногов, «удобно» - парикмахерский термин. В жизни не бывает удобно. В жизни бывает больно, сладко и так далее. Но не удобно. Я, например, не люблю «удобно». В моем деле... Конечно, когда у меня ботинки хорошие, меня это радует. Но все равно мои взаимоотношения построены на «неудобно». Потому что если удобно, то в конце концов можно немножко ожиреть. В лучшем случае. Если привыкнешь к тому, что удобно...
- А к тому, что называют великим, можно привыкнуть?
- Мне нельзя привыкать. У меня такая профессия, что, не дай бог, я даже на секунду так подумаю. Говорю вам честно, можете мне поверить. К примеру, вчера я играл так, что в зале рыдали, а сегодня у меня одышка какая-то началась. Представляете, я скажу: «Ребят, да я народный артист». Мне ответят: «Ну и что? Плохо играешь». И что делать? Вчера тебя кто-то назвал великим, а завтра ты снова должен выпытывать, вымаливать такие же слова от следующего. И так всю жизнь. Есть потрясающая фраза, очень страшная для актера: «Как всегда хорошо играет Джигарханян». И все, конец. Потому что тогда я уже не актер, а кусочек памятника.
- Чем же будете удивлять?
- Сейчас ставим пьесу Григория Горина «Чума на оба ваших дома». Когда я работал в Театре Маяковского, я видел этот спектакль, но он был не очень хороший. У меня, поверьте, гораздо лучше. Так и напишите, пусть люди приходят, деньги несут. Мне и моим артистам денежки сейчас очень нужны...
Андрей Князев, Михаил Воробьев
Фото В. Горячева и Л.Рассказовой
