Андрей Разин, конечно, легендарный человек. В том смысле что мифов и легенд о нем сложено немало. Но он и сам приложил к тому руку. Ни дать ни взять - Остап Бендер и барон Мюнхгаузен в одном флаконе. Назвался племянником Горбачева, каким-то чудом подсадил страну на “Ласковый май”, стал первым советским миллионером. Да и сейчас в свои 50 - на коне! Такого всадника лихого разве собьешь?
- Андрей, в вашей биографии сам черт ногу сломит. Если попрошу перечислить все нынешние должности, это много времени займет?
- Много. Могу назвать основные. Депутат муниципального образования Ставропольского края, заместитель председателя экспертного совета Госдумы, заместитель гендиректора самого крупного домостроительного комбината - ДСК №1. Ну и еще я генеральный директор и художественный руководитель Международного олимпийского фестиваля “Сочи-2014”.
- Ничего не сказали про “Ласковый май”.
- Да, я являюсь руководителем группы, и она дает сто концертов в год. Почему “Ласковый май” не отпускает? Дело в том, что я отвечаю за ребят. Сережа Серков отработал в коллективе 26 лет, Андрей Кучеров - 17, Дима Веселовский - семь...
- А вам самому группа в общем-то и не нужна?
- Мне она не нужна. Просто, если я не выйду на сцену, ребята останутся без работы. Ведь на группу “Ласковый май” ходят только при условии, если там поют или Разин, или Шатунов. Юра Шатунов уже 20 лет работает один, поэтому я работаю 20 лет с “Ласковым маем”. И несмотря на мой бизнес (а мое состояние оценивается где-то в 800 миллионов долларов), все равно выхожу на сцену и пою. Кобзон может уходить и снова возвращаться. Могут и Пугачева, и Аллегрова. А я - заложник детей-сирот, которых взял и из которых сделал артистов. Без меня они не могут существовать.
- Вы давно уже важный солидный господин. Не надоело по сцене-то скакать?
- Ну слушайте: когда ты приезжаешь в Одессу, а там полный зал. А рядом выступает Ева Польна, и у нее ползала. Или приезжаешь в город Южный - и на площади 42 тысячи человек, они на тебя пришли посмотреть. Тогда ты понимаешь, кто ты такой и что уходить со сцены нельзя. Это уже судьба, от нее никуда не деться. Когда-то тебя полюбили миллионы (а на “Ласковый май” купили 47 миллионов билетов), и в этом смысле ты уже заложник.
 |
| С мамой Горбачева Марией Пантелеевной |
«МНЕ ПЕРВОМУ РАЗРЕШИЛИ ИМЕТЬ МИЛЛИОН»
- В 24 года, когда все только начиналось, что перевешивало: известность или деньги?
- Конечно, деньги. Дело в том, что в начале пути я задался целью стать миллионером. И когда в 1987 году Москонцерт за выступления “Ласкового мая” официально выплатил мне один миллион рублей, я стал первым декларированным советским миллионером. То есть со времен образования Советского Союза никто, включая космонавтов и генеральных секретарей, никогда официально не заработал одного миллиона рублей и не заплатил с него налог. Художники, например Илья Глазунов, не могли продавать свои картины - могли только дарить государству. За это им давали мастерские, галереи, но миллионерами они быть не могли. Прима Большого театра Галина Уланова получала 200 рублей в месяц. Елена Образцова - 280. У Михаила Сергеевича Горбачева был оклад 680 рублей, у Крючкова, председателя КГБ, - 420. То есть я стал первым человеком в СССР, которому власть разрешила получить миллион!.. Был грандиознейший скандал. Николай Губенко (министр культуры СССР), Раймонд Паулс (министр культуры Латвийской ССР), а также наши звезды обрушились на правительство: на каком основании у Разина столько денег? У человека, у которого нет даже музыкального образования, который является каменщиком 3-го разряда! Почему у него 32 миллиона (это уже на 1990 год), когда этих денег хватило бы на зарплаты всем врачам, учителям и воспитателям? Почему такие деньги разрешило государство иметь одному человеку, Разину?
- И какой последовал ответ?
- Правительство дало поручение генпрокурору Трубину разобраться, тот на всякий случай возбудил уголовное дело по статье 93 прим., а это хищение государственных средств в особо крупных размерах, то есть расстрел. Но прокурор Дзержинского района Валерий Севрюгин, которому поручили расследование данного дела, пришел к выводу, что вины за Разиным никакой нет. То есть не подчинился генпрокурору, не подчинился Рыжкову, не подчинился всей этой оголтелой публике, которая только и ждала моей смерти. Ровно через 15 дней, после того как Севрюгин закрыл это дело, он погиб в своем кабинете - его просто застрелили.
- Вам было тогда страшно?
- Конечно, страшно, если убивают прокурора, который принимает по тебе решение. Страшно, когда Невзоров в “600 секунд” каждый день говорит о том, что Разина расстреляют. С другой стороны, это приносило мне бешеную популярность - мог один, без Шатунова, собирать стадионы, потому что люди шли посмотреть последний раз на живого Разина. Но я, выходя на сцену, понимал, что практически прощаюсь с этими людьми... Ну если Крючков пишет собственной рукой, что, по всей видимости, прокурор Севрюгин вошел с Разиным в контакт, если Горбачев отвечает, что таким прокурорам не место в нашей стране, и после этого происходит убийство!..
 |
| Разин и Шатунов на пике славы |
- А вы еще, помнится, выдавали себя за племянника Горбачева. За это ведь тоже могли упрятать бог знает куда.
- Все дело в том, что Горбачеву вдвойне было тяжело со мной, потому что моя бабушка всю жизнь работала в доме Михаила Сергеевича и являлась самым близким человеком для Марии Пантелеевны Горбачевой, его мамы. Когда бабушке было 15, у нее погибли родители и Мария Пантелеевна забрала ее к себе, считала чуть ли не дочкой. Естественно, и ко мне она относилась очень тепло и меня любила. Я практически был членом семьи, все лето у них проводил.
- То есть фактически не соврали?
- Да. И Горбачеву было очень тяжело, он понимал, что его мама сильно ко мне привязана. Может быть, это меня и спасло. Когда произошел путч и осматривали кабинет Горбачева, у него в сейфе нашли письмо на восьми листах - Крючков просил санкции в отношении меня. Это письмо теперь у меня, я его просто выкупил. Так вот: Горбачев подписал его, свою визу поставил. Но ведь почему-то ход ему не дал...
«НА МЕНЯ НЕЛЬЗЯ НАЕЗЖАТЬ - Я ПЛЕМЯННИК ГОРБАЧЕВА»
- Но это еще относительно спокойные советские годы. А в лихие 90-е довелось участвовать в бандитских разборках?
- Нет, у меня не было разборок. Объясню почему. В 1985 году я снялся в “Утренней почте” как племянник Горбачева. Снимали на теплоходе “Грузия”, там тогда состоялись первое выступление Криса Кельми, первая съемка Александра Серова, у меня на подтанцовке был Боря Моисеев. Когда приплыли в Батуми, для нас, артистов, в ресторане накрыли огромный стол и ко мне подсел какой-то парень нерусской внешности. Представился: “Отари Квантришвили”. Я спросил: “Чем ты занимаешься?” Он сказал: “Вообще я охрана, так что если кто-то наезжать будет...” “Знаешь, - говорю, - на меня наезжать нельзя, я племянник Горбачева”. Он пошел, навел справки - сказали: да, он у нас здесь по блату, лично Лапин (председатель Гостелерадио СССР. - Ред.) звонил. Так мы с ним подружились. Когда начались первые наезды, я, естественно, Отари позвонил - он разобрался по-своему, с меня ничего не взял. Но тогда же мы договорились: чтобы подобных ситуаций больше не возникало, отныне он будет нашей “крышей”. Мы платили с каждого концерта. Но не ему - Отари ни рубля у меня из рук не взял. В каком бы городе ни выступали, я с ним созванивался, он называл адреса ветеранов спорта, я приезжал к ним и 5-6 процентов с кассы отдавал. Эти пенсионеры, инвалиды сразу в слезы: “Кто? Что? Почему?” А я объяснял: нас, дескать, попросил хороший человек, который вас очень уважает, поддерживает бывших спортсменов, его зовут Отари. Таким образом где-то около 2,5 миллиона долларов мы отдали на благотворительные цели. А у меня с тех пор проблем больше не было.
 |
| Фрагмент того самого письма председателя КГБ |
- Зато последнее время чуть ли не каждый год сообщения о гибели ваших музыкантов. Просто мистика какая-то...
- Только за этот год два участника погибли: первый солист Юра Гуров и бывший клавишник Игорь Анисимов, его зарезали. Потом умер директор наш первый - Рашид Дайрабаев. И до этого много было эпизодов: Мишу Сухомлинова застрелили, Арвид Юргайтис сгорел с сигаретой во сне... Вы знаете, я отношусь к этому как к стечению обстоятельств, все же в мистику не верю. Хотя наша группа больше всех пострадала. Все-таки девять человек из 25 - это слишком много...
- Снаряды ложатся рядом, но вы ведь везунчик по жизни. Себе какой век отмерили? Где вас искать лет через 20? Где-нибудь на Гавайях с сигарой и девочками?
- Нет. Я не скрываю: хочу еще 10 лет отдать творчеству, государственной и общественной работе. За эти 10 лет продать все свое имущество. А когда исполнится 60, уйти, как Онассис, в плавание. С одной английской фирмой уже договорился о строительстве крупнейшего океанского катамарана - он обойдется мне где-то в 500 миллионов долларов. Детей своих я уже обеспечил. Так что наберу команду, буду путешествовать, снимать фильмы, писать книги, мемуары. Оставшихся трехсот миллионов на 30 лет хватит, все уже просчитано. А когда со мной что-то случится, мои сыновья Илья и Александр сами примут решение, что делать с катамараном. Не знаю, может, они из него музей сделают...
Дмитрий Мельман
Фото PHOTOXPRESS
