Сегодня у нас в гостях - человек поистине легендарный.
Потомственный военный полковник Евгений Викторович КУКАРИН служил в танковых и Внутренних войсках, воевал в Чечне, в 1999-м во главе группировки «Восток» штурмовал Грозный.
За мужество в боях и умелое руководство войсками удостоен звания «Герой России». После войны продолжил службу заместителем командира спецотряда быстрого реагирования «Рысь».
Сейчас возглавляет крупнейшее предприятие отрасли - Первый полиграфический комбинат в подмосковном Красногорске.
Евгений Кукарин ответил на вопросы главного редактора «МН» Николая КРУЖИЛИНА.
- Пример отца, кадрового офицера, оказался заразительным?
- Да! Отец служил в Ракетных войсках стратегического назначения. Помотало его по стране, ну и нас вместе с ним. Школу окончил на Дальнем Востоке, потом поступил в Благовещенское высшее танковое командное училище, службу начинал тоже в тех краях.
- Как же оказались в Южной группе войск?
- Офицеров тогда готовили к разным театрам военных действий. Вот и в Венгрии следом за Дальним Востоком пришлось послужить.
- В 1990-м окончили Военную академию бронетанковых войск, преподавали, потом вдруг оказались во Внутренних войсках.
- Это было в 1995-м, уже шла первая чеченская война. Наверное, командование сочло, что Внутренние войска в силу возложенных на них задач необходимо укреплять подготовленными кадрами. Вот перевод и последовал. Да и нет тут противоречия. Дело в том, что Внутренние войска по своей структуре - это, можно сказать, маленькие вооруженные силы. У них и танки есть, и БМП, артиллерия и даже авиация.
- Когда в первый раз оказались в Чечне?
- После того как перешел во Внутренние войска, в 1995 или 1996 году. Потом практически чуть ли не постоянно пропадал в командировках на Северном Кавказе.
- Трагический опыт первого штурма Грозного при подготовке второго учитывался?
- Конечно. К моменту, когда поступил приказ идти на Грозный, были сформированы штурмовые отряды из войск Министерства обороны, Внутренних войск, прописано, кто как входит, порядок действий, взаимодействия. Штурм проходил более организованно, действовали в основном штатные подразделения.
Я руководил штурмом на одном из направлений, командовал оперативной группировкой «Восток» Внутренних войск МВД. У меня в подчинении находились 33-я бригада спецназначения, 101-я бригада Внутренних войск. Были приданы подразделения питерского ОМОНа, СОБРы. Всего численность группировки была порядка 1500 человек.
Кроме того, имелись с десяток БМП, три минометные батареи. Мы основательно подготовились, заранее определили районы, где можно было ожидать наиболее ожесточенного сопротивления. Большую помощь нам оказали снайперы ФСБ.
Я бы сказал, что лучше «Альфы» никто в мире не подготовлен. Боевики, желавшие поупражняться в снайперской стрельбе, за пару дней покинули район, конечно, те, кто жив остался.
- Несмотря на скрупулезную подготовку, потери все равно, очевидно, были.
- Потери, конечно, были, но называть их большими я бы не стал. Во второй войне мы берегли солдат, необдуманно не бросали их на штурм. Сначала район наступления подвергался тщательной артиллерийской обработке.
- Известно, что группировка «Восток» в ходе штурма подавила крупнейший узел сопротивления боевиков в районе площади Минутка. Что представляла собой эта площадь?
- Ничем, пожалуй, не примечательная площадь - высотные здания по краям. Но она для боевиков была своего рода символом сопротивления. Туда сходились все городские улицы. Если ты выходишь на площадь Минутка, то разрезаешь город, а значит, и силы боевиков, оборонявших его. Поэтому очень важно было установить контроль над площадью. Нам это удалось.
Вообще же самым важным фактором было то, что Грозный наши войска взяли в кольцо. Боевики не получали подпитки извне, однако, несмотря на это, сопротивлялись до последнего. Потом стали уходить по реке Сунже: пробирались по пояс в воде, двигались в сторону гор. Ну а там их уже ждал товарищ Шаманов и минные поля. В общем, это была хорошо спланированная и проведенная войсковая операция.
- Тогда было много спекуляций на тему обменов пленными. Считалось, что обменами «дирижировал» Борис Березовский.
- Мы, конечно, обмен пленными проводили, обменивались и убитыми. Но мы никогда не делали это за деньги! Хотя, думаю, желающих заработать на этом, в первую очередь политические дивиденды, было много. Тот же Березовский, правозащитник Ковалев - люди из одной команды.
Что касается переговоров, мы тоже их вели. Ко мне, например, приходил некто Зелимхан. Мы беседовали втроем - я, сотрудник ФСБ и этот самый Зелимхан. Он просил лекарства, бинты, раненых вывезти в госпиталь Красного Креста. Я ему отвечал так: «Пожалуйста, один ваш раненый на носилках, четверо наших солдат его приносят».
Кстати, из моей группировки «Восток» никто в плен не попал, не пропал без вести. Бывало, чеченцы, которые приходили на переговоры, просили у нас оружие. Ну тут уж наш ответ им был всегда один и тот же: «Нет, ребята, от нас вы никакого оружия не получите».
- Кстати, об оружии. Когда вы выдавливали откуда-то боевиков, много находили оружия нероссийского производства?
- Разное было оружие, но в основном автоматы Калашникова. Получить их боевики могли откуда угодно, вовсе не обязательно, что с наших армейских складов. Как известно, автомат Калашникова - оружие интернациональное, находится на вооружении десятков стран. Что хорошо помню, так это японские радиостанции, гораздо мощнее наших, со сканерами для поиска частот. Кто-то за счет войны свою экономику развивал.
- Насколько я понял, в первую чеченскую войну вам воевать не довелось.
- Я перешел во Внутренние войска в тот момент, когда из Чечни начался вывод войск, первая война меня не зацепила. Начинать же борьбу с боевиками пришлось с Ботлихского района Дагестана. Именно здесь развернулись первые ожесточенные бои после вторжения в августе 1999 года из Чечни боевиков под командованием Шамиля Басаева и Хаттаба. После того как навели там порядок, вывели нас в Махачкалу, я уехал в Москву, но потом быстренько вернулся, когда начались события в Новолакском районе.
- Чего добивались боевики?
- Они планировали поднять народное восстание в Дагестане, целью которого было вытеснить Россию из Дагестана и создать на его территории исламское государство. Однако ничего у них не получилось - на агрессию тогда быстро отреагировали и Вооруженные силы, и Внутренние войска, да и народное ополчение Дагестана дало жесткий отпор басаевцам.
- Но вернемся к штурму Грозного. Ведь именно за него в феврале 2000-го вы получили «Золотую Звезду» Героя России. Что было потом?
- Меня пригласили на службу в МВД. Я согласился и попал в специальный отряд быстрого реагирования «Рысь».
- Об отряде «Рысь», по-моему, наши читатели знают гораздо меньше, чем, к примеру, о той же «Альфе». Каковы главные задачи «Рыси»?
- Основные задачи СОБР «Рысь» - борьба с терроризмом и экстремизмом, с организованной преступностью и бандитизмом, обезвреживание и нейтрализация особо опасных и вооруженных преступников и освобождение заложников.
- Знаю, что «Рысь» в вашу бытность заместителем командира отряда принимала участие в освобождении заложников в театральном центре на Дубровке в октябре 2002 года. В чем именно заключалось участие «Рыси»?
- Напомню, что это была операция ФСБ. «Рысь» же тогда занимала две ключевые точки у здания театрального центра. Мы должны были воспрепятствовать возможному проходу террористов через правое крыло, также с противоположной стороны блокировали подвальные помещения, чтобы со сцены никто через них не ушел.
После того как сотрудники ФСБ нейтрализовали всех террористов, мы вместе с ними вошли в зал. Точное количество террористов не было известно, поэтому мы вместе с сотрудниками ФСБ проводили зачистку подвальных помещений и оказывали помощь по выносу пострадавших.
Операция была проведена очень быстро, никто из террористов не успел привести в действие взрывные устройства, которые находились в зале. Это говорит о высочайшем профессионализме ребят из «Альфы».
- По официальным данным, в ходе операции погибли 130 заложников. Почему так много?
- Погибли те, у кого были тяжелые хронические заболевания, кто получил наркоз и из него не вышел. Вторая группа - это погибшие из-за недостаточно квалифицированной и своевременной медпомощи.
Многих ведь грузили в микроавтобусы, автобусы. Водителю говорили, куда везти, он вез. А людям нужно было сразу оказывать помощь, прямо по дороге в больницы. Нужны были реанимобили, а не обычный транспорт. Наверное, был элемент растерянности, не ожидали, что нужно будет реанимировать так много пострадавших людей.
- Действовали только в Москве или приходилось выезжать в другие города?
- Мы выезжали на задержания в разные города. Например, в 2005 году была командировка в Нальчик. Туда проник отряд боевиков, чтобы, как говорится, воду мутить, подбивать народы Кабардино-Балкарии на восстание по дагестанскому сценарию.
Помню, у меня под началом было порядка 25 человек из «Рыси» и человек 50 из московского ОМОНа. Ежедневно выявляли и задерживали боевиков. Полгода я был в Ингушетии представителем МВД.
Совместно с ФСБ занимались поиском и разоружением экстремистов. Как правило, на предложение сложить оружие начинали стрелять. За это время порядка 50 лидеров бандформирований ликвидировали, не считая задержанных с оружием в руках.
- Какое оружие в распоряжении бойцов «Рыси»?
- Есть автомат Калашникова, бесшумный автомат «Вал», пистолеты различного калибра - ПМ, «Глок», пистолет Ярыгина «Грач», снайперские винтовки. Выбор оружия всегда зависит от того, какую предстоит решать задачу. Например, в здании из автомата стрелять нельзя - рикошетом можно себя поразить, поэтому берется оружие с боеприпасами, которые не рикошетят. При ударе о стену пуля сминается и падает.
- Вы упомянули австрийский пистолет «Глок». Значит, в арсенале СОБРов есть в том числе оружие зарубежного производства?
- Есть. Наше немного проигрывает, импортное более высокоточное. Если, например, для стрелка из снайперки СВД хорошим результатом считается попасть в круг диаметром 10-11 см, то финская винтовка «Сако» обеспечивает точность попадания в кружок диаметром 1,3-1,5 см.
- На каком расстоянии от мишени?
- На ста метрах. Прицелы - только зарубежные, в основном немецкие. Свои не делаем почему-то. Зарубежные боеприпасы тоже лучше наших. Чтобы достойно выступить на международных соревнованиях, всегда покупали импортные боеприпасы. Но наши специалисты в отличие от оружия и боеприпасов не уступят никому, думаю, даже превосходят всех по уровню подготовки.
- Знаю, что в «Рыси» служат офицеры, имеющие краповые береты. Как вы относитесь к этой традиции?
- Краповый берет - высшая форма отличия для бойцов Внутренних войск, которые, как известно, сейчас входят в структуру Росгвардии. Получить краповый берет очень непросто, надо пройти серьезное испытание, мобилизовав все силы, волю, мужество.
Судите сами: 12-километровый марш-бросок, специальная огненно-штурмовая полоса, демонстрация навыков скоростной стрельбы, акробатики, штурм высотного здания и в финале рукопашный бой - 12-минутный спарринг с инструкторами, имеющими краповые береты.
- Недавно СМИ сообщили о гибели бойца Росгвардии из Бурятии. Трагедия произошла во время сдачи экзаменов на краповые береты, которая проходила в Хабаровске.
- Такой исход, к сожалению, не единичный. Чья вина в случае с парнем из Улан-Удэ? Может, инструкторы перестарались, что называется, впали в раж. Или судья упустил критический момент, пропустил тяжелый нокаут. Скорее всего, здесь вина организатора поединка.
- А в «Рыси» есть традиция отбора кандидатов?
- При мне была, да и сегодня, по-моему, осталась. На прием молодых в отряд собирались все свободные от службы. Кандидаты точно так же сдавали физические тесты, бежали кросс. После кросса был набор упражнений: подтягивание, отжимание и т. д., а потом тоже проводились четыре спарринга с опытными бойцами.
На кандидатов, так же как и на соискателей крапового берета, надевалась защита - шлем, нагрудник и т. д. Но все равно случалось вызывать скорую помощь. Правда, летальных случаев не было. Помню, один паренек приходил три раза, на четвертый взяли. Впоследствии оказался хорошим бойцом-высотником.
- Кем-кем?
- Высотником. Так называют тех, кто умеет быстро и ловко спускаться с крыш в квартиры, где террористы, например, держат заложников. Кстати, бытует совершенно неверное мнение, наверное, навеянное сериалами, что СОБР - это сборище этаких дуболомов-костоломов, которым голова нужна только для того, чтобы о нее бутылки и кирпичи разбивать.
- Кстати, а это в «Рыси» делать умеют?
- Умеют, причем не хуже, чем в ВДВ. По-видимому, чтобы создать эффект устрашения окружающих. Однако голова все же нужна для того, чтобы думать. Я лично о свою голову ни бутылки, ни кирпичи никогда не разбивал. Так вот СОБР «Рысь» - это прежде всего коллектив думающих людей, высококлассных специалистов - взрывотехников, водолазов, снайперов, есть даже дельтапланеристы.
- ?
- Как-то проводили сборы в Краснодарском крае, в предгорьях. Ко мне приходят, докладывают, что пропала связь с группой, а ей нужно задачу поставить. Говорю, несите бутылку. Принесли, положили в нее записку с задачей, натолкали камней, чтобы ровнее летела. Дельтапланерист полетел и сбросил бутылку точно туда, где в тот момент находилась группа.
- Каков образовательный уровень «Рыси»?
- В мою бытность в отряде служили только офицеры, практически все с высшим образованием. Несколько наших бойцов ездили в составе полицейских миссий ООН по Югославии, знали по 2-3 языка в совершенстве. 15-20 человек окончили военные академии, Университет МВД.
- В 2013 году после выхода в отставку ваша жизнь круто переменилась...
- Мне предложили возглавить службу безопасности холдинга «Деловой мир». Согласился, поработал. Через некоторое время приглашают к владельцу холдинга Леониду Николаевичу Ещенко, спрашивают, как отнесусь к должности директора полиграфического комбината, справлюсь ли? Справлюсь, отвечаю. Так я в 2015 году и возглавил Первый полиграфический комбинат, печатающий сегодня 60% глянцевых журналов.
- За эти годы предприятие совершило мощный рывок, стало лидером рынка. За счет чего?
- Все зависит от набора специалистов. У нас сложился костяк - высокопрофессиональные технологи, печатники. В этих ключевых профессиях особой текучки нет. Стараемся мотивировать коллектив - зарплатами, соцпакетом. Если что-то у человека в семье случается, выдаем матпомощь в размере двух окладов. Тех, кто живет в Москве, привозим на работу в Красногорск и отвозим обратно на специальном автобусе. Заботимся и о наших машинах: обеспечиваем своевременное обслуживание машин, вкладываем деньги в техсервис. 2-3 года назад избрали стратегию - качество и еще раз качество - и не отступили от своей стратегии ни разу. И она начинает давать плоды. Если хотят напечатать что-то хорошее, идут к нам. Не демпингуем - игра на понижение в конце концов приводит к тому что типография начинает хромать. Это расхолаживает и печатников, и технологов. Может случиться так, что, когда к нам люди придут серьезные вещи печатать, развернутся и уйдут. Ну и, конечно, стараемся договариваться с издателями.
- Вы окончили РАНХиГС при Президенте РФ. Это как-то помогает в бизнесе?
- Вы высшую математику изучали? - спросили как-то одного офицера.
- Изучал, - отвечает.
- Она вам когда-нибудь в жизни помогла?
- Да, однажды копался в бензобаке «Урала», у меня часы упали в бак. Согнул проволоку интегралом и достал их.
А если серьезно, то бизнес сродни организации боевых действий. Цели и задачи практически полностью совпадают. Так что мой военный опыт, наверное, помогает принимать правильные решения. Во всяком случае, надеюсь, что это так.
- Спасибо за интервью. Надеемся, что вместе мы напечатаем еще не одно издание.
- Спасибо вам. Будем рады продолжению сотрудничества.
Фото из личного
архива Е. Кукарина
