Всемирно известный сербский режиссер – большой шутник, но когда он говорит, что в его деревне (Кустурица построил в Сербии этнодеревню Кюстендорф) демократии никогда не будет, то, похоже, не шутит. Все в его вотчине происходит только по его желанию: хочет – сажает в тюрьму ненавистных Буша и Солану (правда, манекенов), хочет – называет улицы в честь симпатичных ему людей, например, Никиты Михалкова, Андрея Тарковского, Фиделя Кастро или Брюса Ли. Может он по широте душевной и памятник установить другу Джонни Деппу или на стене дома написать чей-нибудь портрет. Вот совсем недавно здесь появился портрет Федора Михайловича Достоевского. С чего бы это?
– Можете считать, – говорит Эмир, – так я готовлюсь к съемкам нового фильма. Рабочее название – "Как я не снял Достоевского". Мне однажды довелось прочесть книгу одного американца под названием "Где ты сейчас, Достоевский?". Сюжет был простым. К молодому режиссеру, у которого нет денег на съемки, обращается некий богач: "Если убьешь мою жену, хорошо заплачу". И тот, нужно отметить, в отличие от Раскольникова мучается значительно меньше. Но неожиданно выяснилось, что Достоевского очень трудно перенести на современный экран. И поэтому (я ведь люблю создавать себе сложности, а затем их преодолевать) я решил написать роман об этом писателе и назвать его "Дорогой мой Федор".
Достоевский оказал на меня сильное влияние, когда я только начинал учиться режиссуре. Я понимаю, какое значение он имеет в России. Это же катализатор нравственности и чувств! Но мой фильм будет комедией: только так можно приблизить фабулу писателя к нашим дням. Сейчас ведь все изменилось. Дилемма – "тварь я дрожащая или право имею" – совершенно не понятна современникам. Как ее объяснить, если на экранах показывают трупы, и это воспринимается как должное, а на наркотиках, торговле оружием и войнах зарабатываются огромные деньги.
Хотя неплохую прибыль приносит еще и продажа пиратских дисков, но я даже рад этой ситуации. Знаю, что мои фильмы и альбомы популярны в России. Очень приятно, когда случайные прохожие приветствуют меня танцевальными движениями из фильма "Черная кошка, белый кот".
Меня часто упрекают в симпатии к цыганам, но это единственный народ, который сохраняет самобытность. Я всегда был противником глобализации, никогда не думал, что Microsoft – лучшее изобретение человечества, а McDonalds – панацея от голода. И меня очень радует, что у цыган такое же мнение. Да, прекрасно понимаю, что они могут воровать, насиловать и даже убивать, но стиль их жизни противостоит монстру по имени "интеграция". Кроме того, главное для них – свобода. То есть то, чем больше всего дорожат и творческие люди.
Именно поэтому я не люблю Голливуд. (Кустурица снял там лишь "Аризонскую мечту" с Фэй Данауэй и Джонни Деппом и не был доволен своей работой. – Ред.) Мне иногда поступали оттуда предложения. Но место мне отводилось только в титрах, остальное решалось за меня.
Еще говорят, что я слишком часто использую сцены из футбольных матчей. Во-первых, эта игра уже сама по себе содержит лихой сюжет. Во-вторых, в этих сценах на больших пространствах может быть задействовано много людей. Немаловажно, что практически все мужчины, независимо от географии проживания, увлечены этой игрой. Играл и я. Но после травмы моя футбольная карьера закончилась. Началась другая, режиссерская.
В нашу Кюстендорф приезжают ценители этножизни. Что их притягивает? У нас нет СМИ, которые травмируют людей. Я и сам давно не смотрю телевизор. Но есть кинотеатр, где показывают мои фильмы и фильмы лучших режиссеров. Еще есть картинная галерея, гостиница и ночной клуб. Но если туристы вдруг закажут гамбургер или колу, придется им отказать: у нас нет рецептов их приготовления, у нас – свои рецепты, например, натуральных соков. Гости могут заказать Че Гевару из малины, черничного Фиделя Кастро, Диего Марадону со вкусом экзотичных фруктов, а вашего покорного слугу – с земляничными нотами. И я уверен, посетители будут довольны.
Николай Иванов
