В последнее время Андрей Макаревич проявляет поистине небывалую социальную и политическую активность. Защищает бродячих животных, борется с коррупцией и раком, ходит на митинги, пишет письма президенту. Знаменитый музыкант стал едва ли не главным критиком существующей власти. Между тем вопросов к самому Макаревичу накопилось масса.
- Андрей Вадимович, начнем с последнего - вы стали послом программы "Вместе против рака". Я видел рекламу по ТВ, но не очень понял смысл этой акции. Понятно, что против, но каким образом?
- На самом деле, действие там весьма конкретное. С каждого платежа внутри страны определенная небольшая сумма отчисляется в фонд, средства из которого пойдут на борьбу с онкологическими болезнями.
- Наши благотворительные фонды весьма сомнительны...
- Во-первых, не все, не надо так всех мазать. У Чулпан Хаматовой все в порядке, я ей верю абсолютно, и еще пару фондов знаю. А потом, это западный фонд. Начали они в Америке, собрали, по-моему, миллиона четыре долларов. У нас планируют собрать не меньше двух, деньги пойдут на лекарства, на оборудование, на исследования. И у меня нет оснований им не доверять - это совершенно прозрачная история.
- Лично вас эта история каким-то образом касается?
- И друзья, и близкие люди, начиная с моей матери, скончались от этой болезни, и у меня достаточно оснований ее не любить. А поскольку я из медицинской семьи и дружу с некоторыми серьезными медиками, то знаю просто ужасающее положение и медицины, и отношения к самому себе в нашей стране. У русского человека существуют две болезни. Если без мата говорить, это "фигня" и "капец". Пока "фигня", он к врачу не пойдет, а когда "капец" - уже идти поздно. У нас не знают, что такое Check-up, не понимают, что после 45 надо раз в год делать общие анализы. И по смертности, и по раку, и по массе других заболеваний мы прочно удерживаем первое место в мире. Мы себя очень не любим. И как-то хочется это переломить.
- А мы не безнадежны в этом смысле? Все равно же ничему не научимся.
- Ну давайте тогда все бросим и ничего не будем делать!.. Мы все ждем немедленного результата. На кнопку нажал, не получил результата - значит, не вышло, ну его на фиг. Но иногда приходится долбить в одну точку, чтобы чего-то добиться. Надо только не оставлять стараний.
"ПУТИН ЗДОРОВО ИЗМЕНИЛСЯ"
- Ваши старания последнее время на виду, на слуху. Одни письма Путину чего стоят.
- Удовольствия это мне совершенно не доставляет. Но когда-то наступает момент, когда ты понимаешь, что если будешь молчать, то тебе просто станет стыдно.
- Ваш поворот на 180 градусов, как многие отмечают, произошел в 2010 году...
- Никаких поворотов я не совершал: как жил, так и живу. Если мне что-то нравится, я готов это похвалить. Если мне что-то глубоко отвратительно, я на это реагирую.
- Однако до 2010 года вы были лояльны к власти.
- Что значит "лояльны"? Я честь отдавал, что ли? В Кремле обедал? В чем моя лояльность?.. Я был лоялен по отношению к Горбачеву - от и до, и до сих пор...
- Вы были доверенным лицом Ельцина.
- Да. Потому что мне страшно не хотелось, чтобы мы опять откатились в Совок. Что же касается Путина, то он очень здорово изменился с того момента, как пришел к власти. По моему ощущению. И я считаю своим долгом об этом говорить.
- Просто в свое время некоторые радикально настроенные граждане, в том числе ваш бывший друг Артемий Троицкий, порицали вас за лояльность власти, за соглашательство...
- Да пошел он в задницу!
- Это ему уже многие сказали. Однако ж он замечал, что вы, например, на концерте Маккартни сидите с Владимиром Владимировичем...
- Он подсел ко мне, а не я к нему, извините. Я должен был его прогнать? Или уйти с концерта? Да и вообще, какая разница, кто со мной сидит рядом на концерте? Я пришел Маккартни слушать.
- Но вы тогда значились в круге избранных, ходили в Кремль по приглашению Суркова.
- Сурков приглашал всех музыкантов.
- Не все принимали эти приглашения. Шевчук, например.
- Не знаю, звали Шевчука или нет, я не в курсе. На первой встрече, кстати, было огромное количество музыкантов - и Земфира, и прочие. А меня как раз не было, извините... И потом, я не вижу ничего страшного в разговорах. Если завтра мне позвонит Сурков и скажет, что хотел бы обсудить со мной какую-то проблему, я с ним встречусь. Потому что не теряю надежды, что таким образом можно как-то повлиять на ход событий.
- Первое ваше письмо Путину было о коррупции. Но многие говорят, с ней не то что бороться бессмысленно, а даже вредно. На коррупции все держится в нашей стране, она является залогом хоть какого-то относительного порядка.
- Вы знаете, меня очень мало интересует, что говорят многие. Все можно изменить. И все меняется. И время сжимается и ускоряется. Поэтому перемены происходят все быстрее и быстрее, каждый отрезок времени становится короче и короче. Просто надо совершать какие-то движения в этом направлении. А можно сидеть на кухне, ругать страну, вполне справедливо, и народ. Пить водку - как при советской власти все делали. И поднимать руки при голосовании. Сейчас половина таких осталось. А тогда были почти все. Тогда на Красную площадь шесть человек вышло...
- Имеете в виду в ответ на афганские события?
- Да-да.
- Но как считаете, то письмо стало причиной вашего исключения из президентского Совета по культуре?
- Не думаю. Я в этот Совет по культуре еще при Ельцине попал, то есть больше 12 лет назад. Вообще, это сменно-выборный орган, и за то время, пока я там числился, состав поменялся раза четыре. Бывал я там крайне редко, потому что большую часть времени провожу на гастролях, всякий раз извинялся. Заседал этот совет не чаще двух раз в год. В основном обсуждались вопросы, скажем, выдачи госпремий в области культуры, то есть орган был достаточно декоративный. Так что никаких эмоций по поводу того, что больше в нем не нахожусь, я не испытываю.
- В августе вы написали письмо, осенью вас исключили...
- Так получилось.
- Андрей Вадимович, сейчас опять все привыкли читать между строк, во всем находить некую логику и закономерность, поэтому ответ "так получилось" не проходит.
- А мне это неинтересно совершенно. Абсолютно неинтересно. В жизни есть такое количество гораздо более интересных вещей, чем на эту тему размышлять. И вообще, не переоценивайте мою ангажированность во всяких общественно-политических делах. Я музыкант. Еще книжки пишу, еще у меня выставка 19-го числа открывается. У меня масса работы. И вот это для меня главное.
"В ДУМУ НЕ ПОЙДУ. РАЗВЕ Я ПОХОЖ НА ИДИОТА?"
- Однако ваше общественно-политическое самовыражение привлекает большое, если не сказать большее, внимание.
- Очень жаль. Мне бы хотелось, чтобы было наоборот. Чтобы людей больше интересовало искусство, чем эта политика, которая уже костью в горле сидит.
- Как раз ваше второе письмо - обращение к гражданам России, озаглавленное "Давайте попробуем при Путине", - вызвало удивление, даже снисходительные улыбки. Не пожалели о нем?
- Я вообще не жалею ни о чем. Потому что сначала думаю, а потом делаю. Для чего было второе письмо? Для того же, для чего и первое, - у меня была потребность высказать свои ощущения, вот и все.
- У вас есть политические амбиции?
- Что, вы думаете, я в президенты мечу? Или в министры культуры?
- Может быть, в Думу?
- Я похож на идиота? Или на жулика?
- Так все же меняется, время сжимается и ускоряется.
- Не до такой степени, вы меня простите.
- Недавно на выставку авторских кукол вы принесли собственноручно изготовленную фигурку солистки группы Pussy Riot...
- У меня там три куклы представлены. Кукла, напоминающая Pussy Riot, - одна из них. Это благотворительная акция, все экспонаты выставки в мае будут продаваться.
- Но эта кукла - некий символ, ваше отношение к тому, что происходит сейчас?
- Совершенно верно. Это памятник дурости нашим властям. И я думаю, что этот памятник надолго им поставили.
- На "закон Димы Яковлева" как отреагировали?
- По поводу "закона Димы Яковлева" я написал третье письмо Путину.
- Даже не знал. Первое было самое громкое...
- Правильно. Потому что все смотрят на это как на спектакль, как на телесериал. А для меня это немножко другое. Я считаю, что по степени падения нравственности это просто новый рекорд.
- Можете сказать, что полностью разочарованы в нашей власти?
- Разочарован - это мягко сказано. Я ею крайне недоволен.
- Считаете себя оппозиционером?
- Я себя считаю гражданином страны, который крайне недоволен властью и надеется, что выборная система у нас еще неокончательно разрушена.
- Сейчас многие участники Болотной разочарованы и оппозицией.
- Ну да. Потому что все думали: мы сейчас сходим на демонстрацию, и завтра все изменится... Вообще, я являюсь членом комитета партии "Гражданская платформа". Вижу там очень компетентных в разных областях, бесконечно уважаемых мною людей. И считаю, что в скором и очень скором времени мы будем представлять собой реальную политическую силу. Это не революции, не походы на Кремль, не строительство баррикад. Это предложение нормальной, практически осуществимой альтернативы.
- В Прохорове вы видите альтернативу Путину?
- Я в Прохорове вполне вижу президента нашей страны.
- И не считаете его очередным кремлевским проектом?
- Ага, а еще у него рога растут! И хвост. Давайте на этом уровне будем разговаривать: "Является кремлевским проектом?" - "Нет, не является". - "Нет, является"... У вас доказательства какие-то? Давайте их обсудим. А если нет, то чего трепаться-то?
- Прохоров участвовал в президентских выборах, обозначил собой их некую демократичность, а потом ушел в тень. Мавр сделал свое дело.
- Нет, он правильно делает. Не надо, как Жириновский, трубить о себе три раза в неделю. Нужно собирать силы и активно выступать перед выборами, стараясь набрать как можно больше голосов. Сейчас приближаются выборы, и ведется большая работа. Мы хотим, чтобы в Думе было больше наших людей, и я надеюсь, что мы добьемся успеха.
- Видите, а говорите, политическая жизнь вас не увлекает.
- Да не увлекает! Я не думаю, что солдат, которые обороняли Брестскую крепость, это сильно увлекало. Чего тут увлекательного?..
Дмитрий Мельман,
фото - fotobank.com
