| В 80-е ни один большой концерт не обходился без Николая Гнатюка |
Типичный отъезжающий с Киевского вокзала. Выцветшая серо-бурая курточка, кепочка, натянутая на глаза. Трехдневная - не в смысле модная - небритость, светлые кучеряшки на затылке....
- Где же нам поговорить? - его быстрые глаза забегали по залу ожидания. - Кафе? Нет, тут не сядешь. На скамейке? Неудобно как-то, чего людям мешать?.. Вот здесь, в углу. И обязательно стоя!
Николай Гнатюк, этот сияющий улыбкой лучезарный парень, певший когда-то про Птицу счастья, действительно, мало чем отличается теперь от завсегдатая Киевского вокзала. За то время пока мы разговаривали, звезду советской эстрады дважды просили закурить. Спрашивали, где выход. А строгий продавец аптечного киоска даже прикрикнул: чего вы к витрине прилепились, идите отсюда! Гнатюк спорить не стал. Он другой теперь…
- Все эти годы твердил себе: да я счастливый человек! А сейчас чего-то взгрустнулось: я в такой ностальгии нахожусь, вчера сына проводил за границу, он там учится, - начал певец, едва мы устроились в углу, куда щетка уборщицы, видимо, добирается нечасто. - В чем-то я с ним согласен, в чем-то нет. Ну что поделаешь: отцы и дети - проблема вечная. И этот Киевский вокзал… Сейчас подумал: ну а что, ты ведь столько раз ночи здесь ночевал. Это было, когда я приезжал в Москву, будучи солистом Киевского мюзик-холла. Знаете, в основном мои приезды были не так на телевидение, как к композиторам. Марк Фрадкин… Замечательный человек, добрый. Он почему-то очень хорошо ко мне относился. Только приезжаю - жена его сразу на кухню ведет: «Ты когда с поезда? Поешь сначала...» Чаек, хлебушек, маслице - и лишь потом к инструменту… Или тот же Давид Тухманов. Всегда меня подвозил куда-то на своей машине - как, мол, сам доберешься? А когда сказал ему, что в Дрезден еду на фестиваль, попросил сделать мне аранжировку: ну Европа там, Германия, - «Николай, о чем разговор!» Без копейки денег, без лишних слов. Только: вам к какому числу?.. Это были милые, добрые люди. Самое интересное: братия певческая того времени - тоже были благородные люди. Это потом началась волна разных…
- Не понял: по временам ностальгируете или по людям?
- Да нет, это просто благодарность моя. Хотя и время было хорошее, доброе. Москва, конечно, баловала меня. Какими-то «Огоньками» новогодними, «Песнями года». Честно говоря, я до сих пор думаю: а за что это мне? То ли хотел очень сильно - на самом деле я же мечтал быть известным и популярным, должен вам сказать. То ли это трудное детство. Жизнь, ведь она как устроена: трудно тебе - потом воздастся. Ну, если я вспоминаю, что, когда Гимн Советского Союза начинал играть по радио, мне надо было вставать и идти семь километров до автобусной остановки (в музыкальную школу надо было в город ездить): в дождь, в болото… Не поверите, до сих пор боюсь в автобусах ездить. Во-первых, войти в автобус было невозможно. А во-вторых, дороги были: сплошные ямы, автобус почти переворачивался, - меня всякий раз ужас охватывал, что не доеду. Сейчас говорю, что в автобусах не езжу, думают: ну, звезда дальше некуда. На самом деле у меня страх просто…
- А в поездах ездить не боитесь? Кстати, как сейчас поедете: сказали, что билета у вас нет, а в кассах пусто?..
- Ну, я улыбаюсь кассиршам, и они, ничего не спрашивая, дают мне билет. Честно говоря, не помню такого случая, чтобы мне не дали билет.
- А с каждым годом улыбаться в окошечко кассы приходится все дольше?
- Не-е-ет. Ну это же мой вокзал. Сейчас вот за две секунды буквально билет взял. А однажды, помню, даже бесплатно проехал - женщина не хотела брать с меня деньги… Очень много я повидал доброго народа, добрых людей очень много на свете.
 |
| В Украине его диски и сейчас нарасхват |
«ВСЯ УКРАИНА ПОЕТ МОИ ПЕСНИ»
- Я вам должен сказать, что давно уже не ради славы пою. И не ради денег. Нет, конечно, я с удовольствием гонорар получаю, интересуюсь сколько, безусловно. Но, думаю - сейчас говорю правду, - не деньги являются моим двигателем в работе. Все-таки ответственность, представьте себе - перед людьми. Очень часто, когда стою на сцене, меня душат буквально слезы. Потому что я настолько их чувствую, настолько переживаю за них. И я думаю, что в пении моем главное вот это, а не то, как я одет и как мне аплодируют. Важно это сопереживание и чтобы от меня утешение шло.
- Однако встречают по одежке, а вас в кепочке и курточке этой просто не узнать.
- Это же здорово! Не дай бог, что вы… Трогаешь, во-первых, людей, их психологию: о, Гнатюк пошел. А я, честно говоря, устал от этого безмерно. Мало того, у меня есть такая… спецодежда, даже не знаю, как ее назвать. Прямо не то что с толпой сливаешься, а хуже - в жизни никто не подумает. У меня частый случай: подходят: «Ты не мог бы нам ковер принести?» Говорю: почему нет? И вот я тащу, тащу... А мне сзади: «Что ты там копошишься, по полу возишь?» - «Сейчас, сейчас». Приходим - он деньги достает. Да не надо, говорю, нормально все, не надо мне денег.
- Вы как-то сказали, что Москва для вас - город тяжелый. И когда вы в Москве, вам все время хочется отсюда уехать…
- Бывают такие моменты. Но дело в том, что у меня и в Мюнхене так бывает, и в Париже. Так что, когда вы говорите, что Москва тяжелый город, - это не обязательно. Недавно мы с Андреем Данилко ехали в поезде весь день, пиво пили, он говорит: я не могу в Москве, сразу уезжаю. Про себя я бы так не сказал. Просто жизнь идет своим чередом: надо другого чего-то, надо ехать дальше. Так надо, понимаете?
- А для чего надо было уходить в тень?
- В русскую тень, заметьте. Потому что уже в 2000-е годы у меня появилось три шлягера, которые до сих пор поет вся Украина: «О, смереко» («смереко» - это дерево типа ели, в Карпатах растет), «Ромашка белая» и «Час рекою плэве»…
- Да, но София Ротару не ушла в русскую тень.
- Но у Софии Ротару не учится ребенок за границей. И его у нее не забрали в маленьком возрасте. И у нее не билось сердце очень сильно в тоске за него. И поэтому, когда у меня было свободное время, я уезжал не в Москву, а уезжал туда (не буду называть страну) и учил с ребенком русский язык…
- Что значит «забрали в маленьком возрасте»? Кто забрал?
- Получилось так, что после Чернобыля на некоторое время мы решили уехать за границу. Просто чтобы провериться. Как-то раз я отлучился по работе, а супруга тем временем приняла решение, что сын продолжит учебу там. И мне ничего не оставалось, как согласиться. Хотя я сказал: «Ты меня спросила?» - «Мы думали, ты обрадуешься». Ну, это обычный ход моей супруги. А на самом деле это против всех моих позиций вообще житейских. Но что теперь… Так что в тень русскую не я ушел - так сложились обстоятельства. А теперь, не скрою от вас, я эту тень хочу рассеять. Хотя, честно сказать, я думаю, ревность ко мне некоторых коллег в России до сих пор наблюдается.
 |
| Николай Гнатюк долго не приезжал в Россию, но сейчас хочет наверстать упущенное |
«Я СЕБЯ НА МЕСТО ПОСТАВИЛ»
- Сверху вниз на вас смотрят или боятся?
- Боятся? Это же будет нескромно, если я скажу: боятся. Не совсем, скажем так, приветствуют мой успех. Вот, к примеру, мой концерт в Ленинграде. Ведь, наверное, я мог выступить и в Октябрьском зале, правда? Но я прекрасно знаю, кто с кем дружит, а кто - против кого. Кому-то ну не совсем хотелось, чтобы Николай выступал во Дворце. Причем с таким успехом, что в конце весь зал стоял. Наверное, это какая-то ревность. Или обычная конкуренция. А я из тех, кто в борьбу не вступает. И не думаю, что я не прав, ведь и с этой известностью не знаю, что делать… Вообще, я убежден, что профессия наша очень опасна. Почему? Да потому что все эти концерты, это телевидение, это внимание - они же гордость в человеке подстегивают. А это грех уже. Тут надо себя нести, а я не люблю этого жутко, да и не надо мне. Главное ведь не успех и количество мельканий по телевидению… Например, сегодня ехал после съемки, на листочке написал определенное число: вот сколько раз я себе позволяю сняться на телевидении в Москве.
- Это самоограничение намеренное? Чтобы не загордиться?
- Просто не хочу себя потерять… Знаете, когда я говорю про гордость, мне можно сказать: а ты на себя-то посмотри. Да, меня часто заносило. Теперь понимаю: зря, конечно, из себя что-то строил, был таким горячим, указывал другим, как должно быть. Зря, очень зря, так нельзя. Все-таки смиренным надо быть. Поэтому не телевидение главное, не количество съемок, не успех. А главное все-таки душа, что в ней. В итоге-то мы здесь, на земле, все оставляем. Только душа уходит куда-то со своим внутренним багажом, куда-то в космос. А ради чего тогда, собственно, мы так кичимся?
- Когда вы начали задавать себе такие вопросы?
- Где-то в середине 90-х. Понимаете, я себя чуть-чуть на место поставил. Подумал, что звезда - это не значит «скандалит и хамит». Может быть, настоящая звезда говорит: хорошо, как скажете. А звездность пусть в песнях будет. И в сердцах людей. Понимаю, что это напыщенно, понимаю, что не звучит. Мне, честно говоря, все равно, что вы подумаете по этому поводу. Я знаю, что говорю правду. Мало того, я знаю, что это для меня и есть самое главное.
- А знаете, что в России о вас говорили? Что Гнатюк ушел в монастырь, там теперь поет.
- В монастырях на самом деле я бываю, и бываю там паломником, сейчас только из Дивеева приехал, - отношусь к этому с огромным уважением. Но я никуда не уходил, я окончил два курса духовной семинарии, миссионерский отдел. То есть это ни к чему не обязывает, просто дает некое знание.
- Почему же недоучились? Почему бросили?
- Нет, я не бросил, я сделал остановку. Все-таки это очень серьезные вещи, и совместить обучение в семинарии с моей работой очень непросто. Поэтому семинарию я пока оставил, чтобы не наделать ошибок… Нет, никаких внутренних противоречий, разногласий у меня нет. Просто сейчас слежу за каждой песней, которую пою, за каждым словом. Какое слово ты поешь: парень, ты что? - думай.
- И в этом вы нашли новый смысл - именно утешать людей?
- Да, абсолютно верно. Вот раньше был певец Николай Гнатюк: «Барабан» там, «Птица счастья». Неплохой в принципе парень. Но! С того времени, конечно, стал образовываться, воспитываться другой, новый.
- Которому все мирское чуждо?
- Нет, конечно, я живу нормальной полной жизнью. Но я же простой сельский паренек. И у меня не воспитаны потребности. Мои желания, так скажем, гораздо ниже, чем возможности, у меня достаточно простые и скромные запросы. Например, у меня нет никаких автомобилей, категорически их никогда не покупал. А знаете почему? Когда-то в детстве, когда я пас коров и мечтал быть знаменитым человеком, я подумал: а что бы я мог принести в жертву этой моей мечте? А какая нормальная мечта у ребенка из села? Автомобиль! И я себе сказал: никогда не буду покупать машину, если стану народным артистом. Так и не покупаю до сих пор. Ну и слава богу…
Фото FOTOBANK.COM, PHOTOXPRESS, ИТАР-ТАСС, РИА "НОВОСТИ", FOTOLIA, Г. Усоева
