В 1965 году между Индией и Пакистаном разыгрался вооруженный конфликт за пограничный штат Кашмир. Свою помощь в его урегулировании предложил СССР.
Дипломатические усилия страны были потрачены не напрасно: в январе 1966 года в столице Узбекистана при посредничестве председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина президент Пакистана Айюб Хан и премьер-министр Индии Лал Бахадур Шастри подписали Ташкентскую декларацию, которая подвела итоговую черту под конфликтом.
По случаю мирного соглашения был организован грандиозный банкет, через час после которого индийский премьер скончался. Что послужило причиной внезапной смерти Шастри? С этим и другими вопросами я обратился к непосредственному свидетелю тех далеких событий, бывшему старшему метрдотелю Кремля Ахмету Саттарову. Это была наша последняя встреча, вскоре после которой Ахмета Саттаровича не стало.
- Ахмет Саттарович, в чем заключалась ваша работа?
- С 1960 по 1972 год я работал старшим метрдотелем спецгруппы в Кремле, мы обслуживали первых лиц государств на дипломатических приемах. Меня как человека, знакомого с восточным, мусульманским этикетом, чаще всего направляли к делегациям с арабского Востока, из Африки. Я ездил по стране с президентом Мали Модибо Кейта, королем Марокко Хасаном II, с президентом Египта Абдель Насером, правителем Ирана шахом Пехлеви и другими известными личностями, обслуживал их в посольствах.
Работа была очень напряженной. Правда, и вознаграждение было весьма неплохим: мы получали зарплату 500 рублей (для сравнения: рядовой инженер в те годы имел не больше 120 рублей). Все чистые продукты, которые оставались после банкетов, мы забирали домой, кормили семьи. Одежда также была за государственный счет. После мероприятий нас на «чайках» и ЗИЛах развозили по домам. Так что жаловаться на жизнь было бы грешно.
- Расскажите подробнее о событиях января 1966-го.
- Тогда между Индией и Пакистаном разгоралась война. Советское правительство решило примирить враждующие стороны, организовав в Ташкенте встречу глав правительств Индии и Пакистана, на которой решался вопрос о перемирии двух стран.
Пакистан представлял фельдмаршал Айюб Хан, Индию - глава индийского правительства Лал Бахадур Шастри. Процесс переговоров шел около месяца. Каждая делегация жила в отдельных загородных резиденциях. Косыгину приходилось совершать челночные поездки между этими резиденциями, чтобы склонить руководителей двух азиатских стран к перемирию. Усилия его увенчались успехом - договор о мире был подписан.
- Расскажите, пожалуйста, как вы готовились к обслуживанию таких высокопоставленных гостей?
- Их обслуживание входило в наши непосредственные обязанности. Со мной были 34 лучших кремлевских официанта и метрдотеля, но сил не хватало, мы валились с ног от усталости.
Хотелось не просто организовать процесс, а чтобы все прошло на высшем уровне. Мы извлекли из запасников сервизы эмира Бухарского - золоченую посуду, серебряные блюда, - нашли рюмки из темного горного хрусталя и даже на таких высоких гостей смогли произвести впечатление.
Во время переговоров, кстати, был такой эпизод, характеризующий трудность протокольной рассадки. Министр иностранных дел Андрей Громыко и начальник протокольного отдела МИД Федор Молочков решали головоломку: как рассадить на первом обеде участников переговоров? Обычно, если присутствуют две стороны, то их сажают друг против друга, жен - по правую сторону, и все, никаких проблем. А как быть, когда имеешь дело с двумя враждующими сторонами? Тем более что дело касается восточных правителей. Правая - почетная сторона, как бы ни истолковали, что севшему справа от Косыгина оказали больше внимания. Необходимо было соблюсти нейтралитет. Но как? «Ты старший метрдотель, ответственный за этот прием, - обращается ко мне Федор Молочков. - Что ты думаешь по этому поводу?» Я предложил: давайте посадим Айюба Хана и Лала Бахадура Шастри по бокам от Рахманкула Курбанова, тогдашнего председателя Совета Министров Узбекистана, Косыгин с заместителями будет сидеть напротив. Жен сажать не будем, а то этикет усложнится. Таким образом решим проблему.
- О, какое интересное предложение, приняли его?
- Да, никакие аналитики не придумали бы лучше. Вообще за это обслуживание меня хотели представить к правительственной награде. Но из-за смерти Шастри все скомкалось, и о награде больше не вспомнили.
- Расскажите об этом поподробнее.
- По окончании успешных переговоров был организован банкет, после него с обслуживающим персоналам встретились Косыгин, местное руководство - Курбанов, Насриддинова и другие. Нам вручили грамоты правительства Узбекистана. Алексей Николаевич сказал прилюдно: «Старшего наградить!» Я подумал: медаль получу или даже орден вроде Дружбы народов.
На самом деле работа была адская. Мы обслуживали сразу в трех местах, работали четко, слаженно, предугадывали любое желание клиентов, перехватывали любое движение, любой жест. Предупредительность была моей фишкой, отличительной чертой, поэтому я и стал старшим метрдотелем.
Ну вот банкет закончился, гости разъехались. Мы, довольные, отправились в гостиницу. И вдруг охранник из 9-го управления КГБ, с которым только что пили коньяк, заходит ко мне и говорит: «Саттарыч, вставай, Шастри убит!» Я - ему: «Брось ты, к черту, такие шутки!» Он говорит: «Это не шутки, буди своих!» Ребята тоже в недоумении. На нашем 6-м этаже корпункт был американский, там поднялась суета невообразимая. Американки полуголые, в прозрачных одежках выскакивали и звонили по своим редакциям - передавали сенсационную новость.
Меня с тремя коллегами посадили в «чайку» и сразу надели наручники. Иностранцы тут же бросились снимать нас со всех сторон. Повезли в местечко Дульмень, раньше там была временная резиденция эмира Бухарского. Само место невероятно красивое - арыки, виноградники. Но нас бросили в полуподвал, запретили разговаривать между собой, поставили охрану. Первоначальная версия смерти Шастри - отравление. Поскольку мы вчетвером обслуживали самых высокопоставленных лиц на банкете, сразу попали под подозрение.
Сидим. Привозят личного повара Шастри. Он готовил блюда, а мы подавали. Индус рыдает - тоже под подозрением. Шесть часов, проведенных в подвале, показались нам вечностью. Наконец к нам пришла целая делегация во главе с Косыгиным. Наши освободители. Шастри сделали вскрытие и установили, что умер он своей смертью - от четвертого инфаркта. Перед нами извинились и отпустили. А мы даже со стульев не могли подняться. Я до сих пор заикаюсь после того случая, а Лева Лапшин, мой коллега, так он вообще поседел за эти шесть часов.
- Как завершились эти события?
- Я поехал домой отдыхать. Отец, узнав о трагическом происшествии, сказал: «Сынок, уходи с этой работы! Конечно, место выгодное, но все, что мог, ты получил. Вот увидишь, в случае чего крайним сделают тебя: тогда опозоришь не только нашу семью, но и всю нацию». Но я ослушался отца и еще несколько лет проработал в Кремле.
Азат Ахунов
На фото: слева направо: президент Пакистана Айюб Хан,
премьер-министр Индии Лал Бахадур Шастри,
председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин
Фото: РИА Новости/В. Шустов.
