В конце июня 1941 года фашисты окружили части 29-го территориального Литовского корпуса Рабоче-крестьянской Красной армии. Большинство солдат корпуса, устроив бунт с убийством русского командования и политработников, с оружием в руках перешли на сторону немцев.
КРАСНОАРМЕЙЦЫ В НЕМЕЦКИХ КАСКАХ
17 июня 1940 года в Литве было сформировано коммунистическое правительство.
3 августа, удовлетворяя просьбу вновь избранного Народного сейма Литвы, Верховный Совет СССР издал закон «О принятии Литовской Советской Социалистической Республики в состав СССР». И через две недели национальная литовская армия была переформирована в 29-й Литовский территориальный стрелковый корпус в составе Рабоче-крестьянской Красной армии.
При этом директивой было предписано сохранить форму одежды, существующую в армии Литвы. Вот только погоны были заменены петлицами, шевронами и другими знаками различия комсостава РККА.
Примечателен такой факт: вся форма национальных формирований (желтого, белого, черного, красного и малинового цветов - в зависимости от рода войск) была у литовцев немецкого образца. Правда, с литовским гербом «Витис» на пуговицах мундиров. Таким же было и вооружение советских бойцов 29-го корпуса - немецкая винтовка «Маузер» различных модификаций. Даже присягу новоявленные красноармейцы принимали в немецких касках образца 1918 года.
С присягой, кстати, вышла заминка - ее большинство буржуазно настроенных литовцев долгое время вообще не хотели принимать. Дело в том, что до присоединения к СССР Литва была аграрной католической страной. Крестьяне, глубоко верующие христиане, составляли здесь подавляющее большинство. Соответственно, и в тексте присяги литовской национальной армии присутствовали слова о боге и вере. Красноармейцы же, как мы знаем, служили трудовому народу и революции.
Но не только это вызывало нежелание местных присягать советской власти. Ведь все они уже клялись своей республике честно выполнять свой долг. И точно так же, как и многие белые офицеры с началом Гражданской войны, не желали дважды присягать, по сути, чужой для них родине. Пришлось отложить это мероприятие до 23 февраля 1941 года.
«ПРИСЯГАТЬ СОВЕТАМ НЕ БУДУ!»
А иногда мотивом отторжения новых порядков становились простые бытовые причины.
Военнослужащий 616-го артиллерийского полка Зинкявичус, например, заявил советским политработникам, которых уже успели назначить в 29-й корпус, следующее: «При Антанасе Сметоне (до 15 июня 1940 года он был президентом Литовской Республики. - Авт.) нас хорошо кормили. А с приходом советской власти кормят, как собак. И еще говорят о присяге. Я присягу принимать не буду!»
Вот что писал в те дни в секретном письме председателю Совнаркома СССР Вячеславу Молотову полномочный представитель СССР в Литве Николай Поздняков:
«На бюро ЦК КП(б) Литвы, где присутствовали руководящие работники 29-го корпуса, а также военных советов Прибалтийского военного округа и 11-й армии, пришли к неутешительным выводам: политическое состояние корпуса продолжает оставаться неблагополучным, а настроения его бойцов - самостийными. В корпусе не проведено классовое расслоение, так как враждебный элемент еще не вышиблен из седла и ведет антисоветскую работу путем сплачивания бойцов на национальной почве против русификации. Корпус засорен ущемленным элементом. А созданный в нем аппарат из кадровых советских политработников еще не нашел каналов влияния на состав бойцов (просто не могут сговориться)».
Тут необходимо пояснить, что вновь назначенные в 29-й корпус замполиты и политруки не владели литовским языком. А переводчики из местных подчас не желали сотрудничать с советской стороной, переводить команды и наставления нового начальства было просто некому.
А «ущемленным элементом» называли как раз тех, кого пришедшая советская власть или раскулачила, отобрав землю, или отняла предприятия и бизнес, национализировав фабрики и заводы. Именно они, зажиточные литовцы, заправляли в национальной армии до переформирования ее в РККА, а после создания
29-го корпуса элементарно саботировали работу нового командования.
Впрочем, Прибалтика как соседка СССР всегда привлекала разведки всего мира, а уж европейских и тем более немецких шпионов - безусловно. Достаточно сказать, что в досоветской Литве успешно работали 1300 только немецких (!) торговых предприятий, заводов, фабрик, культурных центров и других учреждений, под крышей которых махровым цветом расцвела агентурная сеть разведки Германского генштаба. Обеспокоенные немецким засильем, литовцы сами еще в середине 1930-х годов разоблачили у себя в стране свыше четырехсот (!) гитлеровских шпионов.
ГЛАЗА И УШИ КАНАРИСА
В тот период, о котором говорится в докладе полпреда Позднякова, активность немецкой разведки в Литве обрела второе дыхание. Руководил ею полковник Казис Шкирпа, формально возглавивший в 1940 году эмигрантский Литовский фронт активистов.
По сути, он и его люди являлись глазами и ушами адмирала Канариса, выдающегося немецкого разведчика, в Литве. А с началом войны этими «активистами» была создана Гвардия обороны Литвы с ее боевыми бригадами и диверсионными отрядами, которые и вели подрывную деятельность в том числе и в 29-м корпусе.
Кроме «ущемленного элемента» в Литве было и много «бывших» - царских офицеров и чиновников, дворянства, духовенства, интеллигенции... Все они сбежали в свое время от революции в Прибалтику и сидеть тут просто так не собирались, активно занимаясь антисоветской деятельностью.
А в это время в Германии, где уже был утвержден план «Барбаросса», полным ходом шло формирование Литовского легиона, боевики которого должны были войти на территорию советской Литвы вместе с немецкими войсками. В самый канун войны, 3 июня 1941 года, при переходе границы эмиссары Литовского легиона были задержаны нашими пограничниками.
Шпионы подтвердили, что сигналом к бунту литовских солдат в 29-м корпусе и вооруженному восстанию в самой республике станет вторжение гитлеровских войск на территорию Литовской ССР.
Для этой цели в специальной разведшколе «Абверштелле» в Германии уже давно идет усиленная подготовка диверсантов из числа литовских эмигрантов с целью их заброски в СССР еще до ввода передовых подразделений вермахта.
Так и произошло. За сутки перед вступлением фашистских войск на территорию Литвы просочились десятки групп разведчиков-диверсантов с целью создания опорных баз, сигнальных точек для приема немецкого десанта и ориентиров для гитлеровских бомбардировщиков. Для этого в составе всех групп были радисты с портативными радиопередатчиками. В ходе допросов также выяснилось, что первая группа переправилась в Литву еще в феврале 1941 года.
ИЗМЕНА
В итоге с началом войны после первого же нажима на левое крыло Прибалтийского военного округа солдаты литовских частей стали убивать своих русских командиров и политработников и откровенно дезертировали. Это дало возможность фашистам, прошедшим без сопротивления через незащищенные участки фронта, ударить во фланги и тыл РККА. Кроме того, бросившие боевые позиции литовцы ударили в тыл своим же частям, оставшимся в строю и героически оборонявшим линию фронта.
Несколько рот все же выдвинулись против немцев, но на марше бунтовщики во главе с капитаном Почебутасом перебили русских командиров, и литовцы вернулись в полк.
Те же, кто все-таки продолжил продвижение, были обстреляны из пулеметов своими соседями из 262-го стрелкового полка.
Из 16000 военнослужащих 29-го Литовского корпуса присяге остались верны 2000 бойцов. Они все-таки пробились к своим - в расположение РККА. В сентябре корпус был расформирован.
Виталий Карюков.
KETTIK.KZ
