Лена Федина родом она из Тюмени, хотя уже седьмой год живет в Убуде - городе мастеров и ремесленников, который считается еще и культурным центром Бали.
О самом индонезийском острове Лена говорит, что он продлевает ей активную жизнь. «Здесь, - признается Лена, - можно, несмотря на возраст, напялить шорты, на голове сделать «хвостики» или «пальму». Ходить босиком, без макияжа. Входить в рестораны без мучительной подготовки - «в чем пойти?».
Посты Лены Фединой собирают сотни друзей и подписчиков в соцсетях, ибо охватывают практически все стороны жизни острова и его обитателей, о которых рассказывают и два отобранных нами сюжета.
АГУН И МЕНТАЛИТЕТ
В коттеджах, в одном из которых я живу, работает садовник Агун. Ему чуть больше сорока лет, двое детей. На одном месте работает уже 17 лет, и хозяева свалили постепенно всю работу на него. Чистит бассейн, убирает комнаты, ухаживает за садом, готовит завтраки, лепестками цветов каждое утро украшает большие чаши с водой на террасах. Все за долю малую - миллион рупий (меньше ста долларов).
Уже пару лет подсаживается после работы на ступеньки моей террасы и мечтает открыть у своего дома небольшой варунг (местное название недорогого ресторана или кафе. - Ред.). Мы вместе придумывали ассортимент. Представляли, как поинтереснее все разложить с целью привлечения массового туриста.
Но на открытие сего бизнеса на первых порах надо было две тысячи долларов. Откладывали его мечту на другое время, до лучших времен.
Это присказка. Сказка - впереди.
Решился Агун на ссуду в банке. Пошел с товарищем, оформил, получил 20 миллионов рупий (100 долларов - 1 миллион 300 тысяч).
Едут домой, заехали к другу перекусить. Видит Агун во дворе горку из камней, ручейки, водичка льется... рыбки плавают...
И заказал он себе во двор такую же горку-водопад!
Аккурат на ту сумму, что в банке взял на киоскочек! Спрашиваю: «Жена знает про кредит?» Помолчал, засмеялся, говорит: «Не все!»
Вот он - менталитет. Любовь к красоте.
ПАМЯТНИКИ ДОЛГОЛЕТИЯ
У меня особое отношение к стареньким балийцам. Они - залог стабильности и долголетия на острове. И для меня тоже. Иногда я просто объезжаю те места, где они сидят или ходят годами. Около рынка сидит дедушка и машет рукой, приглашая каждого встречного посмотреть или купить его фрукты.
На рисовых террасах, с коромыслом через плечо, ходит еще один, с ним можно сфотографироваться, примерив из подвешенных к коромыслу корзин плетеную шляпу.
На океане, на пляже White Sands Beach, обязательно должен подойти дедушка, поиграть на бамбуковых инструментах и начать предлагать купить всякую ерунду - ракушки, браслетики...
А если приеду к знакомым в деревню, непременно одна и та же картинка. Играют пацаны в футбол, выползает дедуля, садится на солнышко, и дети бегут к нему. Суют в рот сигарету, он затягивается. Мальчишки по очереди, не прерывая игры, вытаскивают сигарету, он выдохнет дымок, и снова сунут. Так дед покурит и потихоньку отправится в свою кельюшку.
Из года в год на одном и том же месте сидит в Гианьяре дед по имени Чокордо и, увидев меня, кричит: «Эй, Руссия! Деньги давай, массаж сделаю». А самому под сто лет. Но будет тереть тебе ладошки изрядно, пока не надоест и ему, и «массажируемому», а получив денежку, тут же утратит интерес.
Факт в том, что старенькие люди здесь не побираются, не клянчат денег. Они хоть что-то да предлагают за долю малую. Какую-то шкатулку за доллар, веер, изделие «под слоновью кость», фрукты... Но вот приходит время, и не нахожу уже своих старичков.
Грустно.
Лена Федина,
блогер-путешественник.
Еженедельник
«Новый Вторник».
REX/FOTODOM
