Если бывают люди, над которыми не властно время, то это она.
Когда-то снималась в прекрасных лентах «А если это любовь?», «Любимая». Потом страна открыла ее заново в «Моей прекрасной няне».
Да и теперь, когда за плечами большая и нелегкая прожитая жизнь, в глазах Александры Назаровой - все тот же огонек молодости и озорства. Совсем как у ее 10-летней внучки Саши. Уж так сложилось, что актриса воспитывает девочку одна - ее родители умерли...
«СТАРОСТЬ – ЭТО СВИНСТВО»
- Смотрю на вас, и мне кажется, что вот эта детская ершистость присуща не только Сашеньке, но и бабушке Саше?
- Нет, я не ершистая, правда. Только уж если очень достанут, могу взбрыкнуть, а так нет. Наоборот, я покладистая и доброжелательная. Вот когда меня жалеют - не люблю. Хотя меня особо-то никто и не жалеет.
В театре у меня не очень много друзей, в основном коллеги, но они хорошие, я их очень люблю. Меня вообще очень радует, что театр для меня пока все еще Дом. Ведь наш худрук Олег Меньшиков никого не выгнал, никого не обидел. Например, Владимир Алексеевич Андреев вовсю играет, а ведь ему 88!..
К сожалению, многие замечательные артисты уже не с нами. У нас работал Георгий Михайлович Вицин. Помню, мы были на какой-то репетиции, а он сидел напротив и рисовал мой портрет. До сих пор храню. А потом мы случайно вместе оказались у одних знакомых, он рассказывал, что очень обижен на наш театр, а я уговаривала его прийти к нам: мол, все наладится. Но он так и не пришел...
Еще у нас работал совершенно грандиозный артист Иван Иванович Соловьев. Сейчас, наверное, только старшее поколение помнит, как он играл Хлудова в «Беге»! Буквально до внутренней дрожи, до слез, так это было мощно...
Теперь вот иногда захожу к нему на могилку на Введенском кладбище, там мой первый муж похоронен и его мама... А недавно мы с Сашей ездили на могилу к Мите (сын актрисы. - Ред.), так она вдруг обняла памятник: «Ну почему Боженька не вернет папу обратно?» Я говорю: «Ну, милая моя, так не бывает, к сожалению». Ей очень не хватает отца, очень скучает по нему...
- Вам снится сын?
- Нет. Хотя я по нему очень скучаю. А вот моя подруга как-то пришла ко мне в больницу и говорит: «Мне Митя приснился, мы с ним разговаривали, и я ему сказала, что ты в больнице. Он ответил: «Не волнуйся, она через два дня будет дома». И через два дня я действительно оказалась дома.
- В следующем году Мите исполнилось бы 50. Вы могли бы его представить с сединой в волосах?
- Нет, не могу. Он ушел такой молодой и красивый, просто мальчишка... Да и говорить об этом больно...
- От боли спасает, наверное, работа. В театре вы по-прежнему востребованы. А не раздражает, что в кино сейчас так мало возрастных ролей?
- Нет. Да и сам по себе возраст не раздражает. Просто жалко, что годы уходят, не спросясь. Как сказала замечательная Фаина Георгиевна Раневская: «Старость - это ужасное свинство». Это действительно свинство, потому что начинают вылезать какие-то недочеты, болячки, а это ужасно.
- А по вам не скажешь. Выглядите замечательно! Стройная, спина прямая, улыбка...
- Разве что я действительно стройная, и не более того. Я же не так давно из больницы - катаракту убрали. С легкими плохо из-за курения. Но бросать уже поздно, даже врачи так говорят. К тому же это многолетняя привычка.
- Что из вашего характера передалось внучке?
- Не знаю... Ей же только 10 лет, у детей все так быстро меняется. Правда, она очень разумная, я бы сказала, даже не по годам, особенно в бытовом плане. Вдруг сейчас начала лихорадочно смотреть все даты на продуктах. Мне в голову не приходит такое, а она всю молочку проверяет и говорит: «Бабушка, это не берем, сегодня последний день, я это есть не буду». Тут я принесла селедку под шубой, а она говорит: «Это же вчерашняя дата, она уже испортилась». А я съела с удовольствием - и ничего. (Смеется.)
- Скажите, а у вас нет страха перед будущим?
- Нет, никакого. Есть боязнь, что чего-то не успею сделать. Но, думаю, и с этим справлюсь. Конечно, нужно деньги зарабатывать.
«НЕ МОГУ СЕБЕ ПРОСТИТЬ»
- Какие воспоминания остались о «Прекрасной няне»?
- Все было замечательно. Правда, Люба Полищук уже тяжело болела. Но старалась, как могла, виду не подавать. Все время приносила какие-то кулинарные рецепты, муж у нее замечательно готовил.
Как-то угощала всех нас тортом, который муж испек. Нам надо было уже входить в кадр, я прямо перед выходом закурила. И Люба мне сказала, причем довольно громко, все слышали: «Ты что, с ума сошла, не кури перед началом съемки, текст забудешь». Тут звучит команда: «Мотор! Начали!» Мы выходим на съемочную площадку. И Люба, а не я, забывает напрочь текст! Конечно, все мы хохотали...
Да, Любочка вообще из тех людей, которые не забываются. А как она страдала уже на последних съемках! Тогда как раз вернулась из Израиля. Помню, дотронулась до ее руки, только успела сказать: «Любочка...», а она повернулась ко мне: «Не дотрагивайся до меня, у меня даже кожа болит». Но в кадре держалась как королева. Все указания режиссера выполняла беспрекословно, только иногда просила: «Можно я присяду прямо в кадре».
- С кем-то из «Прекрасной няни» продолжаете общаться?
- И с Настей, и с Сережкой Жигуновым, и с Борей Смолкиным мы были в очень хороших отношениях. Я не так давно ездила на фестиваль «Виват, Россия!» в Питер и поздравила Смолкина, у него был юбилей - 70 лет. Боря - потрясающий человек и замечательный актер с великолепным чувством юмора.
- А одну из первых ваших картин - «Любимая», 1965 года, с Виталием Соломиным - помните?
- Да... Я все удивляюсь, почему нигде и никогда не упоминают этот фильм. Ведь это была первая главная роль Соломина. И картина снята замечательно...
- В Виталия Соломина, наверное, невозможно было не влюбиться?
- Насчет влюбиться - не знаю, потому что у меня тогда были другие влюбленности, а вот партнер он был удивительный, надежный... Конечно, между нами был контакт, но ни о какой влюбленности и речь не шла. У него в тот момент тоже была какая-то любовь в Москве, и он, видимо, об этой девушке думал. Знаю, что в результате эта любовь не получилась...
- Но вашим дебютом в кино была картина «А если это любовь?». И там с вами снимался Андрей Миронов.
- Да, Андрюшка Миронов, и Женька Жариков, и Жанна Прохоренко.
С Андрюшей мы были в очень хороших отношениях. И я до сих пор не могу себе простить, что тогда, в тот вечер, не пошла на встречу с ним. Ведь он мне звонил буквально месяца за два до смерти...
Я очень дружила с его сводным братом Кириллом Ласкари, балетмейстером. Кирка был мой друг-приятель по Питеру. Так вот, в тот самый вечер Кирилл приехал в Москву, и они собрались всей компанией, был и Саша Ширвиндт. Ребята хотели посидеть, похохмить, мне позвонили, но уже очень поздно. Андрей говорит: «Сашка, приезжай, мы тут сидим так хорошо!» - «Ну что вы, ребята, так поздно я уже не поеду». А через пару месяцев Андрея не стало. Как я жалею о том, что не поехала, до сих пор это чувство не проходит...
Мы и начали дружить с Андреем именно со съемок в фильме «А если это любовь?», я даже как-то ночевала у них дома. Он еще учился в Щуке, а они жили на Петровке. Помню, у них был довольно странный вход: надо было пройти через какое-то учреждение, потом уже на лифте добираться до их квартиры... Память вещь избирательная, порой какие-то мелочи всплывают, казалось бы, уже давно забытые...
«РАДИ ВНУЧКИ ЖИВУ»
- Александра Ивановна, в Москве вас узнают на улице, просят автограф?
- Узнают. И автографы даю, и фотографируюсь.
- И все равно вы считаете себя не москвичкой, а ленинградкой?
- Да. Но все меньше и меньше. Потому что теперь уже большая часть жизни прошла в Москве. И какая Москва стала красавица в последние годы!
- А любовь разве не одна на всю жизнь? Что к человеку, что к городу...
- Наверное. Если говорить о любви к человеку, то точно одна - это страстей много может быть. И моя любовь - мой первый муж. Но сейчас моя жизнь - это внучка. Ради нее живу, дышу, работаю. Гоню прочь плохие мысли, стараюсь думать только о хорошем. И кто кого ведет из нас по этой жизни, теперь уже и сказать трудно. Но то, что нас обеих ведет любовь друг к другу, - это точно...
Ирина Тульчинская.
Фото Т. Павловой
