До лета прошлого года Москва была единственным в России субъектом, дающим бездомным животным право на жизнь. Летом курс на гуманное отношение к братьям нашим меньшим взяла и Московская область. Но после ухода губернатора Сергея Шойгу судьба хвостатых беспризорников повисла на волоске.
По всей России бесхозные собаки и кошки подлежат утилизации, только в столице им положено пожизненное содержание в приюте. Правда, на практике «содержание» часто такое, что впору только ножки протянуть. Но речь не об этом.
В прошлом году тогдашним губернатором МО был подписан закон «О мерах по защите населения Московской области от неблагоприятного воздействия безнадзорных животных». Название несколько настораживающее. Однако зоозащитники называли этот документ первой ласточкой на пути к всероссийскому запрету на бесконтрольное убийство животных.
Но вот Шойгу ушел, и для нового губернатора подготовили новый законопроект - об отмене старого. Он состоит всего из двух коротеньких абзацев:
«Статья 1. Признать утратившим силу Закон Московской области №129/2012-ОЗ «О мерах по защите населения Московской области от неблагоприятного воздействия безнадзорных животных».
Статья 2. Настоящий Закон вступает в силу через 10 дней после его официального опубликования».
Закон не подписан. Поэтому не поздно сказать, что было бы, если закон Шойгу активно приняли к исполнению.
Во-первых, Московская область начала бы «организовывать и проводить мероприятия по регулированию численности безнадзорных животных (отлов и содержание в специальных питомниках)» - то есть об отстреле и сжигании на мусороперерабатывающем заводе в Люберцах речи не шло. В этом и была революционность закона - Московская область должна была стать вторым «не убивающим» животных субъектом РФ.
Во-вторых, согласно закону, животных можно было бы подвергать эвтаназии, исходя исключительно из перечня утвержденных законом болезней.
Кроме этого, например, определялись места для утилизации (захоронения) трупов собак и кошек. Сейчас трупы сотнями выбрасываются в любую канаву.
По отменяемому закону власть обязана была «доводить до сведения граждан информацию об установлении карантина на территории муниципального образования» и ряд других положений.
По словам депутата Мособлдумы Виталия Федорова, к закону Шойгу были подготовлены поправки. В частности, там должна была появиться статья, защищающая права владельцев потерявшихся домашних животных. Даже в Советском Союзе любому отловленному животному давалось несколько дней жизни: за это время его мог найти и забрать хозяин. Сегодня такого права у россиян нет - любое животное без хозяина умерщвляется на месте. Исключение, напоминаю, составляет только Москва.
Предполагалось даже создание специального уполномоченного исполнительного органа государственной власти Московской области для проведения мероприятий по регулированию численности безнадзорных животных.
Сейчас же собак и кошек предлагается «спустить» на муниципальный уровень, как это и было до принятия закона 2012 года. «Только все почему-то забыли, что на местном уровне, при отсутствии областного закона и общих нормативно-правовых актов, каждый муниципалитет справляется как может, - отмечает депутат. - При дефиците местных бюджетов безнадзорные животные либо не отлавливаются вовсе, так как их негде и не на что содержать, либо уничтожаются варварскими способами».
В бюджете Московской области на 2014 год на субсидии муниципальным образованиям для защиты населения от безнадзорных животных заложено 50 млн руб. Учитывая, что в области 360 муниципалитетов, сумма на каждый муниципалитет составляет в среднем 140 тыс. руб. в год, или 12 тыс. в месяц. На такие деньги не то что приют организовать - и одного ловца нанять проблематично.
Помимо прочего отменяемый закон предусматривал усиление ответственности за негуманное обращение с животными. За выбрасывание на улицу щенков и котят, например. А выбрасывают животных россияне все чаще, говорят зоозащитники, при этом берут из приютов все реже. И если бы за выброшенного пса суд выписывал солидный штраф, то беспризорных животных могло бы стать меньше.
Анна Александрова
Фото Т. Павловой
