Как бы мы ни относились к этому человеку, вне всяких сомнений, Владимир Вольфович - самый яркий, энергичный и близкий простому человеку политик новейшей российской истории. Когда-то ЛДПР считали чуть ли не партией маргиналов, но время показало, что Жириновский создал мощную, мобильную и очень эффективную политическую структуру, которая играет важнейшую роль в России.
Владимир Вольфович был большим другом «МН», и наша газета не раз печатала интервью с ним. Сейчас в интернете, на телевидении, в других СМИ выходит множество материалов об этом удивительном человеке.
К сожалению, все они однотипны и не представляют особого интереса для читателя.
А мы предлагаем вам интервью, которое взял у Жириновского в конце 90-х годов главный редактор газеты «Мир новостей» Николай Кружилин.
Вы узнаете, как прошло детство Владимира Вольфовича, как он пришел в политику и добился на этом пути огромных успехов. И еще раз почувствуете всю мощь личности этого политика, который не раз перед объективами телекамер делал очень смелые и страшные предсказания, которые, к несчастью, потом сбывались...
- О рождении Жириновского-политика ходят легенды, в основном обидные для вас. Например, что ваша партия — это спецпроект КГБ, цель - разложить изнутри демократическое движение. Итак, как вы пришли в политику? Кто вам помогал?
- Что касается КГБ, то это полная чушь. Придумали неудачники, которых я обошел. Глупая сплетня. Я всегда мечтал о лидерстве - с самого детства. В коммунальной квартире, где мы жили, я был самым маленьким. Всем было не до меня. Кровати не имел - спал на сундуке. Пять человек ютились в 16-метровой комнате! Голодал. Чтобы хоть чем-то набить желудок, в соседних садах воровали яблоки, хотя у нас, пацанов, это за воровство не считалось. Дети природы!
Быстро познавали жизнь, делали выводы, сравнивали. Формировался характер. Политика начиналась уже в школе. Родители богатые, ребенок бездарный, а оценки хорошие. Или видел фальсификацию, когда двойки закрывались тройками для повышения успеваемости. Понял: кто ближе к классному руководителю, у того оценки лучше. Потом в Москве в Институте стран Азии и Африки у меня в группе опять же было расслоение - сыновья генералов, работников ЦК КПСС. С ними носились как с писаной торбой. Тоже политика, двойной стандарт. Кто вкалывал, а кому само в руки падало.
- В то время поехать за границу могли только блатные, а вы же в Турции как-то оказались. Как удалось, без связей?
- Турция - единственная страна, куда я смог попасть. Тогда начиналось строительство заводов, турки приглашали наших специалистов. Я через ГКС поехал переводчиком. Замучил кадровика, он и не устоял. Это не было направление вуза - мое собственное трудоустройство. В Турции проработал восемь месяцев по контракту, потом вернулся в Москву доучиваться.
- В политику вы не вошли, а ворвались, как с луны свалились. Как это получилось?
- Это было в 1977 году. Тогда шло обсуждение брежневской Конституции. Я работал в Инюрколлегии. У нас там был такой Анисимов. Начал создавать новую политическую партию. Он слышал мои критические выступления на собраниях, ему понравились, подошел, поговорил со мной, пригласил прийти на организационное собрание. Я бы пошел, но их всех арестовали. Вот так первый раз и столкнулся с политикой.
- Что за партия?
- Я даже названия не помню, в любом случае оппозиционная, не коммунистическая, хотя все были членами КПСС. Анисимов потом работал на железной дороге проводником, а сейчас он священник в Иванове. Все мечтаю с ним увидеться, да пока не получается. Так для меня состоялось как бы лишение девственности.
А вообще-то я всегда хотел заняться политикой. Слушал по радио: «лидер парламентского большинства - меньшинства», «пришла к власти такая-то партия». Мне было интересно и не нравилось, что у нас одна партия. У меня в душе всегда была тяга к многопартийности. Потом, после 10-летнего затишья, начались выборы депутатов на альтернативной основе. Я понял, что могу попробовать свои силы. Вижу: избирают снова того же чудака - секретаря парткома. Я тоже выдвинул свою кандидатуру. Собрание трудового коллектива издательства «Мир», в котором я тогда работал, проголосовало за меня. Я одержал победу над секретарем парткома. Это было 15 мая 1987 года. Коммунисты стали мне палки в колеса вставлять. Они же в райкомах списки составляли, кто будет депутатом райсовета. А я им все ломаю. Секретарь райкома приказал меня всячески душить, нашли какой-то компромат. В общем, райком меня не пропустил, комиссия в списки не внесла. Страшно разозлился. Мне уже 41 год, высшее образование имею, а тут меня останавливают. Наглость какая!
В то время уже начиналась легкая антикоммунистическая пропаганда, вот я и подключился. Стал ходить по всем тусовкам, на которых КПСС ругали. Ничего подпольного, заметьте, не делал. Кремль уже на эти выступления смотрел сквозь пальцы. Меня начали замечать. В 1987 году в Комитете защиты мира проводился сбор общественных организаций, там объявили, что создается первая оппозиционная партия «Демократический союз». Я узнал адрес, поехал на Пресню. Трехкомнатная квартира, в ней - человек сто. Первый съезд Демсоюза. Я стал им помогать, присматриваться. Меня выдвинули за активность в руководство Демсоюза. 9 мая поехали в Ясенево на квартиру члена политсовета. Новодворская заявила: «Сегодня выходим на демонстрацию на Пушкинскую площадь». Я возразил: «Сегодня же День Победы, люди гуляют, празднуют. А тут вы со своими антисоветскими, антиармейскими лозунгами. Нельзя!» А они мне: «Ты ничего не понимаешь. Мы добиваемся, чтобы нас арестовали, для нас уже камеры в «Лефортове» приготовлены. Будем об автобусы с ОМОНом головами биться, лишь бы забрали». Я понял, что имею дело с экстремистами, и отошел от них.
И что же? Коммунисты меня стали критиковать, эти из Демсоюза - тоже. Те и другие меня шлифовали, не давая расслабиться. Я оставался сам по себе. Как действовал? Очень просто - шел на Арбат, смотрел, где народ тусуется, встревал, через 15 минут оратор отходил - аудитория моя. Так год прошел, а эти демократы постоянно звонят, просят: «Давай создадим партию, ты будешь руководителем». Во мне тщеславие взыграло: если другие считают, что я могу стать лидером, почему не попробовать. Мне с детства хотелось кем-то быть. И в пионерии, и в комсомоле постоянно выдвигали на руководящие роли. Я согласился, и вот наступило 13 декабря 1989 года. Мы собрались и провозгласили создание партии. Левых тогда много было, я решил взять правее, поэтому и назвали партию Либерально-демократической. 31 мая 1990 года провели первый съезд.
- Кто же вас надоумил выдвигаться в президенты?
- В марте отменили 6-ю статью Конституции о руководящей роли КПСС. А мы по простому совпадению создаем партию. Журналисты решили, что по разнарядке, бросились наш съезд освещать, не понимали, что происходит. Прошел год - президентские выборы. Можно от партии выдвигаться. Я единственный пошел не от группы избирателей, как, например, Ельцин, а от собственной партии. Подсчитали голоса - я на третьем месте. А.Н. Яковлев собирает идеологический отдел ЦК КПСС и говорит: «Не заблуждайтесь, это не Ельцин, а Жириновский выиграл». Моя победа у всех вызвала шок. Кто такой, почему за него целых шесть миллионов человек проголосовало? Я всех ошарашил.
- Президентские выборы — это был ваш бенефис. Никто до той поры не слыхал о таком политике - Жириновском.
- У меня был кураж, а без него политика никакая невозможна. За мной никого не было: ни армии, как за Макашовым, ни КПСС, как за Рыжковым. Я был свободен от страха, мчался, не разбирая дороги, как дикий жеребец. Мои конкуренты напоминали колхозных лошадей: вот кнут, а вот председатель. Я брал социальные проблемы, о которых вообще никто не говорил: брак, семья, секс и т. д. Выходил на Красную площадь и всех поливал, остальные все что-то согласовывали. Я подкупал людей смелостью, новизной, искренностью.
- Интересно, как к вам Ельцин тогда относился?
- Он меня возненавидел. Выборы были в июне, а в декабре вызывает меня один десантный генерал, который в военном госпитале в Сокольниках лежал, и говорит, будто бы Ельцин собрал офицеров ВДВ и пообещал тому, кто меня уберет, генеральские погоны и звание Героя России. Я не знаю, верить или нет. Во всяком случае, жив остался. Потом с годами Ельцин смягчился, а его жена и дочка до сих пор меня ненавидят. Я его во время президентской кампании больше всех критиковал. Кроме меня, его никто и не трогал. Макашов что-то невнятное бормотал, плачущий болышевичок Рыжков мямлил, а я Ельцина долбал. Мои выступления ему показывали. Это сейчас от него многое скрывают.
- 1993 год чем вам запомнился?
- Для меня все закончилось великолепно. Бог меня миловал. Я ни к кому не пристал. Пытался что-то сделать, звонил и ельцинским ребятам, и хасбулатовским, предлагал посредничество. Никакой реакции! Ну и до свидания! На меня никто не может злиться, я никому зла не сделал.
- Вы активно подыгрывали Ельцину, когда в Кремле проходило Конституционное совещание. Все время с ним в одну дуду дудели. Чего добивались?
- Меня обсуждение Конституции очень интересовало, вот я и выступал. Я добивался президентского режима, а это нравилось Б.Н. Они во мне нашли союзника. Все чего-то боялись, а я сплеча: какие республики? Губернии. Губернаторов не избирать, а назначать! То, о чем сегодня многие заговорили, тогда я один предлагал. Я чувствовал: это мое. Мне новая Конституция нравилась больше, чем старая. Я не хочу сказать, что я автор. Боже упаси! Может, какая строчка моя и мелькнула, не более. И все равно хорошо! Целое лето ездил в Кремль. Буфет отличный, охрана, у меня солидная ксива. Ходил на совещания, мне все это отчаянно нравилось. Делал то, что хотел. Я свое говорил, а они решили, что им подыгрываю. На здоровье!
- А чего же вертикаль власти не отстояли?
- Демократы помешали. Боровой сидел, как мышка, все выжидал, прикидывал, что сказать, чтобы в струю попасть. Новодворская, Убожко, покойная Старовойтова. Их много было, а я один. Я настаивал: «Ребята, надо Конституцию принимать. Да, она не всем нравится. Ну и что? Сотрудника ГАИ тоже не любят водители, потому что он требует соблюдения правил». Ельцин млеет! А я не для него - для себя стараюсь. Просто совпадение.
- Вот он в 1993-м и оставил вас в покое, не стал палки в колеса вставлять на парламентских выборах.
- Не знаю, может быть, в декабре 1993-го были совершенно свободные выборы. Никогда, наверное, мы такой радости больше не испытаем. Все партии могли принять участие. На ТВ не было жутких ставок за эфирное время. Все выступали на равных. Я думал, от ЛДПР депутатов человек пять будет, а может, вообще я один прорвусь. Я не был внутренне готов к такой победе. Шутка сказать: первое место - 64 депутатских мандата у партии, которой всего три годка. Я - лидер крупнейшей парламентской фракции. Не сразу и поверилось. И что же? Снова взрыв страстей. Коммунисты, Гайдар сами претендовали, а тут какой-то «гадкий утенок» пролез.
- Вы шокировали всех, когда признались, что готовитесь в монархи. Это, если не ошибаюсь, было в шотландской столице Эдинбурге, куда вас пригласили для участия в заседании ассамблеи Североатлантического альянса. Что имели в виду?
- Да, когда я приехал в Британскую империю, еще раз подумал, что это и наш путь тоже. Империя Романовых худо-бедно 300 лет продержалась. Император как бы арбитр, всех примиряет. Надо вопрос о восстановлении монархии вынести на референдум, на нем же выяснить отношение граждан к схеме, по которой монархом становится очередной всенародно избранный президент. Получится, что самодержца выбирает сам народ.
- По-вашему, монарх — это верховный судия, следящий за тем, чтобы не воцарился закон джунглей. Вы считаете, что в сегодняшней России налицо дефицит социальной справедливости?
- За приватизацию всей общенародной собственности государство получило жалких 7 миллиардов долларов. Наши миллионеры, что, заработали свои состояния? Они ограбили! Получили здания, заводы, сырье по госрасценкам, продали по рыночным ценам. Вот вам и весь бизнес. Это без них рабочие сами прекрасно могут сделать. Ты не акции, а право на прибыль дай, не ваучеры, а личные счета на каждого взрослого гражданина. А то получается, этим - завод или парикмахерскую, а нам - бумажку! Так нельзя. Это был обман в чистом виде.
- Вы недавно где-то за границей признались, что принадлежите к сословию «новых русских».
- Дело было так. Разговорился как-то в одной зарубежной командировке с депутатом эстонского парламента. Он пренебрежительно отозвался о России: мол, что вы за страна такая, сплошные у вас неурядицы и проблемы, цивилизованные отношения отсутствуют. Мне обидно стало, поспорили, где лучше - у нас или в Эстонии? Перешли на личности. Я ему: у тебя что в кармане есть? Он кредитную карточку показывает. Я говорю: откуда мне знать, сколько у тебя там денег? Сейчас пойдем обедать, а у тебя ее к оплате не примут. Показываю ему свой бумажник, а у меня там несколько сотенных долларовых купюр лежит - в Думе суточные выдали, еще какие-то деньги. Объясняю ему, что таких, как я, и даже гораздо богаче сегодня в России полным-полно. На всех курортах - русские, пол-Лондона скупили русские, вся обслуга любит нас за то, что в отличие от них, жадных европейцев, чаевые даем. Наших артистов, ученых везде ценят. Да, у нас есть проблемы, но и потенциал огромный. Мы весь мир захватили, с нами везде считаются. А за твоей спиной, спрашиваю, что есть? Ты кто такой, чтобы о России пренебрежительно отзываться? У вас вообще ничего нет, чем гордиться можно было бы. Тебя тут никто не знает, попьешь свой чаек и
уедешь, а я выступаю - весь зал слушает: это Жириновский из России.
Вот так я его на место поставил, чтобы не зарывался. К «новым русским» себя не причислял, сказал: да, у меня есть кусочек, но таких, как я, у нас пруд пруди. При разговоре присутствовал корреспондент одного крупного агентства, он цитаты из контекста выдернул и передал, что ему хотелось. Меня вообще любят в прессе перевирать.
- Приближаются майские праздники. Если бы вас попросили произнести праздничный тост, за что бы вы выпили?
- За свободную Россию, свободную прессу, возможность создавать политические партии. Мы можем сегодня прямо высказываться. Будь сейчас тоталитарный режим, уже кто-нибудь из нас сидел бы в камере или уехал бы в эмиграцию. Да, есть проблемы, но мы их решим. Главное - мы с вами на родине и говорим то, что думаем. При этом за спиной не стоит агент КГБ. Мы наконец смогли вдохнуть полной грудью. Мой тост - за свободу! Это самое лучшее, что у нас есть.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Январь 2022 г.
«Украины быть не должно. Если мы сохраним Украину такой, как она есть сейчас, допустим, все затихнет, то потом украинские диверсанты на всей территории России будут устраивать теракты. Мы должны помочь ополченцам двух республик - Донецкой и Луганской - через пять минут после начала обстрела с их стороны, со стороны украинских Вооруженных сил, нанести такой удар по всем Вооруженным силам Украины, чтобы там больше ничего не осталось».
Декабрь 2021 г.
«Я бы хотел, чтобы 2022 год был мирным, но я люблю правду... Это будет год не мирный. Это будет год, когда наконец Россия станет снова великой страной. И все должны заткнуться и уважать нашу страну. Иначе они нас заткнут. И будут истреблять русских сперва в Донбассе, а потом в Западной России».
Декабрь 2021 г.
«Турцию создал Ленин, Украину создали Ленин, Сталин, Хрущев. Это же мы все сами сделали, это не они. Мы ничего, как страна, не проиграли, это наша пятая колонна все испортила».
Декабрь 2021 г.
«Подождите, через 20 лет Украина действительно будет анти-Россия. Они будут проклинать русских. Ни слова русского не раздастся. Все будут говорить на украинском. Насильно их заставят стать украинцами. Поэтому время играет роль. Через 25 лет, если я скажу о вхождении украинских областей в состав России и белорусских, там, конечно, будет сопротивление».
Февраль 2021 г.
«Мы, ЛДПР и я лично, всегда не признавали Украину после большевистского переворота и насильственную украинизацию с 1920 по 1939 год прошлого века, и в 1991 году мы не признали незаконные Беловежские соглашения о расчленении страны. И всегда с подозрением относились к президентам Кравчуку, Кучме, Ющенко, Януковичу, Порошенко, Зеленскому. Они все обманывали избирателей, к власти приходили за счет поддержки русскоязычных жителей Юго-Востока Украины».
Июль 2020 г.
«Я вас уверяю, и над Харьковом, и над Николаевом, и над Житомиром, придет время, взовьются русские флаги. Это будет».
Август 2008 г.
«Россия никогда не будет вводить войска на Украину, но если кто-то попытается втянуть Украину в НАТО, а население будет против, а над ними будут издеваться, если кто-то будет бомбить Луганск, Донецк, мы защитим эти города».
Фото: М. Воскресенский/РИА «Новости»,
С. Субботин/РИА «Новости»,
А. Антонов/ИТАР-ТАСС.
