Звонок раздался около трех ночи. Ничего не соображая, подняла трубку и не сразу узнала голос подруги Инны:
- Анечка... Наша Анечка... Ее больше нет...
Сон мгновенно слетел:
- Инна! Что случилось? Что с Аней?!
Она была экстремалкой, наша Анечка. Помню, как в 6 лет девочка решила стать бабочкой и прыгнуть с зонтиком с балкона третьего этажа. Прыгнула. Взрослые недоглядели. К счастью, приземлилась на клумбу и «мероприятие» закончилось легким сотрясением мозга. А потом ее затянул альпинизм. Это случилось где-то на склонах Эльбруса. Ребята шли в связке, когда сошла лавина. Кто-то успел врубить ледоруб и зацепиться «кошками», а Аня и напарница упали в неглубокое ущелье. Их достали спасатели, но было поздно...
Мы шли с Инной и Игорем по заснеженной Москве, и казалось, что с каждым шагом на подходе к моргу Инну покидают силы. Опознание мертвого дитя - что может быть страшнее для родителей? Инна перед дверью остановилась и прошептала мужу:
- Иди один... Я не могу.
Мы ждали в горестном молчании, когда наконец вышел Игорь. Он был бледен, без шапки. По щекам струились слезы. Он едва мог говорить:
- Да... Это Анечка, только, только... у нее забрали глаза!
- Что?! - мы ничего не понимали, пока Игорь дрожавшими от напряжения губами пересказывал разговор с санитаркой. Тетя Клаша работала в морге много лет:
-Хорошая, видно, была дочка у тебя... Вот и после смерти глазоньки свои отдала, кому они нужнее.
-Что? - не понял Игорь.
- Ну как же, - спокойно продолжила тетя Клаша, - бригада ж приезжала, ну и взяли у нее глаза.
- Как это взяли глаза? Какая бригада? Вы чего?
Подбежавший было врач не успел: Игорь уже отдернул простыню, приподнял веко Ани и... едва не упал в обморок: на месте глаз торчали ватные шарики...
Я помню тот страшный день, как будто это было вчера. Помню, как побледневшая Инна рванула в морг и как истерично кричала: «Верните глаза дочке!» Помню, как ее успокаивали патологоанатомы, как вышел заведующий и пытался объяснить, что они тут ни при чем и что все по закону. Да и у Ани, как оказалось, было нотариально заверенное свидетельство, мол, если что случится, пусть изымут любой орган для помощи живому человеку. Врач это и пытался втолковать родителям:
- У свежих трупов забирают роговицу для сквозной кератопластики! Для почти слепых! И глаза Анечки дадут возможность кому-то видеть...
Позже мне довелось делать интервью с хирургом-офтальмологом. Он рассказал, что роговицу действительно пересаживают незрячим вместе со склерой, а донорский материал берут у свежих трупов. По закону согласия родственников для этого не требуется, если, конечно, не было письменного заявления раньше.
Но вернемся к Инне и Игорю. Тогда в кабинете врача они, казалось, готовы были его четвертовать. Хорошо, что у пожилого хирурга хватило такта и выдержки... Выдержав натиск родителей, он тихо сказал: вернуть глаза вашей дочери я не могу. Успокойтесь и приходите через месяц. Но Инна с Игорем, не дослушав, уже хлопнули дверью...
И вот в доме Климовых раздался телефонный звонок. Это был тот самый пожилой хирург:
- Приходите. Покажу вам чудо.
Они пришли. Печально жались у стены, когда через пару минут в кабинет вошла медсестра, держа за руки двух малышек лет трех. Обе золотоволосые, улыбчивые. Девчонки вскинули голубые глазки на взрослых, и Инна почувствовала, словно теплая ласковая волна подкатила к сердцу.
Врач вздохнул:
- Ну вот, знакомьтесь. Это Танечка и Верочка. Поступили к нам из детского дома. У обоих генетическое заболевание: в два годика ослепли на один глаз. А благодаря глазам вашей дочки они теперь могут видеть.
Ошарашенные Инна и Игорь смотрели на девочек, не отрываясь. Анечкины глаза. А еще через несколько недель Игорь и Инна стали собирать бумаги для удочерения двойняшек. Инна зачастила в больницу, девчонки встречали ее радостным гомоном, а она целовала их в глаза. В такие минуты Инне казалось, что это просто две Анечки...
Мария Рождественская
Фото: LEGION-MEDIA
