Специальный показ для прессы фильма "ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ" Алексея Германа стал явлением уникальным (если учитывать, с каким трудом фильм создавался и как долго к нему шёл его режиссер Алексей Юрьевич Герман). На сегодняшний момент это второй большой показ фильма после Венецианской премьеры, из которой некоторые представители западного истеблишмента смогли для себя вынести "всю лютость гениального германовского замысла " (известный писатель и философ Умберто Эко после просмотра картины сказал: "Возможно, трудно быть богом, но также сложно быть зрителем этой лютой картины Германа").
То, что картина поставлена гением и, увы, уже ушедшим от нас классиком мирового кино, сомнению не подлежит. Сложная, наполненная эстетикой распада и аллюзиями на полотна Брейгеля и Босха ткань фильма затягивает зрителя в неуютные и зловонные переулки средневекового Арканара с его привычными к атмосфере разложения и тотальной жестокости обитателями, грязью, которая буквально с первых секунд становится полноправным участником фильма, являясь неким общим культурным кодом, без которого сложно себе представить существование "серых" и "чёрных" представителей арканарского общества.
По сути то, что показал Герман в своем последнем фильме, есть параллельное устоявшейся реальности видение кинематографа, переосмысление его основных форм и задач. Мир, в котором разворачивается одноименная история, написанная братьями Стругацкими на злобу дня в ответ на усилившуюся диктатуру партии в сторону советской интеллигенции 60-ых, повествует об ученых "Института экспериментальной истории", ведущих научные наблюдения за развитием внеземной цивилизации, которая по своему уровню находится между поздним средневековьем и ранним ренессансом. Главный герой — землянин Антон, действует в Арканарском королевстве под видом дворянина Руматы Эсторского. Его задача — не вмешиваться в исторический процесс Арканара, переживающего болезненный период "охоты на ведьм", но по возможности спасти от репрессий жителей полезных с исторической точки зрения, которых местные пренебрежительно называют "умниками". Герман, несмотря на то, что оставляет неизменными основные сюжетные коллизии романа Стругацких, прощается с его гуманистическим посылом, практически три часа демонстрируя хождения по все возможным кругам "арканарского ада" своего героя, который совсем не случайно читает в одном из эпизодов строчки из "Гамлета" Пастернака, что сближает его не столько с героем известной трагедии Шекспира, сколько с поколением самого А. Ю Германа боровшегося за идеалы, которые не сумели отстоять тогда, попранные и оставленные не у дел и сегодня.
Особый германовский метод монтажа и съёмки, найденный им еще со времен работы над фильмами "Мой друг Иван Лапшин", "Хрусталёв, машину!", позволяющий как можно точнее "ухватиться за правду жизни" одновременностью действия, планов и реплик, делает для зрителя "Трудно быть богом" настоящим испытанием, в котором сонное и вязкое движение камеры сочетается со скачкообразным ритмом съемки "берущей на прицел" все "прелести" арканарской жизни и смерти . Кажется, вольности, которые себе позволяет Герман, немыслимы, но это компенсируется особой режиссерской задачей: не объяснить, но показать, сделать кадр живым и наглядным аргументом "в свою пользу". Полотно, которое он живописует, по сути своей беспредельно и безгранично и априори непостигаемо по всей своей сути, оно восходит к представлению о средневековом антропокосмосе, наглядно отображенном Босхом в своих "религиозных видениях". Довольно нетривиальным приемом, усиливающим эффект отчуждения в фильме,становятся непосредственные обращения взглядов героев в сторону объектива(что объясняет камера, замаскированная под бородавку на лбу Руматы)этот прием позволяет Герману приблизить свой фильм к высокохудожественному онлайн-эксперименту, в котором из-за большой плотности и подлинности переданного им мира, теряется ощущение времени и реальности происходящего и все три часа по сути оказываются долгим, мучительным кошмаром, после которого фильм хочется либо сразу же забыть, либо понять, главным образом, благодаря культурно - историческому контексту и эпохе, через которую А.Ю Герман его пронес.
А на самый главный вопрос картины —"Трудно ли быть богом?", — сам Алексей Юрьевич однажды ответил в одном из своих интервью: "Богом быть невозможно трудно. Почти невозможное дело быть богом… И что ты с этим сделаешь? Все поворачивается поперек, кровью, какой-то глупостью. Ничего не остается, кроме как взять мечи и начать рубить головы."
Поэтому можно с уверенностью предположить, что главный герой Румата в глубоком и очень точном исполнении Леонида Ярмольника совершил свой финальный "акт возмездия" над "чёрными" не из-за потери любимой, как это было представлено у Стругацских, а не сумев в полной мере вынести того груза ответственности, который лег на плечи не человека, а бога, точнее, того, кем он стал в представлении местных жителей. Поэтому, когда Румата отвечает арканарцам, что сердце его полно жалости — оно прежде всего полно жалости к самому себе. Герман же в своем фильме безжалостен к своим зрителям и самому себе, может быть именно в этом и заключалась та любовь, похожая на служение, с которой он делал свои картины.
Винсонт Прайс
