1 февраля Льву Лещенко исполнится 72 года. Со стороны глядя, кажется, не меняется человек: каким был лет 20 назад, таким и остается. Однако, судя по всему, перемены коснулись и Мистера стабильность. Обычно благодушный Лев в этот раз довольно жестко прошелся по российскому шоу-бизнесу.
- Лев Валерьянович, российский шоу-бизнес сильно отличается от советской целомудренной эстрады?
- Знаете ли, много вранья о нашей прежней жизни. Нормально мы жили и творили. Несомненно, отбор песен и для эфира, и для участия в конкурсах, тем более международных, был. Но ведь в итоге действительно отбирались лучшие - они потом завоевывали первые премии! В год у нас появлялось не более 12-14 премьерных песен - это в огромной-то стране! Потому что песня - творческий, мучительный процесс. Это сейчас на три ноты можно километры песен выдавать, а некоторых исполнителей я называю «артистами оригинального жанра», потому что непонятно, что они вообще собой представляют и откуда взялись. А когда я приезжал за границу на конкурсы, то там шла очень серьезная работа с оркестром, с музыкантами. И, возвращаясь с победой с какого-нибудь конкурса, ты ощущал себя знаменитым не потому, что тебя показали в ящике, а потому что за тебя болела вся страна. Так было, когда в 1972 году исполнение песни «За того парня» на фестивале в польском Сопоте принесло мне первую премию. Сейчас же эстрада обмельчала, хотя это наблюдается не только в России, но и за рубежом.
- Может, вам и сейчас на «Евровидение» поехать? Ровесник Энгельберт Хампердинк не вдохновил на подвиги?
- Славой Хампердинка, занявшего одно из последних мест, я не прельщаюсь. А ведь какой замечательный певец был, сколько людей сходили по нему с ума когда-то! Мне идет восьмой десяток лет и никому ничего доказывать уже не надо. Конкурсы - дело молодых.
- О нынешней «Песне года» что скажете? Это действительно лучшее, что есть у нас сегодня?
- Когда этот фестиваль только начинался, отношение к песне было другим. Каждая была штучным товаром. Сегодня же музыка очень расслоилась, появилось огромное количество форматов, теле- и радиоэфиров. В итоге нет и шлягеров, как «Лаванда» и «Миллион алых роз». Ну и «Песня года» конечно же изменилась.
- Алла Пугачева, будучи худруком «Песни года», вычеркнула вас из списка выступающих. Обиды не было?
- Как-то знаменитого мхатовца Бориса Ливанова вызвали в художественную часть, на что артист возмущенно ответил: «Художественное целое не может поместиться в художественной части!» Этого же принципа придерживаюсь и я. Поэтому Алла Борисовна не могла меня откуда-то вычеркнуть, поскольку я не позволял ей мое имя куда-либо вставлять. Она делала «Песню года» по своему разумению, и если бы не мой друг Игорь Крутой, взявший бразды правления, фестиваль бы загнулся. Что касается наших сегодняшних отношений с Пугачевой, то они очень приличные, очень симпатичные, хотя и не могу сказать, что доверительные. Вообще я со всеми коллегами в ладу, не выхожу в интернет и никого не оскорбляю, как сейчас принято.
- О врагах не спрашиваю, но неужели даже недругов не имеете?
- Стараюсь в любом вопросе находить компромисс и недругов не наживать. Я дружу с абсолютно разными в профессиональном и материальном плане людьми. А когда меня кто-то обижает, вспоминаю моего друга Володю Винокура, который смотрит на обидчика в упор и говорит: «Кто это?» Этому же приему научился и я.
- После того как Госдума приняла закон о защите частной жизни, жить артистам стало лучше-веселей?
- Есть пресса добрая, созидательная, а есть такая, что постоянно старается нарыть что-то на известных людей. Но не дело артиста судиться с журналистами, заниматься всеми этими тяжбами. Я, например, никогда не обращал внимания на глупости, которые обо мне сочиняют. Если это клевета - бог с ней, если же будут задеты мои честь и достоинство, то просто найду этого журналиста и поговорю с ним по-мужски.
Феликс Грозданов
Фото FOTOBANK.COM
