8 июля родился легендарный актер театра и кино Андрей Мягков.
В последние годы жизни он не снимался в кино, зато играл на сцене родного Московского Художественного театра вместе с Игорем Верником, который рассказал «МН» о работе с Андреем Васильевичем, о его уроках и напутствиях.
- Помните первую встречу с Андреем Мягковым?
- Первая живая встреча произошла в стенах Школы-студии МХАТ. Андрей Васильевич спускался по лестнице вниз, а я поднимался наверх. Я учился на первом курсе, и моему счастью не было предела, когда увидел, что Андрей Васильевич вместе с Асечкой Вознесенской (женой Мягкова. - Ред.) в нескольких шагах от меня. Они преподавали тогда на третьем курсе у Олега Ефремова. Андрей Васильевич был в очках в большой оправе, в модном клетчатом пиджаке. Благородная клетка, неброская. Приветливо, но сдержанно поздоровался со мной...
- Говорят, что Мягков был очень замкнутый и держался особняком?
- Все актеры разные, и каждый по-своему существует и в театре, и вне театра. Кто-то больше по природе своей общается с другими, кто-то меньше. Мне посчастливилось партнерствовать с Андреем Васильевичем в одних спектаклях, работать с ним как с режиссером, и я всегда восхищался им. Он был для меня примером актера высшего класса, редкой, неповторимой индивидуальности и высоких человеческих достоинств. Нельзя сказать, что он был такой открытый человек и так тепло принимал всех вокруг! Нет-нет. Он был довольно сдержан, и, наверное, надо было заслужить его интерес, уважение, внимание. Но если это происходило, Андрей Васильевич абсолютно открывался.
- На сборах труппы Художественного театра Андрей Васильевич казался очень одиноким. Как думаете, почему?
- Я думаю, что Мягков очень аккуратно относился к социуму. И я видел, что после наших актерских собраний он не оставался для какого-то совместного кипящего, бурлящего обсуждения. Не помню, чтобы в актерском предбаннике, где мы сидим и ждем выхода на сцену, он травил анекдоты или рассказывал какие-то байки. Наверное, в этом смысле Андрей Васильевич всегда держался особняком и казался одиноким. Не знаю, с чем это связано. Я думаю, что Андрей Васильевич очень осторожно относился к тому, чтобы появляться где-то. И настороженно относился к тому, когда его коллеги появлялись где-то. Он это все не принимал. Считал, что место актера на сцене, в кадре, на площадке. Я думаю, что это заслуживает уважения. Это не значит, что те другие, кто этим занимается, не правы. Но Мягков в этом смысле очень разделял профессию свою и жизнь.
- Он был «послушным артистом»?
- Я видел, как он работал с Олегом Ефремовым, как слушал его, как пытался оживить рисунок роли. Думаю, что в этом смысле Мягков был абсолютно актером, из которого Ефремов лепил... или вместе с которым лепил театральные образы. Но при этом Андрей Васильевич был режиссером такого неконцептуального театра. Не театра, в котором актер является знаком, иероглифом, функцией. Он был режиссером, который растворяется в актере. Через актера, через его душу, через его суть Андрей Васильевич осуществлял свой замысел.
- Но он был актером Ефремова?
- Мягков, как и все актеры труппы Ефремова, испытывал абсолютное уважение и пиетет по отношению к своему лидеру. Я не знаю, может, кто и был с Олегом Николаевичем на «ты», но я такого не помню и даже себе представить не могу. И с Табаковым Андрей Васильевич общался очень уважительно. Вообще представить себе что-то другое даже невозможно. Так устроена иерархия театральная. И она присутствует везде. И когда ее нет, это бессмыслица.
- На ваш взгляд, Мягков был счастливым человеком?
- Я думаю, что назвать его счастливым человеком мы можем, потому что он создал поразительные образы, обожаемые миллионами людей. Я думаю, что он наслаждался, что был счастлив в профессии. Я думаю, что на сцене он испытывал это счастье. Всегда, когда мы говорили с Андреем Васильевичем, в его глазах, в нем самом был абсолютный интерес. Но дистанция этого интереса была конечна. Когда этот интерес заканчивался, он просто уходил и жил своей жизнью... Мягков, конечно, был интеллигентом и человеком абсолютной образованности, культуры. И когда он с кем-то общался, я думаю, никто никогда не почувствовал себя дискомфортно. Но я знаю, что Андрей Васильевич бывал очень жесток в своих определениях. Думаю, что он сам отбирал свое пространство: с кем общаться, с кем нет, с кем сближаться, с кем нет. И мне кажется, что в последние годы он вел очень обособленную жизнь, очень закрытую...
Рита Волошина
На фото: С Андреем Мягковым и его женой Анастасией Вознесенской.
Фото: А. Куров/ТАСС
