О массовом убийстве на улице Правды в небольшом райцентре на юге Липецкой области писали многие российские газеты.

Стрельбу по живым мишеням открыл из табельного пистолета старший милицейского патруля Владимир Локотков...
Сначала он расстреливал людей в грудь и живот, а потом делал контрольные выстрелы в голову. Стрельба затихла только тогда, когда Локотков израсходовал весь боезапас - две обоймы по восемь патронов в каждой.
Дикая история повергла жителей города в шок. На месте трагедии в течение нескольких дней с помощью пожарных машин отмывали кровь. Медэкспертиза признала Локоткова вполне вменяемым. На суде убийца заявил: «Кровь можно смыть только кровью. Поэтому прошу применить ко мне смертную казнь». Суд приговорил его к 25 годам заключения…
Локотков друзей в зоне не завел. Живет «в одного», как говорят в колонии. Редкие письма из дома сразу рвет. Посылок не получает. На свидания к нему никто не приезжает. Вечно хмурый, неразговорчивый. Одним словом, мрачный тип. Едва ли не самая зловещая фигура на зоне. И что у него на уме - никто не знает…
Поначалу он отказался о чем-либо со мной говорить. Пояснил только, что в свое время о его преступлении уже писали в газетах. Мне стало интересно, встречались ли журналисты с ним самим? Оказалось, нет. Во время следствия прессу к нему не допускали. А когда он попал в колонию, то оказался окончательно отрезанным от всего внешнего мира. Но слово за слово - Локотков вдруг разговорился. Впервые с того времени, как совершил свое страшное преступление.
- Я был милиционером патрульно-постовой службы. Мы патрулировали центральную часть города. Увидели двух парней, которые приставали к двум девушкам. Я окликнул их, предложил оставить девушек в покое. Девушки убежали, а парни остались и начали меня оскорблять. Потом к ним подошли еще трое парней. Я предложил им проследовать с нами в отделение милиции и там выяснить отношения. Они отказались. Тогда я вытащил пистолет и убил их...
- За что вы так жестоко с ними расправились?
- Они меня оскорбляли. Нецензурной бранью. Глаза в глаза. Я все это сначала терпел.
- Почему вы не сообщили об этом в свой отдел милиции? Вызвали бы кого-нибудь на помощь. Наверняка у вас была рация.
- Даже две рации были: у меня и напарника. Но они, как всегда, не работали. Я был старшим патруля, поэтому дважды отправлял напарника бегать звонить в РОВД из телефонной будки. Полчаса мы ждали, что к нам из РОВД кто-нибудь приедет, - не дождались. А когда уже все было кончено, когда я убил их, то через три минуты к нам подъехали сразу три машины, опоздали... Помню, я поразился: оказывается, человека так легко убить! Я раньше об этом никогда не думал. А когда стрелял в них, так быстро все произошло. Достал пистолет и - бах-бах! - убил. Очень просто. Только свои ботинки потом вытер: мозги убитых разлетелись в стороны... И мне после этого сразу очень легко стало. Думаю: ну вот, как здорово все закончилось.
- Сколько всего патронов вы расстреляли из своего пистолета?
- Две обоймы, шестнадцать патронов. В последнего потерпевшего я вообще всадил восемь пуль.
- Зачем так много?
- Потому что он был последним. И я просто разряжал в него обойму.
- Вас признали вменяемым?
- Да, вменяемым.
- Домой письма пишете?
- Иногда.
- А из дома получаете?
- Получаю, но сразу их рву.
- Почему?
- А зачем хранить? Только себя расстраивать.
- У вас есть братья-сестры?
- Сестра есть, тоже иногда пишет письма. А вот родной брат отказался от меня. Я еще когда в больнице лежал, он пришел ко мне и сказал: «Я тут посоветовался с женой и тещей, и мы решили, что ты - убийца. Поэтому мы тебя теперь знать не хотим».
- Могли бы вы вспомнить какой-нибудь случай из детства, поразивший вас на всю жизнь?
- Случай из детства? Ну вот однажды что было. Мы увидели, как возле нашего дома тридцать человек одного били. Батя выбежал с топором... Когда все разбежались, мы завели избитого к нам во двор, кровь смыли.
- У вас есть принцип, которому вы следуете всю жизнь?
- Батя говорил мне: «Никогда не связывайся с женщиной, а то сам будешь женщиной». Этот принцип для меня закон.
- Чем здесь занимаетесь?
- Сиднем сижу... Раньше о колониях ничего не знал, думал, что здесь лесоповал. А теперь вижу, что делать здесь абсолютно нечего. Вот просто сижу и смотрю в окно. Вон забор, а вон дерево зеленое, за забором. Вдалеке гора, а на ней - дома. Ощущается ностальгия по дому. А вообще в колонии одна рутина. День прошел - и ладно. Сейчас и на воле так живут. На воле даже тяжелее. Нас кормят, одевают, телевизор смотрим, а КПД от нас - ноль. Вот у меня иск, по которому я должен выплатить родственникам погибших круглую сумму. Они еще ни копейки не получили от меня. Потому что я не работаю: не пускают меня на работу. У нас специальный простойный отряд. И вот мы весь день ходим по локалке, чай пьем, в шахматы играем. Скучно! Одни и те же лица надоедают. Я вообще работать хочу...
- Вы раньше знали погибших?
- Только одного. Однажды я выводил его пьяного из бара. Ко мне подошла директор со слезами и сказала, что он ее оскорбляет. Я подошел к нему, стукнул об стенку мордой и вывел на улицу. Там его подхватили дружки. А потом я встретился с ним в день убийства. Сначала он просто оскорблял меня, а потом стал кричать: «Ну что, стрелять будешь? На, стреляй!»
- Это и спровоцировало вас?
- Нет, не это. В тот момент я еще не собирался стрелять.
- А что же стало переломным моментом в вашем конфликте?
- Они угрожали мне.
- Чем?
- Серьезными неприятностями по службе.
- И это вас задело?
- Да ну как задело, они вообще в кабинет начальника милиции дверь пинком открывали. Они были своими людьми в его кабинете...
- Откуда вы это знаете?
- Да у нас все это знали, городок-то маленький. Всего пятьдесят тысяч население, как в большом колхозе. Начальник РОВД у них был свой, прокурор - свой, городская администрация - своя. Они делали в городе все, что хотели...
Знакомая всем нам картина, не правда ли? Как оказалось, причиной этого жуткого преступления по большому счету стало появление в небольшом городке группы молодых людей, имеющих «особые» отношения и с местной властью, и с правоохранительными органами. Родственники, друзья, дети хороших знакомых. В результате им было позволено гораздо больше, чем всем остальным. И вот психика человека, обязанного защищать людей, не выдержала этой очевидной несправедливости. Конечно, убийца должен сидеть в тюрьме. Но разве не заслуживают того же руководители муниципалитета и местных силовых структур, которые, по сути, и спровоцировали эту трагедию?..
ОБ АВТОРЕ
Александр Наумов.
Фото: LEGION-MEDIA