Как пишут словари, цензура — это «система надзора за содержанием и распространением информации».
А ведь информация всегда была орудием идеологической борьбы, причем в руках современных политтехнологов она превратилась чуть ли не в ядерную бомбу. Так нужна ли нам цензура и если да, то как она должна выглядеть? Давайте попробуем разобраться в этом вопросе, обратившись к опыту человечества.
Цензура как законодательный акт впервые была введена в 443 году до н. э. в Древнем Риме. Речь шла о необходимости принять меры для защиты нравственности и благонадежности римлян. Как нам известно, в конце концов Рим рухнул именно из-за падения нравов. Что-то, стало быть, не получилось…
Католическая церковь несколько веков сжигала еретические книги и людей, придерживавшихся несколько иной точки зрения на происхождение мира и правил жизни на планете, в числе которых были Джордано Бруно и Ян Гус. Английский парламент в 1643 году ввел цензуру, потом это сделали Германия и практически все остальные европейские страны. Правда, труды Маркса с призывами к насильственному свержению власти эта цензура пропустила, что, к несчастью для России, и сделал Ленин.
В России уже в XVI веке документы цензурировал «Стоглав». Петр I просматривал светские книги, а Екатерина II - реестры изданий. Она дружила с вольнодумцем Вольтером, но за свободомыслие упекла в тюрьму Николая Новикова. В 1812 году была введена военная цензура, что, однако, не предотвратило восстание декабристов. После этого Николай I создал Третье отделение - политическую полицию, которая под различными аббревиатурами функционировала 200 лет.
Большевики запретили 470 периодических изданий, а собственным не разрешали писать о голоде, лишениях, протестах и прочем негативе. Чистку библиотек сразу после переворота Ильич доверил Крупской, возглавившей Главлитпросвет, философов-бузотеров высылали пароходами и поездами. 23 декабря 1918 года были введены военно-цензурные отделы, затем ставшие структурой ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ, органом политического контроля армии и населения.
Очень сложный период наступил после подписания пакта Молотова - Риббентропа. Изымалась антинацистская литература, запретили критику гитлеризма, упоминание о русско-германских войнах, даже фильм «Александр Невский» сняли с проката. 17 сентября 1939 года в соответствии с секретными приложениями к пакту, существование которых СССР признал только в перестройку, хотя их копии США опубликовали еще в 1946 году, Красная армия, перейдя польскую границу, вступила во Вторую мировую войну…
Отношение творческих людей к советской власти зависело не от правильного происхождения, как утверждали большевики, а от воспитания, чувства собственного достоинства и стремления придерживаться заповедей христовых, отвергнутых коммунистами. Именно для борьбы с такими они и создали гигантский аппарат цензуры. Вот сказки Корнея Чуковского «Муха-цокотуха», «Айболит», «Крокодилище» выходили миллионными тиражами - они известны всем. Однако, не поверите, чиновники десятилетиями считали, что эти детские произведения не вписываются в соцреализм.
Его настоящее имя Николай Корнейчуков - сын прислуги и почетного гражданина Одессы Эммануила Левенсона. Из гимназии его исключили по указу о кухаркиных детях, и он учился самостоятельно. В 1905 году наблюдал восстание на броненосце «Потемкин». Переехав в Петербург, стал блестящим литературным критиком и переводчиком. После Октябрьского переворота пытался встроиться в большевистский мир, читал лекции, а в литературе все больше, как ему казалось, уходил в безопасный детский мир. Чиновники так не считали и находили антиправительственную ересь в любой сказке. Тараканище, шевелящий усами, похож на всемогущего Льва Троцкого, а Муха-цокотуха с позолоченным брюшком - буржуйка.
Чуковского не печатают, ведь его сказки полны любви к детям (трех своих из четырех он потерял), а не идеологии. Он доживает до оттепели, его начинают широко издавать, становится лауреатом Ленинской премии, орденоносцем, почетным доктором литературы Оксфордского университета. Забронзовев, не меняется, говорит: «Вместо того чтобы прямо сказать: писателишки, хвалите нас, чиновничество заводит речи о соцреализме». А есть у нас и другие примеры, эпиграфом для которых можно считать строки нашего признанного мэтра: «Чистый лист бумаги снова на столе передо мной, я пишу на нем три слова: слава партии родной!»
Сергей Михалков родился в состоятельной дворянской семье. Отец принял или был вынужден принять советскую власть. Сын с 9 лет писал стихи, окончив школу, уехал в Москву. Взрослую лирику и сам считал слабой, а детская была доходчивой. Благодаря Рине Зеленой, тогда эстрадной чтице, эти стихотворения пошли в народ, их стали печатать. В «Известиях» он напечатал «Светлану»: «Ты не спишь, подушка смята, одеяло на весу, носит ветер запах мяты, звезды падают в росу…» Сталин лично просматривал все номера «Правды» и «Известий»: любимую дочку, оставшуюся без матери, звали Светланой - ход молодого поэта оказался успешным. В 1939 году за «Дядю Степу» он награжден орденом Ленина. Михалков посвящал стихи и поэмы Ленину и Сталину, пятилеткам, партийным съездам.
В 1943 году Михалков и Эль-Регистан выиграли конкурс на слова гимна СССР. Сталин красным карандашом «Союз благородный» подкорректировал на «нерушимый» и поинтересовался у авторов, что они хотели бы получить за свое творение. Первый назвал дачу, а второй - карандаш в руке Сталина, который распорядился об обратном. Конкурент Михалкова по написанию слов следующего гимна Евгений Евтушенко сказал мэтру: «Сергей Владимирович, признайтесь, ваш новый текст - дерьмо». «Может быть, но слушать его ты будешь стоя», - ответил тот. С третьего гимна, но уже России, по сути, начался возврат в советское прошлое…
Хорошо это или плохо? У каждого, конечно, свое мнение на этот счет. Но совершенно бесспорно, возвращаясь к нашей главной теме, без цензуры судьбы этих двух выдающихся вне всяких сомнений представителей нашей культуры сложились бы совсем по-другому.
Сергей Самарин.
Фото: LEGION-MEDIA