Каждый год три тысячи несовершеннолетних россиян заболевают раком. Что им могут предложить в России и каковы их шансы на выживание? Искать ответ на этот вопрос корреспондент «МН» отправился в Центр детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дм. Рогачева.
Они преследовали меня всю дорогу: лысенькая девочка в защитной маске смотрела со стекла автобуса; малыш в трубках, бинтах и с иглой капельницы, воткнутой в маленькую пухлую ручку, обжигал взглядом с объявления возле метро. «Нужны деньги на операцию за границей!» - кричали эти объявления. И сердце в который раз обливалось кровью: рак, приговор, безысходность. Хотелось заплакать и раскритиковать «политику партии»...
Однако вид здания главного детского онкологического центра России - разноцветного небоскреба, словно построенного гигантским малышом из кубиков, - с безысходностью никак не вязался.
- Ну вот и вы туда же - безысходность, приговор. Да поймите же наконец: зло не в этом, а в том бардаке, который в головах, в мифах вокруг рака. Что рак не лечится, что он заразный, что мы недолечиваем больных, - вздыхает главный детский онколог ЦФО, завотделением центра, профессор Светлана Варфоломеева. - Для этих деток главные враги - бытующие в обществе мифы! Поймите же, рак излечим, он не заразный, и мы его долечиваем! Сегодня детский рак вылечивается в 85 процентах случаев.
РУССКИЕ ГОРКИ
В отделении клинической онкологии, кстати, бардак в голове исчезает. Тут вместо бардака порядок. А вместо отчаяния борьба. И все приметы счастливого детства: рисунки и наклейки на стенах, детская площадка - прямо в холле у окна.
- Ну а как без этого? - спрашивает заведующий отделением клинической онкологии Денис Качанов. - Тут же дети! Тридцать маленьких пациентов со всей России с различными злокачественными опухолями. И многие получают очень тяжелую терапию. Выйти в такой ситуации на улицу ребенок не может, но ему же надо играть! Игра для ребенка - жизнь.
И точно. Девочка лет пяти весело взбирается на горку и скатывается с нее. И снова взбирается и скатывается. И как-то не укладывается в голове, что с такой же периодичностью это дитя еще вчера переживало куда более тяжелый маршрут.
- Злокачественная опухоль печени, гепатобластома, - рассказывает доктор Качанов, пока я слежу за броуновским движением маленькой пациентки. - Но, слава богу, в рамках регионального центра был правильно поставлен диагноз и назначена программа терапии. В рамках существующих рекомендаций в нашем центре проведены хирургическое вмешательство по удалению очага в легком и химиотерапия. В Российском научном центре хирургии им. академика Петровского выполнена трансплантация печени от отца девочки. Именно благодаря мультицентровому взаимодействию лечение проходит успешно.
МИФ С ОСЛОЖНЕНИЯМИ
- Вот об этом и напишите! - опережает мой вопрос профессор Варфоломеева. - О мультицентровом взаимодействии и международном сотрудничестве, благодаря которому совершен феноменальный скачок в развитии детской онкологии в России. С конца 1980-х, когда от рака вылечивалось всего десять детей из ста, до нынешнего времени, когда мы вылечиваем 85 процентов. Вот о чем надо говорить. О большом количестве благотворительных и социально значимых программ. О том, что сегодня только в нашем центре выполняется более 200 трансплантаций костного мозга и стволовых клеток периферической крови в год. И о тех проблемах, которые есть на самом деле...
Иллюстрация «на самом деле проблемы» - у доктора на столе. Книжка «Машка как символ веры», написанная лично ею, доктором-онкологом, которую она несколько лет писала во время ночных дежурств. История одной семьи, где ребенок заболел раком, и жизнь в этой семье превратилась в кошмар. И нужно попытаться сделать главное: изменить отношение общества (по сути, как к изгоям) к таким семьям.
И еще одна иллюстрация - история болезни мальчика. Диагноз «лимфома». Запущенный случай. Запущенный, не потому что вовремя не поставили диагноз, а потому что мама отказывалась лечить ребенка.
- Это следствие того заблуждения, что рак неизлечим, - продолжает доктор Варфоломеева. - В этой семье от рака уже умер отец. И через два года, когда заболел ребенок, мама наотрез отказалась его лечить. Потому что имеет крайне негативный опыт. Она с мужем прошла все то, о чем сейчас так много говорят, - проблемы с обезболиванием, лекарствами. И совершенно не верила, что мы способны помочь. Наоборот, думала, что будем проводить над ребенком эксперименты. И я объясняла в сотый раз, что любая терапия в области онкологии экспериментальна. А уж в детской и подавно. Поэтому мы и собираем консилиумы, составляем новые клинические протоколы, сотрудничаем с огромным количеством коллег. Только вдумайтесь: за 20 лет резко повысилась эффективность лечения острого лимфобластного лейкоза и при этом не появилось ни одного нового лекарства! Вся эффективность - результат только взаимодействия врачей, которое теперь стало возможно.
ВСЕМ МИРОМ
И как примирить эти два противоречия? Рак, который видит обыватель, когда ставится крест на жизни семьи, когда нужно бросать все, хватать ребенка в охапку, продавать квартиру и кричать, просить, умолять... Собирать деньги на лечение за границей, потому что даже проданной квартиры на это лечение не хватит. И рак, о котором узнаешь в центре гематологии, онкологии и иммунологии. Да, с лечением там тоже трудно, тоже долго, но уж точно небезнадежно.
- Мы все время ищем недостатки, - считает Светлана Варфоломеева. - Правительства, образования, недостатки в системе здравоохранения. А я, как врач, приведу вам простой пример. Вот вы когда-нибудь сдавали кровь? А ведь в лечении онкологии переливание крови - первое дело. И кто должен за это отвечать? Кто должен пополнять банки крови? Государство? Нет. Потому что кровь может дать только человек человеку. Она не продается, не покупается, не производится. Так же и костный мозг. Это и есть залог успешной борьбы с раком - осознание чужой беды как собственной, участие. Поймите главное: лучшее лекарство от рака - это не волшебная операция или таблетка. Это любовь и сочувствие, это желание людей, общества сплотиться против рака как против общей беды.
...Из кабинета Варфоломеевой на моих глазах вышел улыбающийся парнишка лет 17. Ее пациент, которого она когда-то вылечила от лейкоза. Доктор до сих пор дружит с его семьей.
По дороге домой, глядя на детские фотографии с просьбами о помощи, я больше не мучилась от безысходности. Не надо плакать или критиковать. Надо пойти в любой донорский пункт и просто сдать кровь.
Марина Алексеева
Фото РИА «НОВОСТИ»
КОГДА ВЕРСТАЛСЯ НОМЕР
Народная артистка РФ и соучредитель фонда «Подари жизнь» Чулпан Хаматова стала лауреатом Госпремии в области литературы и искусства. Актриса заявила, что на эти деньги (5 млн рублей) будет закуплено медоборудование для Центра детской гематологии им. Рогачева.
