«Глухарь» сделал его звездой. Народ в Аверина влюбился - молодой, улыбчивый, юморной, простой, свой в доску. А он взял и задушил «курочку, которая несла золотые яйца» - ушел из забойного сериала, хотя мог сниматься там чуть ли не до старости. И пусть до сих пор Максима за глаза называют Глухарем - он все равно уже доказал, что не является актером одной роли.
- Максим, так почему вы ушли из «Глухаря»?
- Я решил доказать российскому зрителю, что не совсем Глухарь. Хватит быть в образе Сережи Глухарева, которому я говорю огромное человеческое спасибо, ведь за плечами не только этот сериал, но и театральные работы, театральные премии, роли в 44 фильмах, признание публики... Я обратился к своему продюсеру с идеей создать моноспектакль, где я буду читать свои любимые стихи и общаться с публикой через великих поэтов. Просто вспомнились слова, которые сказала мне как-то замечательная актриса Людмила Гурченко: «Максим, деньги - это хорошо, художник не должен быть голодным. Но по-настоящему народным артистом ты станешь, когда увидишь нашу страну, деревни и поселки, а не будешь крутиться только вокруг кольцевой дороги».
- Я видел этот спектакль три месяца назад в Чите и был поражен. Ведь вы там совсем другой!
- Да. Скажу больше. Мой продюсер, Николай Коренев, не поверил в коммерческий успех этой постановки. Мол, кто сейчас пойдет слушать стихи забытого поэта Давида Самойлова и два часа смотреть на одного человека на сцене?! Нынешней публике только шоу подавай! Однако все вышло наоборот. Мы проехали более 56 городов России. Были на Украине, в Литве, Эстонии, Белоруссии, Казахстане. Несколько раз выступали в США...
«СЧАСТЛИВ, ЧТО СТАЛ ПОСЛЕДНИМ ПАРТНЕРОМ ГУРЧЕНКО»
- Но почему вы решили зрителям рассказать о себе стихами?
- А вы не догадываетесь? Артист - это ведь скоропортящийся продукт. В силу возраста и времени я уже многие роли, к сожалению, не смогу сыграть. В театре, где я служу, работает 150 человек. И каждый из них имеет право на существование, на свой «звездный час». В конце концов на свою главную роль. Я не могу сидеть и ждать. Как не могу играть для себя дома, перед зеркалом. Потому что мне надо выходить на сцену и самовыражаться! А почему именно стихи? Потому что стихи - это возможность летать! Когда мы в детстве в своих снах летали, нам говорили: растешь. И вот поэзия - мои полеты наяву! Хочется, чтобы зрителю хотя бы иногда было тепло и хорошо. Чтобы человек возвращался к своему предназначению - просто любить и жить... В театре и кино сейчас много формы, за которой я не вижу человека! А мне очень хочется, чтобы к человеку вернулось человеческое. Это только через лирику можно выразить и никак иначе.
- Почему же этого вашего спектакля до сих пор не показали на ТВ? Хотя бы канал «Культура» мог же заинтересоваться?
- Во-первых, не зовут с ним «в телевизор». Даже на «Культуре» таких проектов нет. Но я верю, что все это вернется. «Жаль только - жить в эту пору прекрасную уж не придется - ни мне, ни тебе...»
- Эту цитату любила повторять уже упомянутая вами Людмила Гурченко. Расскажите о ней, вам же довелось тесно общаться...
- Мы с ней прекрасно зажглись друг об друга. И мне этой удивительной женщины очень не хватает сейчас. Эта актриса спокойно могла быть и королевой, и крестьянкой, ничего в этой жизни не боялась... Или почти ничего. Я хорошо помню последний съемочный день нашего совместного проекта «Марковна. Перезагрузка». Снимали долго, было уже четыре утра, технические сотрудники в студии стали разбирать декорации. А Гурченко стоит в платье с огромным шлейфом, на высоких каблуках. Ей было очень тяжело, но она ни разу не сказала: пожалуйста, остановите! Домой Людмилу Марковну отнесли на руках, она не могла ходить... Я просто безумно счастлив, что был последним партнером этой потрясающей актрисы! А еще я запомнил такую ее фразу: «Это хорошо, когда тебе плюют в спину, - значит, ты впереди!»
- Как относитесь к тому, что в последние месяцы рассказывают на телеканалах о борьбе родственников за ее наследство?
- Провоцируете, да? Но я скажу. Мне очень жаль, что некоторые мои бывшие коллеги-телевизионщики теперь провокационно копаются в ее личной жизни и делают недостойные, пошлые сюжеты. Ради рейтингов стараются, понятно. Но ведь рейтинги можно делать на другом. Те, кто им помогает, поддаваясь на эти провокации, у меня симпатий тоже не вызывают.
- Вы о ее дочери говорите или о вдовце?
- Не станем конкретизировать. Я сказал то, что хотел сказать.
«Я УЖЕ ИЗБАВИЛСЯ ОТ «ГЛУХАРЯ»
- Хорошо, другой вопрос. Вы ведь на сцену вышли очень рано - лет в семь-восемь, кажется. Это хорошо для карьеры или плохо?
- Все индивидуально. В моем случае работа - это спасение. Я попал в ту эпоху перемен, когда человеку ничего не оставалось, кроме как выживать. Помню, первокурсником шел по Арбату. Огромные витрины магазина «Весна» падали оземь, потому что в них стреляли снайперы. Это был октябрь 1993 года. А я шел и верил, что буду свято служить искусству. В этом было мое спасение...
- После «Глухаря» вы стали знаменитым. Есть сериалы, театр «Сатирикон». А где же большие роли в кино? Скоро их дождемся?
- Многие мои коллеги кичатся тем, что снимаются в кино. А много ли сейчас хороших фильмов? Одна картина в год на кинофестивале: достойная, сильная - этого очень мало. В нее не могут попасть все артисты. Их слишком много! А если я не стану сниматься в сериалах, тогда на мои спектакли будет продано мало билетов. Этого я позволить себе не могу. Поэтому не сижу и не жду, когда мне позвонит Михалков или Хотиненко, к примеру, тем более Сокуров. Да, снимаюсь в сериалах. А почему вы считаете, что сериалы - это плохо? Ведь сериал - формат времени! Кинокритики говорят: ну когда же, когда Аверин избавится от своего «Глухаря»? А я избавился, они просто ничего не заметили. Наверное, другое кино смотрят. А я снимаюсь в достойных фильмах - «Гранатовый браслет», «Яма», «Жила-была одна баба»... И почему я должен вашим коллегам сдавать экзамен: могу ли сыграть ту или другую роль? Справлюсь или нет? Почему от меня чего-то требуют?..
- Максим, вокруг вас нет скандалов, связанных с личной жизнью. Вы не женитесь, со скандалом не разводитесь, романов не заводите, не флиртуете... Что, такая незапятнанная репутация?
- А кому-то хочется, чтобы я ее запятнал? (Улыбается.) Если о чем-то СМИ, и в первую очередь желтые, не знают, это вовсе не означает, что этого нет. Просто я не из тех, кто выносит на суд общественности свою личную жизнь. Не нравится мне и то, что некоторые мои коллеги некрасиво ведут себя в общественных местах. Одни специально - чтобы о них написали, другие - по глупости, молодецкой удали. Если я не хочу, чтобы меня кто-то заметил, для этого есть много защитных средств: кепки, шапки, надвинутые на уши, очки какие-то немыслимые... Ну вот зачем я буду разрушать образ свой и зрительскую любовь, которую, поверьте, было завоевать непросто? Чтобы потом люди говорили: на экране он такой хороший, а в жизни, оказывается, дерьмо дерьмом. И зачем? Я не хочу скандалить, пиариться, фотографировать себя в ванне, на унитазе. Не хочу даже показывать всем, какую машину купил и подарил любимому человеку, - пошло это. Пол Маккартни как-то очень хорошо сказал: «Все, что хотел сказать, я выразил своими песнями. Если надо будет высказаться - напишу еще». Ну не хочу я просто так мелькать в телевизоре! Хочу создавать интересные проекты, творить...
- Зато ваших домашних питомцев по ТВ очень часто показывают. О них ваши поклонники знают не меньше, чем о вас...
- Иногда мне кажется, что мои питомцы уже стали популярнее меня. У меня живет замечательный рыжий кот, которому 14 лет. У него я учусь мудрости. Он ходит, смотрит на все, мурлычит, как бы говоря: «Ребята, не суетитесь в этой жизни!»
- А по поводу непростой политической ситуации у вас есть желание высказаться? О санкциях, которых все так боятся?
- Я не санкций боюсь - переживу как-нибудь, что маслинок не поем. Меня поражает, что люди думают о пармезане, а не о том, что идет братоубийственная война. Наши родственники в беде, а мы думаем о желудке...
Андрей Князев
Фото baskino.com