Карен Шахназаров - имя в нашем кино знаковое. Фильмы стали культовыми еще в советское время, сейчас режиссер возглавляет «Мосфильм».
Его мнение ценят, к словам прислушиваются. Однако есть в этой бочке меда и ложка дегтя: последняя картина мастера - «Анна Каренина» - была безжалостно раскритикована. И это в юбилейный год, когда Шахназарову исполнилось 65!
- Карен Георгиевич, так что ждет наше кино, каково его будущее?
- Знаете, я 40 лет проработал в кино, и за эти годы мое отношение к нему менялось неоднократно. Вначале я думал, что кино может решать все человеческие проблемы, потом - что к жизни оно не имеет никакого отношения. А сегодня я нахожусь где-то посередине.
Уверен, что кино, несомненно, оказывает большое влияние на мировоззрение, играет важную роль в жизни человека. Но для меня все-таки важнее книги.
И еще. Я не знаю, в каком направлении движется кинематограф, но уверен, что цифровые технологии губят кино как искусство. Мы смотрим тысячи картин, а в памяти остаются пять-шесть, и это в лучшем случае. Вот для меня очень важно, если фильм запечатлевается в сознании. Ведь если этого нет, то приходится говорить не об искусстве, а о ремесленничестве, поденщине.
- Ну а как же профессия режиссера? Она тоже перестает быть творческой?
- Кино - это сфера, в которой очень трудно реализоваться. Необходимо добиться права снимать, доверия студий, денег. Я видел много талантов, которые не смогли реализовать себя в силу разных обстоятельств. Своим студентам я говорил, что они должны понять: у них нет никаких шансов на успех. Если человек сможет смириться с этой мыслью, тогда у него появится шанс... Но что касается профессии режиссера, то для меня, наверное, это амплуа уже сходит на нет.
- То есть директор крупнейшего киноконцерна победил в вас художника?
- В некотором смысле да. Но сам термин «киноконцерн» преувеличен - больше чем на киностудию «Мосфильм» не тянет. Увы, сегодня Россию нельзя назвать киностраной, ведь у нас снимают не более 70 фильмов в год, в то время как во Франции - 400. Не говоря уж об Америке. И в Советском Союзе в 1970-е годы, кстати, снималось до 250 картин в год.
- Что же может прийти на смену кино? Грядет ли «новая волна» в искусстве?
- Представьте себе, я не знаю. Но считаю, что любые открытия в искусстве сопряжены с появлением мощных идей в обществе, будь то «новая волна» во Франции или советское революционное искусство. В современном обществе я пока такой идеи не вижу.
- Вашему фильму «Курьер» недавно исполнилось 30 лет. Как относитесь к тому, что актер Федор Дунаевский собирается снимать продолжение?
- Он и 10 лет назад об этом говорил. И я дал на это согласие, подписал все бумаги. Потому что сам снимать не собирался и не собираюсь. Вообще, я считаю, что любое продолжение хуже чем оригинал. Недавно пересматривал все три части фильма «Крестный отец» и убедился в этом. Первая часть гениальна, вторая - сильная работа, но не более того. А третья уже просто неинтересна.
- Ваш последний фильм называется «Анна Каренина. История Вронского». Почему именно эта история заинтересовала?
- Мне показалось, что это наиболее интересная часть романа. Скажу больше: я ведь трижды был женат, и все мои жены в той или иной степени были похожи на Анну Каренину - в своих поступках, проявлениях. Честное слово, я поражался, как мог Лев Николаевич Толстой так много знать о моих женах!
- За этот фильм вас много ругали. И в этой связи, и в связи с тем, о чем уже говорили, скажите: вы не отговаривали сына Ивана от режиссерской профессии, которую он все-таки выбрал?
- Особо не отговаривал. Но не могу сказать, что был рад его выбору. Если нет таланта, удачи и возможности снимать кино, то эта профессия, увы, уничтожает человека. Думаю, мой сын достаточно сильный и умный человек, чтобы это понимать и не сломаться. Надеюсь только на это, потому что ну как я мог отговорить его от этой профессии? Это же гены.
Мама у него актриса, дедушка - Игорь Майоров - звукорежиссер, в том числе такого фильма выдающегося, как «Летят журавли», прадед работал оператором на фильмах «Наш дом», «Путевка в жизнь», «Хождение за три моря».
Но когда Ваня снял свой фильм «Рок», я ему сказал: «Вряд ли твоя картина дойдет до кинотеатров. Ты не обольщайся - уже счастье, что ее взяли на «Кинотавр». А главное, тебе постоянно будут говорить: «Ну все понятно, папа двигает». Ну вот честное слово - я не хотел бы быть сыном директора «Мосфильма»!
- А как ваш отец, партийный функционер, в свое время отнесся к тому, что вы пошли работать в кино?
- Довольно спокойно. Моя мама когда-то мечтала стать актрисой. Она с ним поговорила, объяснила - отец смирился. А мама так просто счастлива была, что я воплотил в реальность ее мечту. К тому же тогда профессия режиссера была очень уважаемой...
- Вас теперь очень часто можно увидеть в программе Владимира Соловьева и других политических ток-шоу. Это вам зачем?
- Афинский философ и математик Перикл говорил: «Если вы не занимаетесь политикой, это еще не означает, что политика не займется вами». Я исхожу из того, что мне есть что сказать по тем или иным поводам. К тому же, да, мой отец многие годы работал в Международном отделе ЦК КПСС при Хрущеве и Брежневе, а потом был помощником Горбачева.
Так получилось, что в августе 1991 года я как раз был под Форосом, приезжал к отцу, помню эти события очень хорошо... Но при всем том я считаю, что политика - это публицистика, а кино - художество.
- В этих политических ток-шоу вы высказываете довольно консервативные суждения. Кажется, даже ваш отец, будучи вице-президентом Горбачев-фонда, был большим демократом, чем вы.
- Думаю, что вы ошибаетесь. Да, он был социал-демократом. Но более демократичным человек, прошедший войну, работавший в ЦК партии, быть не мог по определению. Другое дело, что мой отец был более закрытым человеком, чем я, не всегда делился своими мыслями.
- Вы, как художник, имеете возможность высказываться громко. И прежние ваши фильмы, такие как «Город Зеро», «Палата №6», «Исчезнувшая империя», очень нравились либералам. Какое же из этих названий более всего подходит обществу, в котором мы живем?
- Я не могу давать такие оценки нашему обществу, сегодняшнему времени. Да и не хочу. Считаю, это дело писателей, публицистов, философов, историков... Хотя вполне допускаю, что в нашем обществе всего понемногу.
- Скажите, что в это сложное время лично вам дает силы?
- Всего три вещи - плавание, книги и красное сухое вино. Я люблю плавать, это поддерживает не только мой жизненный тонус, но и помогает мне оставаться поджарым спортивным человеком. Красное вино пью часто, но не много, не злоупотребляю. Ну и продолжаю читать книги, конечно. Не только художественную литературу, но и философские вещи. И чувствую, что это помогает мне тренировать память.
Жаль только, слышать стал в последнее время хуже. А может быть, это даже хорошо - то, что не хочу, не слышу. Вообще, к своему возрасту отношусь достаточно спокойно. Да, жизнь проходит, и с этим ничего не поделаешь. Но воспоминаниями я не живу, фильмы свои не пересматриваю...
- А это еще почему?
- Да потому что сразу хочется что-то переделать. А это неправильно. Они ведь появились именно в том возрасте и тогда, когда были нужны. А сейчас какой смысл переживать? Если твой фильм прожил 30 лет и не кажется устаревшим - это уже высший пилотаж.
Андрей Князев.
FOTODOM.RU,
ТАСС / А. Коротаев.